Куда уходят лоси…

Только заповедники, создание которых затягивается, смогут сохранить от истребления этих великанов леса

Фото с сайта zooclub.ru

Лосей на Руси издавна величают сохатыми за огромные роскошные рога, каждый из которых вырастает в форме лемеха плуга с отростками, напоминающими древнее орудие пахаря — соху. Рога, как и у всех видов этого семейства, за исключением северных оленей, у которых рогаты и самки, имеются только у самцов. Они сбрасываются каждую весну, а летом отрастают заново в увеличивающемся год от года размере и всё более ветвистые.

Растущие рога у оленей покрыты кожей и обильно снабжаются кровью. Это так называемые панты. Ко времени брачных игрищ, то есть в конце лета и осени, оленьи рога лишаются кровоснабжения, окостеневают и превращаются в грозное оружие соперников в турнирах, приз за победу в которых — благосклонность олених. Поскольку лоси  — это своеобразные и очень большие олени, их самцов в просторечии называют «быками», а самок «коровами».

Вспоминаю, как 35 лет назад сокурсник, прочитав в газете заметку Василия Пескова, восторгался колоритной характеристикой этого животного, прозвучавшей из уст жителя таежной деревеньки: «Лось — он, паря, хламида мотная…» В те годы лоси встречались в наших лесах куда как чаще, чем теперь. Помет, следы, одиночные особи, а то и семейные группы этих великанов то и дело попадались на глаза даже вблизи деревень и в нескольких километрах от больших городов, таких как Томск и Новосибирск. В 70-е и 80-е годы новосибирцам разрешалось добывать по лицензии почти тысячу лосей в год, что составляло всего несколько процентов суммарного поголовья. В настоящее время численность всех обитающих в нашей области лосей едва превышает тысячу особей. И дело вовсе не в том, как кое-кто пытается представить, что когда-то разрешалось добывать слишком много животных, а в том, что именно теперь в угодьях царит невообразимая прежде безнадзорность.

На вопрос, обращенный к одному из охотоведов, встречаются ли в его районе лоси, тот не без черного юмора ответил: «Отдельные лоси иногда заходят к нам, но, судя по следам, ни одному из них не удается пройти и десятка километров. Лосиный путь прерывается обычно в форме останков туши, таких как шкура, голова, ноги, — брошенных на месте преступления браконьерами…» В конце минувшего года в новосибирских СМИ сообщалось (причём с демонстрацией с места происшествия тех же останков убитых лосей и даже номера автомобиля злоумышленника) об очередной расправе над животными, которая, судя по всему, как это теперь принято, так и не получила должной правовой оценки в суде. Даже если именитый браконьер и заплатил в казну, как объявлено, 56 тысяч рублей, то для него и ему подобных это не больнее комариного укуса. Лишний стимул продолжить занятия браконьерством, чтобы «морально» компенсировать «переживания» по поводу возможной огласки, и небольшую прореху в личном бюджете. Еще страшнее последствия несанкционированных отстрелов лосих в местах отела в конце мая — начале июня.

Дело в том, что лосихи телятся не абы где, а на постоянных из года в год участках леса, известных узкому кругу лиц, в основном охотоведам и браконьерам из числа «хорошо информированных лиц». Даже если в популяции осталась хотя бы одна стельная лосиха, отстрел ее там гарантирован. Такие горе-охотники в «оправдание» себе говорят, что лосят при этом они не убивают. Словно бы не понимают, что через пару дней без материнской заботы лосята неминуемо гибнут и без «контрольных» выстрелов…

В современных условиях достаточное воспроизводство дичи возможно лишь в условиях строгой охраны при наличии широкой сети заказников и воспроизводственных участков, где запрещена всякая охота. Требуется отводить большие территории и под заповедники, где нельзя допускать никакой хозяйственной деятельности, включая туризм и т. п. По международным стандартам, согласно подписанной Россией в начале 90-х годов Конвенции о сохранении биологического разнообразия, особо охраняемыми природными территориями (ООПТ) необходимо объявлять не менее 10–12 процентов имеющихся угодий в каждом регионе. В нашей же стране о таком уровне охраны природы остается только мечтать. Достижением называется опыт Татарстана, где под ООПТ отведено 2,3 процента угодий. Рекордсменом считается Республика Коми, где благодаря наличию давнишнего Печоро-Илычского заповедника под ООПТ находится почти 14 процентов площади региона. На этом фоне представляется абсурдным, что на большом протяжении страны от Урала до Алтая на юге Западной Сибири, включая Новосибирскую область, до сих пор нет ни одного заповедника.

Нынешняя в наших краях «мода» на памятники природы, при всей ее позитивности, не может сохранить природное наследие в силу ограниченности их территории и низкого статуса охраны угодий. В Новосибирской области наиболее подходящей для заповедника территорией специалистами давно признан Кирзинский государственный заказник к западу от Барабинска с включением акватории и ряда островов на северо-востоке озера Чаны. Однако вопрос об этом повис в воздухе, как говорят, все из-за тех же лосей, коих в заказнике немало. А слово ЗАКАЗНИК в современном лексиконе многими понимается как производное от слов «заказная охота для избранных»…

Не умею слагать вирши. Но когда подбирал заголовок, как-то само собой сложилось: «Куда уходят лоси? — В далекие края. Где лес густой из сосен. И где стрелять нельзя…»