С приязнью к земле отцов

Творчество новосибирского литератора отметил губернатор Кемеровской области

Игорь Шубников — новосибирский писатель, автор нескольких книг: «Турачак», «Новосибирск», «Кийск», а также поэтического сборника «Граны». Говоря о своём творчестве, подчёркивает: всё, что создано им, — это не беллетристика, а скорее некие «опыты описания» сибирской земли. Хотя произведения Игоря Шубникова довольно сложно отыскать на книжных прилавках города, они приняты в фонд библиотеки Конгресса США.

Не так давно наш земляк получил награду от губернатора Кемеровской области Амана Тулеева — за большой вклад в сибирскую культуру.

На серебряной медали, которая торжественно была вручена Игорю Шубникову, изображена ласточка — символ высокого полета и вдохновения, а также памятная надпись: «За веру и добро». Награда от администрации означает, что литературное творчество сибирского прозаика востребовано среди его соотечественников. Впрочем, сам автор убежден: его книги предназначены не для всех. Чтобы прочесть их, нужно обладать запасом терпения, склонностью к анализу, определенным читательским навыком.

— Мои книги основаны на том, что бывало со мною в прошлом, в детстве и молодости, — рассказывает писатель. — Последовательного сюжета в них нет. Тот, кто читал таких, например, авторов, как Лао Цзы, поймет, что я имею в виду. Книга Лао Цзы небольшая, но читать ее довольно трудно. Большинству людей, берущих в руки книгу, нужны события, поэтому сегодня в моде разный фантастический бред…

О чем рассказывает в своих «опытах описания» Игорь Шубников? Сам автор уверяет, что все довольно просто: он создал свои произведения для того, чтобы «никто траву не рвал, чтобы птиц никто не убивал» — ведь природа более ранима, чем мы предполагаем, и многие виды живых существ практически исчезают с лица земли.

— И пишут об этом уже давно, — добавляет Игорь Шубников, — только усваиваются подобные книги с большим трудом. Открыв «Турачак», внимательный читатель найдет авторское обращение, предваряющее основной рассказ: «Составителю повествования, коренному новосибирцу, довелось на протяжении трех десятилетий бывать в разные времена года в одной точке Северо-Восточного Алтая, на берегу до недавних пор остававшейся чистейшей рекой России — реки Лебедь. Описание не притязает на отвлеченное исследование места, населения, гор, птиц, цветов, состояний вод. Сделана попытка представить читателю впечатления человека с приязнью к земле отцов».

Несколько страниц спустя читатель узнает, что имя села Турачак «взято у горы Туры, священной горы одного из челканских родов Полебедья». Рассказ о земле, на которой писателю довелось пожить, превращается в завораживающие раздумья о таинствах жизни: «Луг лебедской и луг ингаринский… Два ока. Они в чете продолговатых глазниц, врезанных в набережные горы и леса. Лебедской луг свой, хоженый-перехоженый. Ингарский — за двумя горами от Лебедского, заветный. Никто там не живет. Воин считает его святым и говорит, что святое неподнасельно, дабы не заскверняться… Сюда-де праведно поклоняться ходить».

Читатели Игоря Шубникова делятся на две категории: те, которые бросают его книги сразу же, и те, которые обязательно дочитывают до конца, а впоследствии возвращаются к тексту вновь и вновь. По мнению автора, открывая его произведения, нужно просто верить словам, идти за этими словами, не ожидая каких-либо событий: как в прозе, так и в стихах — гранах.

«Граны» (именно так называется поэтический сборник Игоря Шубникова) — это «слово, которое взято издревле», ныне прочно забытое, или, как принято говорить, устаревшее. И означает оно — «стихи».

Игорь Шубников не устает повторять: русский язык — это фактически язык исчезающий, умирающий. Сами по себе такие рассуждения вряд ли могут кого-то удивить: о том, что родной язык гибнет, говорили еще в те времена, когда библейские тексты переводились с церковнославянского на русский. Говорили об этом в пушкинскую эпоху, когда принято было излагать мысли по-французски, а также во времена Октябрьского переворота, когда почти всю дореволюционную литературу предлагалось «сбросить с корабля современности». Русский язык, как и все живое, никогда не был чем-то застывшим и неизменным, болел и выздоравливал… Опасность, которая грозит ему сегодня, связана с проникновением в устную и письменную речь вульгаризмов, жаргонизмов, «блатных» («острожных»), иностранных слов.

— Это уже даже не сорняк, это наше лицо, — считает Игорь Шубников. — Многие крупные, маститые писатели утверждают, что надо, мол, говорить с читателем «просто». А что может быть проще мата?.. Или, например, для чего нам понадобились чужеродные слова? Когда говорят «дистрибьютор», у русского человека возникают ассоциации с чем-то возвышенным. Однако необходимости вводить новое слово я не вижу, так как у нас издавна было свое родное, давно забытое — «коробейники». Сегодня не только «коробейников», но даже «афеню» забыли! А ведь «афеня» — это говорной условный язык этих самых коробейников-разносчиков. Производное от «афени» словечко обозначает у нас сегодня блатной говор…

В своем литературном творчестве Игорь Шубников избегает употреблять слова, имеющие иностранные корни. Писатель считает, например, что употребление слова «стихи» — неоправданно, поскольку в русском языке имеется аналог: «граны».

«Граны — так стихи по-русски, — пишет Игорь Шубников в предисловии к своему поэтическому сборнику. — Так не говорят. Говорят не по-русски, говорят: стихи. Граны — говорили. Давно. Сначала говорили: граны, потом переменились — на стихи. Досадно, но покойно: первым было собственное, русское. Даст Бог, подтянемся…»

Писатель убежден: самое главное богатство литератора, да и вообще каждого из нас — родной язык. Тот самый, с помощью которого мы можем рассказать нашим потомкам о самом близком и сокровенном: