Второе дыхание старого альта

Сегодня же отмечается Международный день музыки, учрежденный в 1975 году ЮНЕСКО по инициативе современного композитора Дмитрия Шостаковича. Его отмечают профессиональные музыканты и любители, «рокеры» и «классики», дирижеры и настройщики роялей, производители инструментов и их собиратели

Фото Владимира ПОЛЯКОВА

«В городском саду играет духовой оркестр, на площадке танцевальной нет свободных мест…« — эти строчки из популярного в советские времена вальса помнят многие. Кружащий танец звучал в исполнении духовых оркестров на каждой танцевальной площадке, отзываясь в сердце чем-то близким и таким родным, что хотелось кружиться, кружиться, кружиться. »Раз-два-три, раз-два-три«, считали про себя дамы. «Раз-два-три», — вторили им парни, чтобы, не дай Бог, не отдавить дамские ножки, что частенько случалось.

Из до блеска начищенных и пропитанных специальном составом альтов, теноров, баритонов и прочих музыкальных инструментов потоком лились вальсы, фокстроты, танго… Духовая музыка звенела медью и серебром.

Об этом времени остается лишь вспоминать. Оркестры в парках звучат все реже, а музыкальных инструментов, изготовленных из специальных сплавов, днем с огнем не найдешь даже в специализированных магазинах. Торговые лавки завалены заморским товаром, неплохим, но уж очень далеким. Да и как-то не по-русски играть вальс «В лесу прифронтовом», к примеру, на немецких инструментах.

Сохранить исконно наши духовые трубы удалось не многим новосибирцам. Большинство обладателей «медного» раритета их попросту сдали в утиль, разумеется, за деньги. А один из немногих, кто не поддался соблазну и не только их сберег, но и сумел оживить спящие трубы, — Николай Васильевич Строкатов. Заслуженный работник культуры России, музыкант, играет на всех инструментах, кроме скрипки, и кроме прочего — владелец двадцати духовых труб середины прошлого века.

Они готовы заиграть каждую минуту. Фото Владимира ПОЛЯКОВА

Духовые инструменты — это его друзья, самые близкие и любимые. С ними Николай Васильевич познакомился еще в детстве, когда взял в руки небольшой альт.

— Это было где-то годах в 50-х, в то время когда деревья были большими, — вспоминает Николай Васильевич хоть с улыбкой, но с заметной грустью. — Я всегда тяготел к музыке, но трубы мне нравились больше всех. С них все и началось. Со временем у меня появились инструменты разной тональности: альт, тенор, корнет, баритон. Трубил, как говорится, днем и ночью. Побольше воздуха в легкие наберешь — и в мундштук. Соседи не жаловались, тогда вообще люди добрее были. В те славные времена духовые оркестры были в каждом клубе, а какие танцы под их звучание проходили! В парках специально строили танцплощадки.

…Когда стаивал снег, в парках Новосибирска начиналась подготовка к открытию танцевального сезона. Раньше, в советские годы, на приведение будущего места отдыха в порядок тратили немалые средства. Часть из них шла на строительство танцевальных площадок. На месте предстоящих танцполов зачатую стояли березы. Тогда «русских красавиц» старались не трогать, вырубали лишь их малую часть. Говорят, что березы оставляли специально, чтобы при дуновении ветра ветви раскачивались, будто двигались в такт музыке. А в торжественные вечера деревья на площадке украшались цветными лентами.

Для духового оркестра сооружали сцену-эстраду. Саму площадку (как правило, размером сорок на сорок метров) крыли деревянным настилом и огораживали забором. Билет на танцы стоил всего десять — двадцать копеек, недорого, и все же многие экономили, пробирались на заветную площадку, перемахивая через забор.

«Танцы. Суббота, воскресенье. Начало в 21–00. Окончание в 23–00» — объявления примерно такого содержания вывешивались на фанерных досках, прибитых у входа. Несмотря на объявленное время, за полчаса до начала здесь уже вовсю толпился народ. Девушки в платьях «солнце», парни — в брюках клеш. Оркестранты настраивали инструменты…

О многом могли бы рассказать инструменты, которым по сорок и более лет. Фото Владимира ПОЛЯКОВА

— Инструменты были не сильно дорогие, но все равно очень качественные, — продолжает рассказывать Николай Васильевич, — их выпускали всего три завода в стране: ленинградский, киевский и тульский. К сожалению, эти заводы давно закрыли.

