«Джаз разорил меня вдребезги. Но куда от него денешься…»

Сергей Беличенко о сибирском джазе с горечью, скепсисом, надеждой и любовью…

В Сибирском университетском издательстве вышла в свет книга, давно ожидаемая музыкантами, специалистами и многочисленными поклонниками и любителями джаза: «Синкопы на Оби, или Очерки истории джаза в Новосибирске: 1928–2004 гг.».

Авторы книги Сергей Беличенко и Валерий Котельников. Оба — личности в городе известные. Валерий Котельников — тележурналист, автор теле- и радиопрограмм, много сделавший для популяризации джаза, знаток многих тайн джазовой кухни. Сергей Беличенко — джазмен, один из основателей джазового движения в Сибири. Кроме того, в биографии Беличенко есть один примечательный факт — последние 35 лет он живет «на два дома». С одной стороны — профессиональный барабанщик, менеджер, лидер множества джазовых групп, инициатор фестивалей, с другой — дипломированный врач-гинеколог. Именно с разговора о жизни «на два дома» и начался наш разговор с джазменом.

— Как же так? Какой из домов главный, какая из «жен» родная, какая двоюродная?

— Я и сейчас, правда, в крайне маленьких пропорциях, занимаюсь медициной. Кроме того, прекрасно осознавая бесперспективность джаза в нашей стране, делаю все для того, чтобы создать медицинскую структуру, которая могла бы обеспечить мне достойную старость. Заработать джазом в нашей стране невозможно — это неопровержимый факт. Итог джазовых деятелей у нас (исключение составляют единицы) печален: под забором, в забытии, в алкоголизме. Поэтому каждый ищет свой вариант.

О «сибирском джазе» и Новосибирске как «третьей джазовой столице России»

В процессе работы над книгой, признаются авторы, был соблазн пойти по беспроигрышному пути создания увлекательного эссе с массой анекдотов, мифов и поэтическим живописанием джазовой среды и её людей, которые очень отличаются от остальных граждан, с их сленгом, манерами, культурой, бытом, привычками и табу. Но «за всей этой лирикой», говорит Сергей Беличенко, скрывался серьезный творческий процесс, объединяющий людей, свято верящих в ценность своего искусства. И предпочтение было отдано «разговору по существу» — созданию документально точной истории развития сибирского джаза с попыткой анализа его социокультурного феномена и акцентом на тех специфических чертах, которые отличали развитие джаза на периферии.

— Как вы с Валерием Котельниковым нашли друг друга?

— Это старая история. Когда у нас в городе был организован первый джаз-клуб, я тогда еще был сопляком, а Валера был его членом. Уже тогда делал первые записи. Из всех писак он, на мой взгляд, самый приличный джазовый журналист, пишет прекрасно, к тому же в совершенстве знает тему.

— Отстаивая такие понятия, как «сибирский джаз», «новосибирская джазовая школа», и называя Новосибирск «третьей джазовой столицей России» после Москвы и Санкт-Петербурга, не допускаете ли вы некоторого музыкального шовинизма?

— Наш джаз действительно имеет ряд принципиальных особенностей — я доказал это в диссертации (в начале года джазмен защитил кандидатскую диссертацию (искусствоведение) «Формирование новосибирской джазовой школы». — Прим. «ВН») и доказываю в книге — и мы можем и должны об этом с гордостью говорить. Почему бы и нет?

Что касается Новосибирска как третьего джазового центра, то, конечно, крупные джазовые музыканты были и есть во многих других городах России. И они, безусловно, могли бы стать лидерами той или иной профессиональной джазовой школы. Но для этого были необходимы определенные условия и предпосылки — там таких предпосылок не было. И они так и остались ярким, единичным, индивидуальным явлением. В тех городах не возникало устойчивой педагогической традиции, не было постоянных, десятилетиями действующих коллективов, там не возникало центров, которые бы действительно стали центрами притяжения джазовых интересов. В Новосибирске весь этот набор компонентов был. Причем не в течение года-двух, а на протяжении достаточно продолжительного времени, которое исчисляется десятилетиями.

Именно у нас в разные периоды формировалось такое специфическое направление, как фри-джаз. Мы были в этом отношении одними из первых в России. А параллельно существовало традиционное, «проамериканское» мощное звено, где было занято большинство джазменов. Это специфично, потому что в ряде других городов, которые могли бы потенциально превратиться в джазовые центры страны, джаз, к сожалению, начал двигаться в сторону коммерческой развлекательной музыки — развиваясь большей частью как ресторанная музыка. У нас же джаз изначально начал формировать параметры собственного художественного академизма. Музыканты были озабочены не проблемами коммерческого успеха, а проблемами творческого развития. Это то основное, что отличает новосибирский джаз от любого другого.

Новосибирская государственная филармония на сегодняшний день — единственная в России (кроме специфического центра Давида Голощекина), где свыше 15 лет поддерживается джазовое искусство. Филармония имеет специальный отдел (отдел джазовой музыки, которым руководит Беличенко), имеет в своем штате три постоянных джазовых коллектива (более 30 человек), включая один из лучших больших оркестров страны — биг-бэнд Владимира Толкачева…

Об уходе Владимира Толкачева

— Как вы относитесь к решению Владимира Толкачева покинуть Новосибирск, возглавить джаз-оркестр театра эстрады Екатеринбурга и специально созданную под него кафедру джазового образования в главной консерватории Урала?

