Мужская территория
 |
Пожалуй, в нашей природе трудно найти еще одого столь умелого маскировщика, как серая куропатка. Даже в самый сильный бинокль в ярких солнечных лучах нелегко заметить шевеление табунка среди убранного, готового к зиме поля. Ну а уж если солнце зайдет за тучку, то и вовсе ничего не разглядишь. Маскировка куропатки столь совершенна, что затаившуюся на открытом месте птицу может выдать лишь блеск темного глаза. Но и этот блеск еще надо разглядеть.
Наряды самца и самки схожи, но неодинаковы, в них есть яркие пятна: оранжевое горлышко и щеки, широкая коричневая подкова на груди, красно-каштановые полоски на боках и ярко-рыжие перья короткого хвоста, которые птица показывает лишь при взлете.
Полтора десятка куропаток в табунке поздней осенью - это все, что осталось от летних встреч с ястребами, лунями, лисами, а потом и охотниками. Ведь в одном только выводке бывает до двадцати пяти близнецов. Ведь наша серая куропатка и по плодовитости бьет все рекорды в птичьем мире.
Без малого месяц уходит у самки, чтобы снести все яйца: ежедневно по одному. Крадучись появляется она ранним утром у гнезда-ямки, добавляет к лежащим очередное яйцо, прикрывает их сухой травой и не появляется поблизости до следующего утра. Дожди, холодные ветры, дневная жара сменяют друг друга, а яйца лежат как брошенные под надежным покровом из горсти побитых былинок.
Начав насиживать, самка становится еще осторожнее и осмотрительнее, так что о месте гнезда не знает ни одна живая душа. Единственное, что может выдать наседку, это все тот же блеск ее темного круглого глаза на ярком свету. В полуденную жару птица уходит покормиться, быстро и тщательно прикрывая яйца сухим мусором, чтобы не перегрело их горячее степное солнце, не заметили ворона или лунь. Возвращается она всегда окольным путем и только в сопровождении самца. Он, как разведчик, еще на дальних подступах к гнезду внимательно осматривает окрестности. Ростом он повыше самки, перебегая с места на место, вытягивает шею и смотрит поверх травы.
Не видя ничего подозрительного, петушок тихо и успокоительно квохчет, и тогда рядом с ним, как из-под земли, появляется наседка. Не поднимая головы и как бы приседая, она довольно быстро сторонкой крадется к гнезду. Чем ближе, тем сильнее прижимается курочка к земле и последний метр не идет, а буквально ползет. И как бы наплывает на гнездо, мгновенно замирая на нем и снова становясь невидимкой, а потом начинает убирать мусор, которым прикрыты яйца. И делает это так осторожно, что кажется, будто это не она, а легкий ветерок чуть шевелит сухие травинки. Петушок к гнезду не подходит - несет охрану в стороне. Он всегда готов к защите и в случае появления на участке серьезной опасности отвлекает внимание на себя. С шумом, широко развернув ярко-рыжий хвост, он взлетает из травы и тут же, пролетев немного, падает в нее снова. Взлетает всегда в том месте, чтобы враг - лиса, собака, человек - невольно отвернулся от гнезда.
Синхронность вылупления птенцов куропатки поразительна. Выклевываясь один за другим, они перебираются под крылья отца, лежащего рядом, а скорлупки остаются в ямке под матерью. Как только две дюжины новорожденных обсохнут, семья уходит с места, не возвращаясь к нему никогда.
При таком потомстве присмотреть за каждым, обучить чему-то невозможно даже вдвоем, и удивительно послушные и энергичные птенцы с первого дня начинают без ошибок выполнять программу куропаточьей жизни: держаться вместе, кормиться самостоятельно, не выходить на открытое место. Вся жизнь этих птиц на ногах, и они не знают усталости. Летают мало и лишь в крайних случаях. Но птенцы приобретают способность к полету намного раньше, чем молодняк хороших летунов. Полетные перья на маленьких крылышках растут так быстро, что одетые пухом птенцы уже на первой неделе жизни могут немного перепархивать. Благодаря этой способности за ними удержалось старое охотничье название «поршки». На второй неделе порхание сменяется настоящим полетом, и весь выводок по команде может пролететь вслед за родителями более десятка метров. Но зато птенцы растут довольно медленно и догоняют взрослых птиц лишь к осени.
К исходу зимы от осенних табунков при всей их осторожности в живых остается одна птица из десяти. И только самая высокая плодовитость спасает куропачий род от исчезновения.
