Новосибирск 3.5 °C

«Мясникова - это Мясникова...»

29.09.2000 00:00:00

Лидия Мясникова отметила свой 89-й день рождения

В роли Аксиньи («Тихий Дон»)
Выдающаяся, легендарная, непревзойденная, блистательная, потрясающая, безграничный талант...
Высоких эпитетов, которыми награждалась Лидия Мясникова, хватило бы на газетный разворот. Ее имя - обязательная строка в энциклопедиях и справочниках. Созданные ей образы остались в анналах отечественного и мирового оперного театра.
В труппу создававшегося Новосибирского оперного она была приглашена в 44-м. Приехала на прослушивание и сразу же была принята. Первой партией на новосибирской сцене стала Кармен. И почти сорок лет зрители имели счастье и удовольствие «ходить на Мясникову». О ее ролях говорили как о «гениально выстраданных, прожитых и неповторимых». Азучена («Трубадур»), Графиня («Пиковая дама»), Марфа («Хованщина»), Марина Мнишек («Борис Годунов), Эболи («Дон Карлос»)...
Первая в городе народная. Профессор консерватории, в классе которой учились многие, впоследствии признанные и знаменитые...

О легенде новосибирской оперы
рассказывает артист Владимир Урбанович

 Когда Владимир Урбанович (ныне народный артист России, ведущий баритон оперного, профессор консерватории) пришел в театр стажером, Мясникова уже была Мясниковой... Певица мирового класса, примадонна оперной сцены, имя на слуху, великолепное меццо-сопрано. Впрочем, как утверждает Владимир Николаевич, говорить о «великолепном меццо-сопрано» Мясниковой отдельно от всего остального не совсем корректно.

«Она - личность, прежде всего...»

В роли Графини («Октябрь»)

 - Ее голос никогда не был просто голосом. Пением в чистом виде. Бывает - вышла певица, о ней говорят: «Ах, какой у нее голос!» и больше ничего, или наоборот: «Голос так себе, но как она выглядит, какие манеры!» и так далее. Мясникова - это не просто меццо-сопрано. Мясникова - это прежде всего личность. А ее голос - это инструмент для создания такого образа, после которого все остальные практически забываются. Дают спектакль с Мясниковой.

- Ну и как спектакль?

- Мясникова!

Рядом могут стоять очень хорошие, очень талантливые, но, чтобы встать с ней вровень, надо быть равнозначной личностью. На моей памяти таких личностей будет... пальцев одной руки вполне бы хватило.

Сохранившиеся записи ее голоса, по словам Владимира Урбановича, полного представления о магии ее личности не дают. Там все безупречно с точки зрения вокала, но...

- На сцене все это было согрето таким внутренним состоянием, которое свойственно только настоящим личностям. Недавно слышал ее запись, некоторые вещи не в ее исполнении могли бы показаться, я бы сказал, за пределами вкуса - какие-то непринятые по нынешним временам ферматы, замирания и так далее. Но слушая ЕЕ, понимаешь, что по-другому и быть не может. Как слушаю я Каллас, Карузо или Шаляпина. Мой первый педагог пропел всю жизнь за границей, работал с Шаляпиным, потом часто вспоминал об этом. И слушая его рассказы, понимаешь, почему такие легенды о Шаляпине ходят - в записях он теряется. Шаляпина надо не слушать, а звукосозерцать, как сказал Римский-Корсаков. Это в полной мере относится и к Мясниковой. В полной мере.

«Мистика какая-то!»

В роли Азучены («Трубадур»)

 - Наш зал напоминает мне плохую булгаковскую квартиру. Театр в принципе не приспособлен для пения, он и делался не для этого. Петь в нем чрезвычайно сложно. Огромный, акустически очень неудобный зал, в нем звучат только отдельные голоса... Булгаковскую нехорошую квартиру я не зря упомянул - он или выталкивает, или оставляет при себе - берет и держит... Мясникову держал более сорока лет. Были возможности уйти - не получалось. Уже почти решился вопрос о Большом театре - зал не отпустил. Она пропела как Мясникова и ушла как Мясникова... Никому не пришло в голову - ей бы еще года два-три назад уйти. (В нашем деле лучше на год раньше, чем на день позже). Она ушла, когда еще могла бы петь в полную силу...

Сам феномен Мясниковой для него - тоже отчасти из области необъяснимого: «мистика какая-то», «дьявольщина», «загадка»...

- Как? Как это в ней происходит? Как это в ней сочетается? Возьмем концерт. Правительственный концерт, туда ставили самых-самых. Мне редко приходилось участвовать с ней в концертах, но тот помню. Она пела ариозо матери из новиковской кантаты. Знаменитая ария для меццо-сопрано, всеми петая-перепетая. Мясникова за сценой ходит нервная, сама не своя... Что для нее, Мясниковой, казалось бы, это ариозо? Так вот же! Это нечто малообъяснимое - ее внутренняя немыслимая даже не ответственность, а то, к чему трудно подобрать слова. Потом кто-то рассказывал (уже не помню кто) о Ростроповиче, как он идет на сцену: «Прошел мимо меня, как сквозь стену, не увидел». Он шел на сцену - и он уже был вне всего, он уже был там. «Идти на сцену» - особое состояние. И оно у Мясниковой было.

