Обжора по молоку неумолимо проголодался

Пара фраз от карапуза

Лето — время сложное. Дачи. Отпуска. В конце концов, жара, которая забирает последние силы и в квартирной прохладе ничего уже не хочется делать. Только лежать. Лежать и слушать, как разглаживаются собравшиеся за день морщины. Тут не до писем — это понятно. И редакционная почта стала скуднее. Все правильно. Поэтому сегодня не будет главной темы, а поговорим, так сказать, накоротке, но по разным поводам.

Например, об искусстве. Наверное, все без исключения дети стараются копировать выступления артистов и уж наверняка исполнять услышанные песни. И, конечно же, подходят к такому виду творчества с авторской позиции. Иногда от этого меняются не только акценты, но и смысл. Любовь Ивановна Семченко рассказывает о своей четырехлетней внучке Кате, которая так интерпретировала известную русскую народную песню:

— Оп-па ли береза стояла!

«Во поле« для нее слишком непонятное сочетание, да вдобавок недавно побывала в цирке, где, видимо, и услышала «Оп-па!».

Лиля Кондратьева — на полгода помладше Кати — тоже конструктивно подошла к исполнению известного шлягера, придав его словам большую категоричность.

— Виновата не я, виновата не я, виновата не я, что люблю!

По-своему подошел к текстам песен ровесник Лили Алеша Крючков, о котором в редакцию написала его мама Надежда Александровна. Например, популярную песенку из мультфильма «Бременские музыканты» он пел так:

— Работники ножа и топора, хромайте-ка с большой дороги!

А вот и еще одно новое звучание старой песни в исполнении Алеши:

Поменяв «морщинок» на «мужчинок» Алеша, тем не менее, не отошел от истины. Его мама добавила: «У нашей бабушки, действительно, много «мужчинок« — муж, три зятя, пять внуков»…

Он не только песни перефразирует, но и преуспел к тому же в ином жанре устного народного творчества. «Отмываю своего чумазого и грязного сына, вернувшегося с улицы, — пишет его мама Надежда Александровна. — Он и говорит: «Мама, я пословицу придумал: любишь бегать и гулять — терпи, когда моют!»

Плавно перейдем от искусства к большой политике.

Лиля Кондратьева: «Вы специально сумочки закрываете, чтобы любопытство из меня лезло!»

Катя Зайцева с бабушкой смотрела телевизионные новости. Бабушка решила проверить ее «политическую подкованность».

— Катя, а ты Ельцина знаешь?

— Знаю. Я и Горбачева знаю, — ответила внучка так, будто речь шла о ее дружках-приятелях. — А еще этого громкого депутата… Как его?.. Ширинковского!

Лариса Ивановна Белозерцева — про внука Андрюшу. «За обедом ведем политическую дискуссию с дедом, что коль Европа собирается завести общего президента, то интересно, на каком же языке будут говорить с ним? Андрюшка: «По-европейски будут говорить!».

Пятилетний Витя Горяев слушал объяснение отца о смысле слова «столица». Чтобы было понятнее, папа привел примеры: во Франции — Париж, в Англии — Лондон, в России — Москва.

Витя его поправил:

— В России — Новосибирск. Москва тоже большой город, но она далеко. А Новосибирск — вон он, за окном, где качельки на площадке и магазин с мороженым.

Очень актуальная тема, учитывая, что День города, как говорится, на носу, а в России некоторые политики всерьез поговаривают о переносе столицы в Новосибирск.

Коль уж было упомянуто Витей о мороженом, то перейдем к «сладкой» теме.

Любовь Ивановна дала внучке Кате ириску-тянучку. «Катя ее сунула в рот, — пишет бабушка. — Повозекала, вынула и отдает обратно: «На: она не кусается!»

Надежда Александровна и Алеша. «Я на даче на грядках тружусь, прибегает Алеша: «Мама, пойдем скорее! Там дядя Вова молоко привез. Я ему сказал, чтобы он оставил, потому что я большой обжора по молоку!»

Схожая ситуация несколько дней спустя: мама — на грядках, Алеша — играет. Наконец, не выдерживает:

— Мама, не пора ли сделать перерыв на обед? Я неумолимо проголодался!

Не секрет, что бабушки с дедушками особо любимы внуками и внучками. Вот как свою заботу о дедушке проявляет трехлетняя Олеся, о которой дедушка же — Сергей Иванович Зиновьев — и написал нам: «Дед закашлялся. Олеся ставит диагноз, вносит эмоциональную окраску и делает конструктивное предложение — и все это в одном предложении: «У деда рот сломался: ой, беда какая — надо новый покупать!»

А Василий Петрович Багай рассказывает о своей внучке трехлетней Арине.

— Мне так жалко нашу бабушку Нину! — говорит девочка.

— Почему?

— Она так далеко от нас на поезде живет!

«Бабушка приезжала к нам на поезде, рассказывала, что в пути была трое суток», — пояснил в письме Василий Петрович.

И, наконец, последнее. Ничто так не интересует детей, как… они сами, собственной персоной, если можно так сказать. Откуда взялись? Когда вырастут? Почему у них только два уха? В общем, интересующих вопросов много, и они — вопросы — подталкивают к самоанализу и серьезным раздумьям.

У Алеши Крючкова однажды появились вопросы относительно собственного имени. Пришел из садика и говорит маме:

— Надоело! Только и слышу в садике — Леха да Леха! Надо меня переименовать!

— А как бы ты хотел, чтобы тебя называли?

— Кощеношка!

Жаль, что его мама не сообщила, что же все-таки означает для мальчика это… как бы сказать?.. непривычное имя? Наверняка ведь попыталась выяснить.

А в другой раз он отчаянно отстаивал свое собственное «я» в кабинете врача. Зашли проверить осанку. Врач укоризненно говорит:

— Что же ты, Леша, так рано искривился?

Ответила мама:

— Так Алеша у нас как сидит? Червяком сидит!

— Нет, я не червяком сижу,  — возразил тот. — Я мальчиком сижу!

Лиля Кондратьева, как и все дети, чрезвычайно любопытна. Особенно ее интересует бабушкина сумочка, в которой всегда есть масса интересных вещей — мобильный телефон, например, блокнот с авторучкой, калькулятор и, конечно, косметичка. Понятно, что бабушка сердится, когда Лиля без спросу открывает ее сумку.

— Лиля, нельзя быть такой любопытной!

— А зачем вы специально сумочки закрываете, чтобы из меня любопытство лезло?

Пусть лезет! И любопытство, и озорство, и кокетство, и хитрость, и даже иные еще менее привлекательные черточки детского характера. Без них дети не были бы детьми, а ходили бы у нас по квартире оловянные солдатики строевым шагом, строго по приказу поворачивая направо и налево. Жизнь сама, как Микеланджело от каменной глыбы, отсечет все лишнее и оставит только необходимое, настоящее. И все равно нет-нет да захочется потом вернуться к бабушке, чтобы протянуть ей «повозеканную» ириску и сказать: «На: она не кусается!».