Николай Васильевич бережно погладил по медному боку большую духовую тубу из Ленинграда. От времени у нее погнулись края, а рядом с раструбом появились вмятины.

— Старушечка моя, — ласково тронул трубу Строкатов, — ничего, что годков многовато, зато звучанию позавидует любая туба, пусть даже младенческого возраста. Настоящая медь, а в некоторых инструментах даже серебро добавлено. Музыка выходит из них грудная и громкая. Сколько под духовые звуки народу перетанцевало — и не сосчитаешь. А сколько под их музыку соединилось сердец!

…Танцы под мелодии духового оркестра были любимым развлечением горожан. В клубах, открытых при крупных предприятиях, регулярно проводились вечера. Никогда не пустовала танцплощадка и в городском парке. Иногда всем желающим не хватало места здесь отдохнуть. На каждом вечере исполнялось несколько так называемых дамских танцев — девушкам предоставлялась возможность самим выбирать кавалеров. Это была чуть ли не единственная возможность для скромных дам выбрать себе понравившегося парня. «Белый танец» девушки ожидали с нетерпением. Жаль, что музыкантов из духового оркестра они пригласить не могли, но, говорят, что некоторые все же поджидали «духовых» парней после закрытия. Кому-то везло. Трубачи, как их называли в народе, пользовались особой популярностью среди женского пола.

— Музыканты — народ популярный, а в то время и подавно, — Николай Васильевич хитро прищурился. — Ну и я, конечно, без женского внимания не оставался: сыграешь что-нибудь позаливистей — они и тают.

«Духовик» приложил мундштук баритона к губам и заиграл. Зазвучала мелодия из не такого далекого, но уже навсегда ушедшего прошлого. На какой-то миг показалось, что вместо Николая Васильевича появился Коля — бравый парень в брюках клеш, в белой сорочке с воротом нараспашку. Казалось, трубач не дышал, а его музыка сама собой летела из трубы и неслась к ней, той девчонке, которую он первый раз поцеловал. Но время, известно, вспять не крутится, и Коля растворился, уступив место нынешнему Строкатову, который, выдохнув, продолжил свое повествование. А тому, что его дыхания не было видно, оказалось, есть свое научное объяснение — духовик дышал запасными мешочками, спрятанными под диафрагмой.

— Дыханию нужно уделять особое внимание, — объясняет Николай Васильевич. — Правильный вдох и выдох — залог успеха духового музыканта. Никогда не замечали, что после основательной пробежки начинает колоть в боку? А потом, если не переставать бежать, боль пропадает сама собой. Так вот, под ребрами с двух сторон у нас есть мешочки. Пока мы в спокойном состоянии — они «спят», но если нам не хватает дыхания и кажется, что мы вот-вот задохнемся, они просыпаются и начинают наполняться воздухом. Это включение называется вторым дыханием. Так вот если потренироваться, то эти мешочки можно включать и выключать по собственному желанию.

Николай Васильевич снова включил мешочки и, взяв тенор, сыграл еще пару мелодий. Затем выдохнул и поставил инструмент на место. А место коллекции Николая Васильевича — учительская 15-й школы Ленинского района. Здесь он наконец-то нашел применение своим инструментам: теперь на них играют здешние мальчишки.

— Мне не раз предлагали за инструмент деньги, — сказал Строкатов, — но я никогда не соглашусь расстаться со своими друзьями. Да и разве друзей продают?

Духовые друзья, скромно стоящие около стены в учительской, благодарно отзывались, когда он брал их в руки. А старенький альт в знак особой любви звучал особенно вдохновенно. Он точно не хотел расставаться со своим хозяином, как-никак, почти сорок лет вместе.

— Мы с тобой еще споем, — успокоил Николай Васильевич друга детства. — Обязательно наступит время, когда вновь зазвучит вальс: «В городском саду играет духовой оркестр…». А на танцевальных площадках не будет свободных мест. Правда?

На этот раз друзья промолчали.