Жизнь моя — кинематограф…

Шутка оказалась пророческой: кинооператор Анатолий Руднев «влип в историю»

Анатолий Руднев в 60-е…

…В 1941-м Толе Рудневу было шесть лет. Военное лихолетье настигло его на крохотной станции Посевная, куда незадолго до этого, потеряв отца, перебралась его семья из деревни под Черепановом. Полуграмотной деревенской женщине не до дальних раздумий о будущем сына и дочери — было бы что поесть и надеть завтра. Чуть легче становится в Искитиме после переезда поближе к родственникам. Здесь у Толи впервые появляется отдушина от школы и хлопот по дому: механики в соседнем кинотеатре привечают смышленого мальчишку, и он торчит в кинобудке все свободное время, до кадра осваивая «Подвиг разведчика», «У стен Малапаги», «В сетях шпионажа», словом, весь послевоенный советско-трофейный репертуар. После седьмого класса шефы из кинобудки берутся вырастить из парнишки помощника киномеханика, но воспротивилась мать — нужно учиться дальше, «приобретать твердую специальность».

Для многомиллионной, полунищей, часто безотцовской мальчишеской рати в то время самым верным был один путь — ремесленное училище. Учат профессии, да еще одевают и кормят. Выбирать будущую профессию пацанам особенно не приходилось: действовали совет соседа, близость к училищу, а то и случай. С Рудневым, например, было так. Родственнице, поехавшей в город, поручили выяснить конъюнктуру. Она вышла на Новосибирске-Южном, поднялась по улице Добролюбова до первого училища, услышала, что есть места, и отдала документы. Так Анатолий стал овладевать профессией радиорегулировщика в РУ-5 при «Электросигнале».

… и сегодня со студийцами телекомпании «Старая мельница»

Всерьез о своем деле в жизни стал задумываться, когда подходил к концу обязательный срок работы на заводе. Листая институтский справочник, выделил два объекта: ВГИК и эстрадно-цирковое училище. ВГИК сразу отпал — нужны были фото для творческого конкурса, а свои снимки, хотя начал снимать еще в училище, самокритично забраковал. А вот об эстраде задумался: обнадеживал успех, с которым читал басни Михалкова на заводской эстраде и устраивал там же круговерти в разнообразных скетчах. Отправился в Москву. В училище понравился: темпераментен, статен, прекрасно физически развит. Но ему сказали: поздновато приехал, парнишка, у тебя на носу армия, не стоит и начинать, а после армии, считай, поезд уже ушел.

После армии, поскольку в мечтах снова всплыл ВГИК, пробился на Новосибирскую студию кинохроники. Взяли осветителем. И быстро повезло, даже дважды: высвободилась ставка ассистента оператора, и ассистент понадобился опытнейшему сибирскому оператору Цветкову, черпавшему секреты профессии из рук корифея еще с дореволюционных пор, классика отечественного экрана Евгения Славинского. Над Толей подтрунивали: шеф шефа — завсегдатай всех энциклопедических киносправочников, шеф фигурирует в недавно вышедшем, следующая очередь «влипать в историю», Толян, твоя.

Но шутки шутками, а дела пошли споро. Ощущение наконец-то найденного своего дела окрыляет: досконально освоена кинокамера, память легко схватывает уроки мастера, удачны свои пробные опыты, хорошо приняты первые самостоятельные сюжеты. Обязательный, трудолюбивый и доброжелательный парень легко входит в коллектив, движется по общественной лестнице. Его рекомендуют к поступлению во ВГИК. И вдруг…

«Три года заключения строгого режима», решает суд. Утихомиривая зарвавшегося в пьяном раже соседа, Толя просто не совладал со своей недюжинной силой — это ясно всем. Но налицо увечье, и три года от звонка до звонка приходится из жизни вычеркнуть.

В тридцать пять начинать все сначала — без крепкого характера тут не выдюжить. А еще без веры в свое призвание. На Новосибирсктелефильме приходится стартовать с нуля в помощниках у людей много моложе. Но освоена еще и узкопленочная камера и получено право снимать самостоятельно — не фильмы, конечно, а сюжеты для ежедневных передач. Вскоре они начинают выделяться в потоке других. И когда Анатолий попросит рекомендацию для поступления заочно во ВГИК, ему ее с легким сердцем дают.

На втором курсе (Анатолию под 40) появляется первый рудневский фильм. Хорошо помню его, писал его сценарий, а посвящен он был семье коченевских хлеборобов. Очень прилично снято все намеченное. И откровенно здорово то, что предложено самим оператором: утренние пейзажи, раздумчивые портреты, детали сельского быта. Чего стоит финальная сцена с выпечкой хлеба — дымящиеся ломти только что вынутого из печи каравая…

Фильмы последовали один за другим, на разные темы, с разными режиссерами. Очень скоро среди них оказался Юрий Шиллер, один из лучших новосибирских режиссеров, художник тонкий, глубокий, необычайно требовательный к себе и соратникам. С ним сняты большинство фильмов Руднева. Близкими оказались и многие черты характера, и жизненные симпатии этих двух разных людей. Чаще всего герои их фильмов — дети и сельские люди. Оба почти одними словами объясняют это пристрастие: и деревня, и дети — это более открытый жизни и самобытный мир, а люди — естественней, душевней, прямей. За несколько десятилетий оператор вместе с режиссером приводят на документальный экран целую вереницу ярких, объемных, поразительно жизненных образов своих героев, которых будет тепло привечать и простой зритель, и высоколобые критики, советские, а потом и зарубежные. Конечно же, растет и признание: призы Всесоюзного фестиваля в Баку («Страна моя оленья»), такого же форума в Минске («Гармонисты»), международных фестивалей в Тбилиси («Плясуны»), в Кракове («Искра божья»), в Аусбурге («Когда открывается небо») и т.д.

Естественна инициатива коллег о представлении Руднева к получению звания «Заслуженный деятель искусств России». Документы уже в Москве. Но в самом разгаре перестройка, очередные потрясения в стране, на которые очень уж богато поколение «детей войны». Документы теряются, но что еще больнее — рушится само документальное кино. Закрыт Новосибирсктелефильм, где прошли четверть века жизни. Документальные фильмы, образное глубинное осмысление жизни объявлены нерентабельными. С телевидением пришлось расстаться. Но с призванием расстаться невозможно. Сегодня Руднев — преподаватель детской телекомпании «Старая мельница», где ребята приобщаются к экранному творчеству, а Анатолий помогает им постигать приемы операторского мастерства.

А оброненная почти полвека назад шутка обернулась чистой правдой. В недавно вышедшей энциклопедии «Новосибирск», вобравшей сведения о людях, внесших значительный вклад в разных сферах городской жизни, есть статья и о члене Союза кинематографистов кинооператоре Анатолии Алексеевиче Рудневе. На днях он отметил свое 70-летие.