Николай КАШЕВАРОВ: Сибирь — край несметных возможностей

И вот нынешнее время, наша очередная встреча с Николаем Ивановичем. Кажется, годы не властны над ним: энергичный, стройный, доступный в общении. Дипломатичный, но во всем имеющий свое мнение. Я представляю областную газету «Советская Сибирь», а Николай Кашеваров — директор того самого СибНИИ кормов, академик Россельхозакадемии, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, а еще — первый заместитель председателя Сибирского отделения Россельхозакадемии.
Наш сегодняшний разговор с академиком выходит за рамки проблемы кормов для животноводства, и всё-таки начнем мы беседу именно с вопроса по этой теме.

Новое время — новые технологии

— Новые технологии приходят в животноводческую отрасль. А насколько изменяются в связи с этим требования к составу и качеству кормов?
— Я считаю, что подходить надо не с позиций новых технологий в кормопроизводстве, а несколько по-иному: технологии должны идти от потребностей животноводства. У нас в стране до недавнего времени сначала определялись с тем, где надо строить молочные комплексы, фермы, невзирая ни на что, порой даже по политическим соображениям. А в самую последнюю очередь потом задавались вопросом: как формировать кормовую базу? Именно с этим были связаны колоссальные проблемы. Обнаруживалось, что животных на комплексе в силу ряда причин невозможно обеспечить в достатке кормами. А должно было быть всё наоборот: определяться потенциал территории, а потом намечаться структура животноводства, поголовье и так далее. Это первое.

Второе: у нас было множество экспериментов в животноводстве — силосный, потом сенажный тип кормления, концентратный, силосно-сенажный… Сами придумывали и в этот алгоритм старались загнать поголовье. Не шли от потребностей животных, от особенностей зон их содержания, породных данных. Наука зачастую использовалась лишь для обоснования действий. Это была недооценка работы ученых.
Тут есть и другой аспект. Когда продуктивность оставалась на уровне 2500 килограммов молока от коровы в год, говорить о какой-то серьезной технологической модернизации не было смысла: животных требовалось только нормально накормить, попоить и вовремя подоить.
Когда мы говорим о том, что это нас не удовлетворяет и мы переходим к надоям в 4000 — 5000 килограммов, здесь нужно кардинально менять весь подход к отрасли, к обслуживанию животных, к кормлению, к кормовой базе. Чем выше продуктивность животных, тем рационы, качество, структура кормов должны быть более точными, взвешенными, более конкретными, что мы сегодня и наблюдаем. Благо есть у нас всем известные хозяйства: «Ирмень», «Тулинское», «Элитное», «Бобровское» и другие.

Наш магистральный путь — новые технологии, новая техника, оборудование, обучение людей, сокращение обслуживающего персонала. Это мировая тенденция, и нам от этого не уйти.

Рынок в руках людей

— Николай Иванович, нужны ли кормопроизводству стратегические программы на уровне районов, области, Сибири и возможно ли их выполнить?
— Безусловно, они нужны, как бы умно мы ни рассуждали о рынке, который, мол, всё сам выстроит... Процессы должны быть контролируемы и управляемы. А если не так, то всё тогда от лукавого. Сельское хозяйство, кормопроизводство — сложные организационные, технологические процессы.

Перспективные программы определяют, что мы имеем сегодня и каких показателей намерены достичь. Неправильно концентрироваться только на производстве зерна. Необходимо постоянное внимание животноводству. Раньше говорили: «Будет хлеб — будет и песня». Я отношусь к этому несколько критично. Такой лозунг был важен, когда наша страна балансировала на грани голода. Сегодня мы, к счастью, ушли от этого, а значит, не должны концентрироваться на выживании.

Сибирь потенциально гораздо богаче пшеничного поля. Сибирь — край несметных возможностей развития животноводства. Если сибиряк не может накормить животных, это парадокс! По научным данным, в структуре посевных площадей пшеница должна составлять 50 — 55 процентов, а остальное — серые хлеба (овес, ячмень), зернобобовые. У нас под пшеницей 70 процентов. Бобовых культур, богатых растительным белком, надо 7 — 8 процентов, есть же лишь 1,5 — 2,0 процента.

Программы должны работать мобилизующе: формировать принципы грамотного взаимодействия между участниками рынка.

