В откровенной беседе глава регионального министерства науки признался, что информирование жителей Академгородка о планируемых изменениях было недостаточным, пообещал исправить этот пробел, рассказал, почему не стоит ждать скорого воплощения всех масштабных научных проектов и высказал свое отношение к Нобелевской премии.
– Как вам сейчас видятся перспективы проекта «Академгородок 2.0»?
– На мой взгляд, это проект не региональный, это проект национального масштаба, а в значительной мере и международный. Не так давно делегация Новосибирской области под руководством губернатора Андрея Травникова была в Беларуси, и среди различных вопросов тема научно-технического сотрудничества тоже звучала. Из своего общения в Академии наук с представителями различных институтов, с членами правительства Республики Беларусь, представителями администраций областей и муниципальных образований я понял: они хорошо осведомлены о наших планах комплексного развития Новосибирского научного центра и заинтересованы активно участвовать в этом проекте. Во время поездки было подписано сразу несколько соглашений о сотрудничестве в научно-технической сфере, пара из них связана как раз с участием белорусских исследователей в реализации флагманских проектов – Сибирского кольцевого источника фотонов (ЦКП «СКИФ») и проекта, связанного с развитием генетических исследований на базе Института цитологии и генетики СО РАН. Другие страны тоже заинтересованы в участии. Другое дело, что в проекте Плана развития Академгородка заявлено три десятка больших проектов, и, конечно, начать их все одномоментно реализовывать возможности нет. И проработанность у всех разная, и готовность. Поэтому тот опыт, который мы приобретем, запуская флагманские объекты, точно будет в дальнейшем использован для проработки, проектирования и реализации следующих проектов «Академгородка 2.0».
– Такие масштабные преобразования не уничтожат тот самый «дух Городка», заложенный Михаилом Лаврентьевым и его соратниками? Или уже сегодня Академгородок изменился безвозвратно?
– Многие коллеги из отечественных и зарубежных научных центров, знакомясь с организацией научной деятельности, с той экосистемой, средой, которая сложилась у нас, находят ее очень правильной, современной, несмотря на то, что ей десятки лет, и очень привлекательной. Но 60 лет Академгородка условно можно разделить на два 30-летия. Первый 30-летний период был ознаменован масштабным инфраструктурным развитием. Создавались новые институты, строились новые установки. Следующие 30 лет характеризуются, мягко говоря, не столь масштабными инвестициями. И в организации научной деятельности доминировали задачи, связанные с выживанием. Поэтому сегодня у руководителей научных организаций, молодых исследователей не так уж много опыта реализации по-настоящему масштабных проектов. И это, мне кажется, очень важное обстоятельство, которое мы должны осознавать. Но есть три момента: наша эффективно работающая «лаврентьевская» научно-образовательная система, продуктивное взаимодействие институтов с ведущими зарубежными партнерами и выжившая экосистема Академгородка с тесным переплетением междисциплинарных взаимодействий, с интегрированным и развивающимся инновационным сектором. Это дает мне уверенность в том, что, может быть, не все, но большая часть проектов, которые мы наметили, имеют все шансы быть успешно реализованными.
– Если с финансированием СКИФа и центра генетических исследований более-менее понятно, то как быть с остальными? Еще на стадии представления звучало, что вряд ли Москва выделит деньги напрямую. Но есть ряд федеральных целевых программ, в которые можно попасть. Сейчас есть понимание, кто на что может претендовать?
– Чтобы говорить о том, с помощью каких государственных инструментов можно реализовать те или иные проекты, нужно сначала более детально проработать суть самого проекта. Даже на примере того же СКИФа – работы активно начались год назад, но в полном объеме проектные работы еще не завершены. Это очень длительный процесс: по плану основные этапы проектирования завершатся только в следующем году. Но помимо проектирования и собственно строительных работ есть очень большой объем, связанный с разработкой и созданием технологического оборудования. Той самой начинки, которая должна обеспечивать предельные параметры этой установки, чтобы она была интересна нашему и мировому научному сообществу.
– Таким образом, о детальной проработке трех десятков проектов, представленных институтами Академгородка, мы пока говорить не можем?
– Даже у флагманских проектов объем необходимых работ в части технологической проработки и проектирования еще очень большой. Уникальный научный проект – это не комплект какой-то готовой технической документации, который лежит на полке, и мы только должны сказать: вот у нас появились средства, мы берем его, выставляем на конкурс, определяем подрядчика и ждем, когда все появится. Нет, не так. Для того, чтобы перейти к практической реализации, нужно сделать огромный спектр работ: научных, конструкторских, технологических. Чтобы ими заниматься, есть разные инструменты – это и различные государственные программы, в частности, ФЦП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014—2020 годы», программы научных фондов и институтов развития, другие возможности, предусмотренные Стратегией научно-технологического развития РФ, национальным проектом «Наука». С помощью этих исследований мы сможем ответить на самый главный вопрос: возможно или невозможно создание установок с теми параметрами, которые интересны исследовательскому сообществу, как их нужно создавать? Работы здесь непочатый край. И то, что принято решение реализовывать проект «Академгородок 2.0», не означает – вот вам неограниченный ресурс, начинайте что-нибудь делать. Это означает: нам дана возможность выявить потребности, актуальные задачи национального и международного исследовательского сообщества, науки, экономики, общества. И ответственная идентификация такой заинтересованности – это тот важный этап, который многие инициаторы проектов «Академгородка 2.0» сейчас как раз проходят. Параллельно с проработкой самих проектов.
