Лучшим тоже нужна помощь

В прошлом году, например, эта ферма получила от каждой коровы 3786 килограммов молока. А в группе лучшей доярки Татьяны Чечулиной — по 4023. Больше четырехтысячниц нет ни в одном хозяйстве района.

Хорошо начали и текущий год. Та же Татьяна Чечулина за январь — февраль сделала два плана, Светлана Лепихова, Надежда Стародубцева, Галима Каюмова — не меньше полутора.

Ферма в селе Половинном всегда на виду. Здесь подобрался такой трудолюбивый, деятельный коллектив, что в большинстве хозяйств Барабинского района ее результаты воспринимаются как цель, до которой еще идти и идти. В прошлом году, например, эта ферма получила от каждой коровы 3786 килограммов молока. А в группе лучшей доярки Татьяны Чечулиной — по 4023. Больше четырехтысячниц нет ни в одном хозяйстве района.

Хорошо начали и текущий год. Та же Татьяна Чечулина за январь—февраль сделала два плана, Светлана Лепихова, Надежда Стародубцева, Галима Каюмова — не меньше полутора.

Бригадир Хали Ажбаков и не думает отбиваться от гостей. Проходи, смотри, фотографируй — у него на производстве всегда порядок. И правда, коровы выглядят как на картинке: упитанные, чистые. А главный показатель порядка — тишина в коровнике. Это значит, что животные сыты и живут в тепле.

— Кормов нынче не жалеем,— рассказывает Светлана Лепихова. — И поедают хорошо, все-таки корм, приготовленный кормоизмельчителем-смесителем, — дело хорошее.

Кормоизмельчитель в ООО «Устьянцевское» один, находится он на центральной ферме, но готовит корма для всего хозяйства. Так экономнее. Вообще экономить приходится жестко. К кормам это не относится. Правда, немного не дотянули до плана заготовки сена, но его доля в рационе животных в полной мере компенсируется сенажом, соломой. Дважды в день дают комбикорм, и не по совочку, а, что называется, от души.

Увы, такая щедрость скорее связана с невозможностью продать выращенный урожай. Доброго покупателя все не находится, поэтому зерно пока «работает» только на нужды ферм. С одной стороны, это хорошо — растут надои, привесы, но с другой — не очень, потому что строить рентабельность на одних доходах от животноводства — считать каждый рубль. Можно сказать, жить впроголодь. Тем более что «Устьянцевское» находится под серьезным прессом кредитов. Выплачивает банкам по 700 тысяч рублей в месяц.

Кредиты, конечно, пущены в дело: купили техники на 30 миллионов рублей, оборудование для ферм. Та же ферма в Половинном получила молокопровод, танк для охлаждения молока. А то много лет подряд доярки носили молоко в двадцатилитровых бидонах. Это представить страшно: при таких-то высоких удоях сколько приходилось за день тяжестей перетаскивать! А теперь включила-выключила.

Не рассчитали только с ценой на молоко. Когда брали кредиты, переработчики давали по 14 рублей за литр, эта цена и позволила замахнуться на столь значительные покупки. Тогда молоком удавалось «закрыть» и кредитные выплаты, и текущие расходы. Конечно, надо было усердно работать, умело управлять производством и экономикой хозяйства, но с этим в «Устьянцевском» был порядок.

С полгода хозяйство четко выдерживало баланс прибыли и расчетов, продолжало бы и дальше работать в принятом режиме, но цена молока упала до шести рублей за литр. И банковский долг, естественно, значительно потяжелел. Каждый платеж уже стоил большого труда, требовал жестких ограничений по всем статьям крестьянских потребностей. В то недолгое доброе время планировали, например, построить животноводческий комплекс на 500 голов, но посчитали — нужно 65 миллионов рублей. Цена неподъемная. Пришлось умерить аппетиты до ремонта и переоборудования.

Сейчас переработчики дают десять с половиной рублей за литр, а надо бы наполовину больше.

— Притом, что надои в хозяйстве растут, молока теперь хватает только на расчет за электроэнергию и покупку солярки, — говорит руководитель хозяйства Владимир Толстов. — Зарплата и кредитные выплаты «привязаны» уже к сдаче скота. А в морозы кто будет покупать скот? Поэтому время от времени появляются долги перед коллективом или банком.

