Лаврентий Палыч против мешков
80 лет назад, 24 сентября, во время нарастающего военного голода нарком внутренних дел Л.П. Берия обратился в Государственный комитет обороны по поводу участившихся поездок граждан в деревни, где путем мелкой торговли приезжие приобретали или обменивали ценные товары на хлеб и другие продукты. Затем оборотистые граждане сбывали продовольствие на городских базарах и толкучках по повышенным ценам, что раздувало спекуляцию. Кроме того, появление большого числа граждан с мешками на вокзалах и пристанях «создавало угрозу срыва нормального движения транспорта».
По незамедлительно последовавшему через 10 дней совместному приказу союзных прокуратуры, наркомата юстиции и внутренних дел милиционеры стали отбирать продукты в поездах и на пароходах. Разрешалось провозить лишь продовольственную норму ― пуд (16,38 кг) чего-либо съестного. К дельцам, которые пользовались товарными поездами и услугами работников ж.д., применялись суровые меры. Их направляли в суды Военных трибуналов.
Вскоре из Новосибирска в Москву последовал отчет о проделанной работе за январь – октябрь 1943 года. «За указанный период задержано мешочников 99 человек. Возбуждено всего 2 уголовных дела в отношении 4 человек. Т.е., милиция боролась с этим явлением на транспорте лишь административными мерами, без применения карательных мер уголовного преследования. Производилось изъятие продуктов и их дальнейшая реализация через систему ОРСа (отделов рабочего снабжения). Всего изъято 7 тонн продуктов».
Новосибирские прокуроры отметили особо, что административные меры преследования мешочников можно признать положительными, но в соответствии с требованиями совместного приказа борьба с гражданами, перевозившими более пуда продуктов, задержание мешочников и их наказание путем судебной репрессии совершенно не велось. Почему? Потому что транспортные милиционеры перешли на «самоснабжение». Им было легче поймать мешочника, отнять у него груз и отпустить бедолагу без последствий, чем составлять на голодный желудок протокол с последующей передачей задержанного и изъятых продуктов в суд, где дела по мешочничеству рассматривались в течение 5 дней.
Банка меда за тяжелую службу
Часто борьба с перевозчиками продуктов укладывались в простую схему. Милиционер подходил к пассажиру с продуктами, зачитывал пункт совместного приказа о борьбе со спекулянтами и забирал продукты без протокола. Все проходило без сучка и задоринки, если, конечно, ограбленный не начинал жаловаться. В одном случае семья фронтовика Логинова везла в Новосибирск с пристани Камень-на-Оби мешок картофеля для пропитания, но его отобрали милиционеры. Обездоленные люди пожаловались на произвол в прокуратуру, и по предложению военного прокурора картофель вернули.
А на пароходе «Киров» у работницы ресторана Зайцевой (матери двух сыновей и дочери, которые сражались на фронте) работник милиции Сургутский увидел и изъял 2 кг масла и банку с медом. По весу изъятые продукты явно не превышали 16 кг, но все равно ― милиционер прельстился жирным да сладким и, используя власть, отобрал продукты. По жалобе обобранной гражданки Военная прокуратура предложила изъятое возвратить, а на милиционера наложить дисциплинарное взыскание. Однако понять милиционеров было можно: у них дома были жены и дети, которые хотели есть. А тут папа принес и масло на бутерброд, и сладкое к чаю.
Зафиксировали прокуроры явную инертность милиции в том, чтобы не только сами сотрудники, практикующие самоснабжение, не нарушали закон, но хотя бы эти милиционеры не придирались к пассажирам, разводя бюрократию. Вот последовало постановление правительства о том, чтобы на период посевной кампании рабочие и служащие могли засеять свои огороды, а для этого разрешалось перевозить до 50 кг семенного картофеля. Так нет же! Милиционеры стали требовать от огородников справки о том, что перевозимые клубни являются семенными, а не едовыми. На оправдания, что, посмотрите сами, картошка мелкая, только садить ее, проверяющие отмахивались. Их интересовала только бумажка. Если подтверждающих документов не было, то производилось изъятие посадочного материала для последующей посадки картофеля на милицейских огородах.
Сверху ― огородное, снизу ― дикоросы
Новосибирск, как перекресток транспортных путей, был очень выгоден для граждан, озабоченных перевозкой продуктов. Особенно летом и осенью движение людских потоков на «перекрестке» возрастало. В милицейских документах особо отмечалось, что мешочничество явилось распространенным видом преступности в условиях Западно-Сибирского бассейна. Незаконным продуктооборотом занимались не только пассажиры, но и работники водного транспорта, в особенности члены судоэкипажа и работники ресторанов пароходов.
Так, сверху реки Оби, из района Бийска, Барнаула и Камня-на-Оби провозили в большом количестве мед, муку, масло сливочное, семечки, шерсть, вина и овощи. С низовья ― из Александрова и Колпашево ― кедровые орехи, ягоды, рыбу и растительное масло. Все эти продукты, через руки мешочников, а не государственных предприятий, попадали на «черный» рынок. На пути людей, которые с мешками на плечах нарушали закон, стояли разные милиционеры, в том числе порядочные.
Характерный случай, когда задержали хитрого спекулянта, у которого была весомая бумажка ― «броня». Начальник хозчасти новосибирского Аэро-Гидродинамического института, некий Голубев, был направлен предприятием в Камень-на-Оби для приобретения картофеля. Прикрываясь командировочным удостоверением, оборотистый товарищ для института ничего не купил, зато занялся самозаготовками. Собрал 12 мешков клубней и даже успел перепродать 2 мешка за 2400 рублей. Это был редкий случай, когда спекулянта привлекли к уголовной ответственности.
Всего по стране за войну только с товарных поездов сняли более миллиона правонарушителей, у которых изъяли около 12 тыс. тонн продуктов. Из числа снятых мешочников до 40 тыс. человек преданы суду за самовольный проезд в товарных поездах и за самовольную остановку поезда стоп-краном, который мешочники срывали, чтобы сходить, где заблагорассудится.
Третья волна мешочников, или, по-современному, челноков, пришлась на лихие 90-е, когда только, таская товары из-за «бугра», можно было выживать.