— Потеря для города, конечно, огромная. Но о проблемах своего коллектива Толкачев говорил давно. Все надеялся, что новосибирские власти оценят его оркестр по достоинству — увеличив жалование музыкантам, предоставив нормальный репетиционный зал, поменяв парк инструментов и прочее. Но переломить ситуацию не удалось. Заработок музыкантов в биг-бэнде Толкачева в пять раз меньше заработка, музыкантов того же симфонического оркестра Арнольда Каца. Никто не спорит, что академические коллективы заслуживают таких денег. Но почему джаз должен вечно оставаться бедной золушкой? Отношение к джазу, как со стороны народа, так и со стороны государства, как к лабу как было, так и остается — как к музыке из борделей и кабаков…

Потеря для города большая еще и потому, что с именем Толкачева напрямую связана джазовая педагогическая база Новосибирска. Как профессор консерватории, он подготовил большинство ярких исполнителей, прославивших новосибирскую джазовую школу в России и за рубежом последние 15 лет. Но, когда вкладываешься в ученика, готовя его для своего коллектива, а он при нищенской оплате, при любой представившейся возможности уходит или уезжает в Москву, Питер и дальше — цепочка известная, — все теряет смысл. Коллектив Толкачева, конечно, останется, его возглавит ученик Толкачева, и тем не менее…

С филармониями сейчас вообще ситуация крайне сложная. Перевести их на самоокупаемость — это значит обречь на стопроцентную гибель. Причем обречены будут все коллективы — и академические, и народные, и эстрадные. На грани сейчас находится и оркестр народных инструментов Владимира Гусева, один из старейших в Сибири. После этих реформ мы, думаю, продержимся лет пять, не больше. Потом начнется коллапс — отъезд в сторону заграницы или кладбища. Это уже проходили — сколько наших музыкантов и потребителей музыки филармонического формата уже отъехали туда…

О перспективах джаза

— Последние главы вашей книги, относительно перспектив джаза, тоже полны скепсиса и разочарования — «Новая культура» и крах сибирского джаза, «Джаз: отсутствие будущего» и так далее…

— Это общая тенденция. В Европе тоже наблюдается стагнация в мире джаза, там тоже жизнь — не сахар, но, тем не менее, там заработать музыкой можно. У нас — нет. Если все будет идти так и дальше, то джаз если не погибнет, то останется как некая форма андерграунда…

— И, тем не менее, несмотря на все невеселые прогнозы, вы занимаетесь издательской деятельностью, создаете «Сибирский институт джаза»… То есть всеми силами пытаетесь оживить джаз в Сибири…

— Да я, как идиот, — иначе не скажешь — верю до последнего!.. Хотя все катится непонятно куда. И в общем контексте: кажется, ну сколько уже можно! И, тем не менее, если бы не верил, то разве взялись бы мы с Валерой за этот монументальный труд. Большое спасибо новосибирскому бизнесмену Андрею Фетисову (книга издана сугубо на частные деньги) — без его реальной помощи этот труд не стал бы достоянием общественности.

При всех негативах, мы все-таки создали уникальную джазовую культуру, которой можно по праву гордиться. Разве можно забыть ту максималистскую свободную ауру, которая царила во времена джазового бума в период хрущевской оттепели? Атмосферу возникновения фри-джаза как формы протеста против традиционных форм? По времени это совпало с возникновением новосибирского Акдемгородка…

Мы, город яйцеголовых, профукали свою науку, и мы не можем позволить себе профукать свою музыку. У нас нет архитектуры, мало писателей, не самый лучший театр. Но у нас есть Музыка! В классике — это Кац, в русской народной музыке — Гуляев и Гусев. И это наше достояние, то, на чем надо стоять и за что держаться. Поэтому и эта книга, и институт джаза…

О личном

Жена джазмена — танцовщица, работала в Сибирском народном хоре. Сын закончил экономический факультет НГУ, старшая дочь, получив музыкальное академическое образование, живет в Германии. Младшая дочь — врач. Джазистов в семье, кроме папы, нет.

— Как семья относится к вашему «джазменству«?

— Нормально. Хотя жена время от времени вспоминает, что «вообще-то выходила замуж за гинеколога». Но я понимаю, откуда вопрос. Репутация у нас, джазистов, не самая лучшая. Джаз-музыкант — это кто? Разгильдяй, бабник и так далее — весь этот набор. И это, отчасти, правда. Если первый солист академического оркестра бабник — это нонсенс, а джазовый музыкант — это в порядке вещей. Потому что если где общаются, то — в кабаках. Днем — филармония, вечером — кабаки. Я тоже там «лабаю», хотя, конечно, до «Северного централа» и прочей дряни стараюсь не скатываться.

У меня из-за джаза первые две семьи лопнули. Джаз разорил меня вдребезги. Я вложил в это дело уйму денег. Где-то выигрывал, где-то проигрывал — типичная ситуация для творческого человека. После реализации книги надеюсь покончить с долгами.

— Но в книжных магазинах вашей книги нет…

— Через книжные магазины продавать бесполезно — чудовищные накрутки, до 60%, делают цену нереальной, народ интеллигентный не купит. Кинул книгу в музыкальные магазины и джаз-клубы. Сам буду, если надо, стоять на углу и продавать.

Есть заказы из Аргентины, Израиля, США, куда уехало много наших музыкантов. Иных, чьи имена упоминаются в книге, уже давно нет, но остались их дети. Издание, несомненно, вызовет всякие толки. Кто-то скажет, а почему меня там нет? Обязательно будут несогласные. Я там плохо говорю о коммунистах, о чиновниках. Но там все честно.

Вот покончу с долгами и, возможно, пошлю все… открытым текстом. И буду писать романы. Беллетристические произведения — про джаз, например, или «Занимательную гинекологию». Это все шутки, конечно. От джаза куда денешься? От самого себя-то куда денешься?