Народ тут терпеливый просто на удивление. Люди работают так, как будто это их личная ферма и от производственных показателей просто судьба зависит, никак не меньше. Доярки, например, сами ремонтируют коровник: белят, красят. Рассуждают так: ну наймет председатель кого-то со стороны, а с чужих людей какой спрос? Разве они будут так утеплять помещение, как доярки, которым здесь работать?

Или с раздоем коров. С середины февраля на ферме начался массовый отел, и ферма перешла на трехразовое доение. Без каких-либо мер принуждения, даже без уговоров и дополнительных просьб. Так тут делается всегда, привыкли. Вроде и удивляться нечему: от качества раздоя зависит будущая продуктивность коров, а значит, и зарплата доярок. Но почему-то этот простой довод действует совсем не повсеместно. Надежда Андреевна, например, рассказывает, как прошлым летом в одном из соседних хозяйств бросили группу первотелок. Никто не стал раздаивать и в результате, можно сказать, потеряли 70 коров.

— У нас такое невозможно. Наши доярки имеют совесть и жалость к животным. На ферме действует взаимовыручка. Вот недавно в самое «простудное» время заболели почти все. Пришлось Татьяне Чечулиной и Светлане Лепиховой по две группы коров доить. И пережили напасть без потерь в производстве.

Так же сообща они борются с большой проблемой, которая уже третий год не дает покоя селу и ферме. Буквально на ладан дышит система водоснабжения. Повсюду нерукотворные катки — результаты многочисленных порывов. Старая водонапорная башня сгнила и, по сути, уже вышла из строя. Воду дают с перерывами, ее приходится «ловить». Порой после дойки доярки вынуждены задерживаться часа на два, чтобы напоить коров. Дождались, напоили, а домой пришли — в сельских колонках воды уже нет. Стоит немытым и молочный танк: ему нужна регулярная подача воды, с котелком туда не залезешь.

Нынешней зимой из-за морозов ситуация с водой, естественно, обострилась. Пришлось половину телят переводить на первую ферму. Да и в дойном гурте при всех стараниях доярок воды не хватает. Отсюда печальный для них результат: по итогам двух месяцев эта ферма переместилась на третье место в районном рейтинге. Ее обошли доярки из Старого Карапуза и Бакмасихи.

Система водоснабжения принадлежит сельскому жилкомхозу, а у того ни спецтехники, ни денег. Конечно, вложения тут нужны серьезные, но когда-то на них надо решаться. Трудолюбивый коллектив, хорошее село заслужили новой скважины и надежного водопровода.

Вот сейчас они в таких условиях работают, а все же не паникуют, не проклинают жизнь. Больше рассказывают о благотворных переменах: про молокопровод, про родильное отделение, которое тоже оборудовали на ферме недавно. За создание такого душевного микроклимата, наверное, особое спасибо нужно сказать бригадиру Хали Ажбакову. Он хороший организатор, а главное — умеет разговаривать с людьми, договариваться. Планерки в бригаде проводятся чуть не каждый день: обсудят дела, наметят, как действовать в тех или иных обстоятельствах. А дальше идут и спокойно работают.

Кстати, с собственным начальством Хали Нигмадзянович тоже умеет договариваться. Так, выбил в свое распоряжение 30-процентный премиальный фонд. Теперь сам решает, кого и за что поощрять, за какую дополнительную работу премировать. И решает, видно, справедливо, потому что ажбаковская премиальная система не привнесла раздора в коллектив.

Более того, работа на ферме Хали Ажбакова считается престижной. Вот, например, к началу дойки подошла женщина, просится в доярки. Когда-то она уже работала здесь, потом уехала в другое село, а вернувшись, обнаружила, что свободных групп нет. Хали предложил пойти пока сторожем в родильное отделение. Но она упорно стояла перед дверью красного уголка: скорее всего, ждала, когда гости уедут и можно будет еще раз обсудить перспективы трудоустройства.

Но бригадир собрался в центральную контору. Предлагаем подвезти — отказывается, говорит: «У меня свой автомобиль». В это время «автомобиль» терпеливо дожидался хозяина у входа, пожевывая хорошее сенцо. Что ж, бригадирскому коню по рангу положен качественный рацион.