Она дважды была его матерью...

Так уж получалось, что в спектаклях, в которых их сводила судьба, Урбанович дважды попадал Мясниковой в сыновья. Первый раз он был ее сыном в опере Хренникова «В бурю», потом в «Тихом Доне» Дзержинского, где он был Григорием Мелеховым, она - Ильиничной.

Когда на репетиции «Тихого Дона» за полторы недели до сдачи приехал сам Иван Дзержинский и увидел и услышал Мясникову, то тут же решил, что она непременно должна побыть на сцене подольше, и написал специально для примадонны арию, прямо на месте.

- Да какую, - вспоминает Урбанович, - всех на слезы наводила.

В роли Дьячихи («Ее падчерица»)

 Что же касается самого созданного ей образа...

- Она достала из своей матери все, что можно было достать. Когда она начинала работать на сцене, я не знаю, что происходило. Но это происходило всегда. Мясникова уходила - Ильинична оставалась. В этом есть какая-то дьявольщина. Она не играла, она жила, полностью перевоплощалась - вот что самое интересное. Хотя, конечно, ты понимаешь, что она все контролирует, все понимает. Певец в опере не настолько свободен, как это позволено в театре драматическом (говорю это не голословно, потому что начинал как драматический актер). Там, пожалуйста, импровизируй - можешь делать какую угодно паузу, вводить какие хочешь позы, вставить свои слова... В опере так не бывает, у нас «трамвай идет, оркестр играет» - будь добр вступай там, где надо... Это особенности и сложности жанра. И все-таки, повторяю, она не играла. Мистика какая-то.

Ее Графиню в «Пиковой даме» (где Урбанович пел Елецкого) он до сих пор считает непревзойденной:

- Наверное, о такой Графине, какой была Мясникова, мог бы помечтать Чайковский. Никаких нажимов - ничего. Потом у нас были хорошие Графини, и сейчас все не плохо... Но это в стороне. И дело не в преодолении вокальных трудностей. Эболи, Азучена, Кармен - партии сложнее. Дело во внутреннем состоянии души - аристократической по сути, но не ставшей аристократкой. Когда она ворчала: «Девчонки...» - это звучало как «какие вы все мелкие»... Совершенно потрясающе. Нисколько не умаляя достоинств Елены Образцовой, с которой мне тоже приходилось петь, она несомненно настоящая Графиня, высококлассная, но скажу, да не обидится она, она - не Мясникова...

За кулисами.

 - Я не знаю ее личной жизни, не вникал. Но предполагаю, что у человека ее масштаба творческий путь не был усыпан розами. Это со стороны кажется - народная, с орденами, почетный гражданин, профессор... Это все через труд, через преодоление. И мешали ей, не без того... Думаю, что мешали. Потому что человеку талантливому в театре всегда трудно. И отодвигать пытались. Это я знаю. Быть великим в своем театре просто, когда ты один и нет конкурентов... Так часто бывает с драматическими тенорами - редчайший голос: два Отелло в театре - это уже очень много, обычно бывает один. А меццо-сопрано, при всей редкости голоса, обычно бывает в театре по три-четыре, и очень приличных. И быть среди них самой первой - не потому, что ты народная, а просто потому, что первая... Это могла только Мясникова.

- Она - очень своеобразный человек. Уровня Раневской, я бы сказал, по сути своей, по характеру. Как минимум, уровня Раневской. Даже по юмору, по остроте языка, пожалуй, нисколько ей не уступает.

Но приобщиться к этому юмору, услышать «шутки от Мясниковой», «анекдоты от примадонны», забавные истории и прочее, нам так и не удалось. Баритон строго держал дистанцию. Может, как говорится, профессия накладывает свой отпечаток: оперный жанр - это обязательно некоторая отодвинутость от подробностей и житейских мелочей... А может, так и надо, чтобы легенды оставались легендами. Где-то там, высоко, на вершинах, рядом с Каллас, Шаляпиным, Ростроповичем...

- Я ставлю ее имя рядом с этими именами, - говорит Владимир Урбанович, - без преувеличения. Просто она пела в Сибири. Нам посчастливилось, что она пела в Сибири...

***

В свое время к какой-то дате тогда еще совсем юный Урбанович написал Лидии Мясниковой стихи-посвящение. Все их он теперь, конечно, не помнит, но кое-что в памяти осталось: «Мелькают дни, ушло немало лет, а вам замены не было и нет».

Он и сегодня готов трижды подписаться под теми давними строчками.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: