Зачем мы ищем любовь?

После премьеры

«Богиня: как я полюбила». Автор сценария, режиссер и исполнительница главной роли Рената Литвинова.

В среду в Новосибирске состоялся премьерный показ «Богини». Это авторское кино, доведенное до логического завершения. Известно, что киноискусство — прежде всего искусство режиссера. Но, привыкнув к авторской песне (слова и музыка самого исполнителя), мы все же несколько озадачены авторским кино, когда воля режиссера распространяется на все, что движется и не движется на съемках, а потом в готовом виде преподносится зрителю.

Да, это необычное кино, но это все-таки кино, а не нечто аморфно-потребительское, что можно ежедневно поглощать, лежа на диване перед телевизором и пережевывая бутерброд. Словом, это настоящее искусство. Насколько большое — покажет время.

Даже схематично пересказывать содержание фильма — дело бессмысленное. Ну живет в какой-то странной квартире, в доме, больше напоминающем не то катакомбы, не то давно оставленные прошлыми обитателями руины, женщина-следователь. Зовут ее Фаина, будто в насмешку над изумительно одаренной великой Раневской. Почему она стала следователем? — удивляются ее друзья. А Бог ее знает. Стала и стала. Вроде бы ведет какое-то расследование о пропаже девочки. Вроде бы находит ее. Но некая ирреальность существования героини все углубляется, фабула фильма — уже не фабула, а некая последовательная цепь эпизодов кинематографического потока сознания, и даже не сознания, а образов, может быть, поэтических, как утверждают некоторые, а может, и нет.

Насколько я понял, фильм кончается трагически, смертью героини, окончательно потерявшей способность существовать в реальности. Не знаю, как кому, а автору этих строк цепочка множества губ и лиц, произносящих с экрана как заклинание «Любовь!», «Любовь!», «Любовь!», оптимизма не прибавила.

Когда девочка Ренаточка с любимой (по ее признанию) бабушкой ходила в кино, а кинозал в 70-е годы был самым популярным местом времяпрепровождения, на экран начали выходить фильмы Андрея Тарковского. Сначала с острой болью «Иваново детство», потом оглушительный «Андрей Рублев», которого власти среднеазиатских республик даже запрещали широко показывать из-за сцен насилия татаро-монголов. А потом гениальное «Зеркало». Летом 75-го мы смотрели его впервые чуть ли не подпольно в просмотровом зальчике тогдашнего телерадиокомитета. (Просмотры тогда практиковались и в Доме актера: было большой удачей попасть в его зал на, допустим, Феллини или Бергмана). Мы вышли из кинозала совершенно раздавленные и разрываемые чувством восторга от рождения безусловного гения и пошли с тогдашним собкором «Комсомолки» Юрой Данилиным пить коньяк. Именно коньяк, который в те времена можно было пить еще стаканами, но это был все-таки иной напиток и по иному случаю, чем водка.

Это было лето 1976 года. Верховная власть еще была не в маразме, и мы жили хорошо. Наверное, это было лучшее десятилетие эпохи социализма. Тарковский приезжал в Новосибирск, на встрече со зрителями был скромен. Как позже мы узнали, работы великого мастера с трудом прорывались на большой экран, и он в конце концов очень устал.

Но авангард, если так позволительно будет сказать, Тарковского — это, прежде всего, колоссальная художественность в самом изначальном смысле этого слова. И девочка Рената, безусловно, впитывала ее. Этих двух художников разделяют три десятилетия. И если в гармоничной и трагичной одновременно симфонии души первого мы еще улавливаем связь времен, то «Богиня» открывает нам другой мир: чей? Мир человека на переломе веков? Когда в бетонных коробках, надолбах и камнях предстает абстрактный Город с измученной человеческой душой. Прекрасный актерский ансамбль мало помогает клочковатому восприятию этого фильма. Может, мы его все посмотрим несколько раз и постепенно привыкнем? Сказала же сама Рената на пресс-конференции, что в Питере билеты продаются за два дня вперед…

Мы живем уже в ином мире, чем три десятилетия назад. И понять этот мир тщатся многие художники, если не все. Нас порабощают современные ритмы жизни, калейдоскоп событий, мешанина трагедий и праздников. Многие теряются. Но кто-то упорно ищет смысл бытия даже сегодня. И нередко находит свое семечко, свивает вокруг него кокон, усердно поливает золотыми струями из леечки, которую ему предоставляют те, кто разделяет взгляды художника, и, глядишь, появляется новый очень интересный росток.

…Единственный бог, которому стоит поклоняться в этом мире, есть любовь. «Любовь!», «Любовь!», «Любовь!»… Богиня любви.

Большое, но все-таки недостаточное прибежище для вконец запутавшегося человечества.