– На своей первой пресс-конференции вы сказали, что интенсивное обсуждение проекта «Академгородок 2.0» было с теми, кто непосредственно в него вовлечен. Будут ли широкие общественные обсуждения? Ведь даже жители научного центра имеют о нем весьма смутное представление.
– Когда спортивная команда готовится к ответственному матчу, то тренеры, штаб аналитиков, игроки активно разбирают различные схемы предстоящей игры. Но при этом болельщики не очень-то плотно участвуют в этом процессе. Хотя спортсмены ведь для болельщиков играют. В каком-то смысле, здесь похожая история. Согласен, вовлечение общественных институтов было не столь масштабным, как экспертного сообщества. И одной из задач нашего министерства является информирование общественности, как продвигается этот проект и, конечно, мы будем этим заниматься. Ведь, если возвращаться к спортивной аналогии, там общение с общественностью, с болельщиками стало важным элементом корпоративной культуры профессионального спорта.
– Часть общественников Академгородка очень болезненно воспринимает попытки вмешательства в сложившийся архитектурно-ландшафтный ансамбль. Стоит ли им переживать на этот счет? И как планы развития соотносятся с охранным статусом территории?
– По той информации, которая у меня есть, планы по развитию Новосибирского научного центра ни в коей мере не противоречат концепции зоны культурного наследия. Такие экспертизы проводились и, несомненно, при необходимости, будут проводиться и в дальнейшем.
– Как вы оцениваете потребность строительства нового жилья для научных работников?
– Мы не единственная крупная исследовательская площадка в мире, конкурирующая за таланты. Современная и комфортная среда – важное конкурентное преимущество. Безусловно, реализация заявленных масштабных научных проектов влечет за собой и необходимость дополнительной проработки жилищного вопроса. Уже сегодня мы можем наблюдать сразу несколько жизнеспособных подходов к его решению.
Строительство малоэтажного жилья ведет Технопарк в поселке «Горки Академпарка»
Это и строительство микрорайона на улице Коптюга, и создание жилищно-строительных кооперативов двух типов. «Бозон», «Протон», «Позитрон» – это многоквартирные дома. В «Бозоне» три дома, а это сотни квартир, уже построены, и в ближайшие месяцы люди смогут получить ключи, обсуждаются площадки для других кооперативов. Кроме того – малоэтажное строительство в поселках «Веста» и «Сигма». Будет востребован и опыт строительства малоэтажного жилья, которое ведет Технопарк в поселке «Горки Академпарка». Важно, что есть понимание плюсов и минусов существующих схем.
– В 2012 году в поселке Ложок было построено два так называемых доходных дома, где сотрудники СО РАН и резиденты могут арендовать полностью меблированную квартиру с бытовой техникой по цене примерно в два раза ниже рыночной. Как вы оцениваете такой подход к решению квартирного вопроса?
– Если потребность в нем есть, конечно, он может быть применен. Те площадки, которые есть сегодня у частных застройщиков на территории Академгородка, Кольцово, близлежащих районов, позволяют построить там большое количество жилья. Важно при этом обеспечить комплексность и сбалансированность развития территории. Но мое мнение, что нужно и современное комфортное служебное жилье, которое находится в непосредственной близости с объектами научной инфраструктуры.
В поселке Ложок было построено два так называемых доходных дома для ученых
– А как вы относитесь к идее присоединения части земель Барышевского сельсовета, где в основном и ведется застройка, к Новосибирску?
– Есть агломерационное соглашение, подписанное лет пять или шесть назад. И сейчас разработка градостроительной концепции всей этой территории – «Академгородка 2.0», которая расположена на землях нескольких муниципальных образований, предполагает в качестве одного из вариантов в рамках этого соглашения осуществление единого планирования ее освоения. Такие возможности есть. Но, конечно, специалисты прорабатывают и другие варианты.
Строительство в Барышевском сельсовете
– Вы из кабинета ученого пересели в кресло чиновника. Скучаете по науке, по ежедневному общению с коллегами?
– Конечно. Переход в органы власти я воспринимал как длительную командировку, куда меня отправляет научное сообщество для помощи и содействия в реализации грандиозных планов развития исследовательского сектора. Безусловно, наше взаимодействие остается. Пока регулярно удается встречаться только с инициаторами флагманских проектов, с руководителями Сибирского отделения РАН, НГУ. Я думаю, что уже в феврале мы, имею в виду и своих коллег по министерству, сможем расширить спектр этих встреч, вовлечь в них всех руководителей научных институтов и вузов, инновационный сектор, бизнес и, кончено, общественность – об этом уже говорил.
– А как думаете, почему за все время существования Академгородка ни один ученый научного центра не получил Нобелевскую премию?
– Если опросить сообщество профессионалов, станет очевидно: Нобелевская премия не является исключительным критерием значимости научных достижений и результатов. Наверное, отчасти сказывается то, что вовлеченность российского научного сообщества в мировой исследовательский процесс несколько меньше, чем у некоторых западных стран. Не во всех направлениях нам принадлежит центральная роль. Но от этого ценность и значимость тех результатов, которые у нас получают, не становится меньше. Для профессиональной оценки важны конкретные полученные результаты. Они публикуются в рейтинговых журналах, лежат в основе ключевых приглашенных докладов на ведущих международных конференциях. Ведь тот, кто делает основные доклады, тот и является законодателем моды, если так уместно говорить, определяет вектор научной политики в соответствующем направлении для всего исследовательского сообщества. Наши ученые регулярно выступают с такими докладами, определяющими мировую повестку. Вот это действительно признание. И, в каком-то смысле, международная экспертиза наших планов – проекта «Академгородок 2.0».