Сохранили институты

— Что определило кормовое направление вашей работы как ученого? Уж не фамилия ли?..
— Скорее, элемент случайности. Родом из глухой деревушки на границе нашей области с Алтайским краем и Казахстаном, я не грезил о науке. У меня было свободное распределение по окончании сельхозинститута, и меня пригласили в СибНИИ кормов с тем, чтобы я в составе экспедиции сотрудников отправился осваивать БАМ. Но когда я пришел в институт кормов, экспедиция уже уехала. К тому же у меня не оказалось прививок от энцефалита, и меня оставили здесь. Так что отсутствие прививки иногда здорово помогает в жизни (смеется — Н.Ц.). Безмерно благодарен судьбе и своему учителю — доктору наук, ныне покойному Виктору Сергеевичу Соколову, к которому я попал в начале своего пути ученого.

— Какие перспективы у сибирской аграрной науки: ей суждено дрейфовать или активно развиваться?
— Полагаю, что у сибирской аграрной науки перспективы достаточно радужные. Во все сложные годы Сибирское отделение Россельхозакадемии выстояло, структурно сохранилось, не растратило свой потенциал. Мы не потеряли институты, коллективы. Главное — мы сами не растерялись в трудное время, а продолжали научный поиск, зная, что наша работа нужна. Никто за нас не создаст для Сибири устойчивые, продуктивные сорта, не будет заниматься системами машин, животноводческой спецификой, передовыми тенденциями в овощеводстве.

Думаю, самый непростой период мы уже прошли. Сложности есть, включая кадровые, по жилью, по зарплате, но всё-таки доминирует оптимистичная волна, тем более что мы достаточно эффективно контактируем как с правительством Новосибирской области, так и с администрациями Сибирского, Дальневосточного и Уральского федеральных округов. У нас в Сибирском отделении сегодня 31 научное учреждение, 25 опытных хозяйств, большое количество разработок. Хотелось бы, чтобы они использовались более активно. Пришло время, когда сибирская аграрная наука очень востребована, когда наши разработки способны двинуть вперед сельское хозяйство, животноводческую отрасль.

— Нужна ли современной молодежи наука (ведь всё есть в интернете) и нужна ли науке молодежь?
— В силу своего возраста молодежь имеет право в какой-то период игнорировать науку, не вылезая, скажем, из интернета. Но чтобы в интернете была богатая база данных, ее должен кто-то формировать, пополнять… Чего бы мы ни коснулись, то плод научной деятельности. И эти плоды стремительно множатся.

Наука нужна молодежи и наука ждет молодежь. В науке порой не хватает нестандартных, если не сказать сумасшедших, идей. А подать их чаще других способны молодые. Ядерщика Велихова спросили, в чем величие ученого. Он ответил, что величие ученого заключается в том, на сколько лет сумел он задержать развитие науки. Вот такой парадоксальный ответ. Науке зачастую не хватает решительного отрицания чего-то. Такие носители нужны ей, как кровь организму.

У себя в Сибирском отделении мы понимаем, что без молодежи будущее проблематично. Стараемся через биологический класс, через Малую сельскохозяйственную академию, через тесные контакты с вузовской наукой, через популяризацию исследовательского поиска, через приглашение на практику выходить на талантливых парней и девчат. Зачастую это удается, но неудовлетворенность пока остается. Престижность научной работы необходимо восстанавливать.

Ларец мудрости — жизнь

— Вы ученый. А если бы не стали им, то кем бы были?
— Моя специальность — агрономия. В детстве я мечтал быть агрономом в хозяйстве, агрономом и стал. Что не в хозяйстве, а в науке, так на то, как уже сказано, судьба. В семье у отца и матери нас, детей, было пятеро. Особого достатка мы не испытывали. Я видел, как дается людям хлеб. Это магия: сыплющееся в кузов зерно, свет фар комбайнов в ночи, суета селян в страду и во главе всего — агроном!..

— В вашей внешности есть что-то от коллекционера. Вы что-нибудь собираете?
— Не поверите, я люблю коллекционировать… в памяти впечатления от росы на утренних травах, от рыбалки у плеса и камыша, от охоты на пернатую дичь. А еще коллекционирую мудрые мысли.

— Очень интересно!
— Вот, к примеру, притча Соломона: «Кто за добро воздаст злом, от дома того не отойдет зло». Или: «Не вкушай пищу у человека завистливого и не прельщайся лакомыми яствами его». Когда мы думаем, что от нас начинается всё, то мы очень наивны, потому что до нас мудрецы такого наработали-натворили, столько сделали доброго для душ людей! Так что мы зачастую идем по стопам их мудрости, хотя ими же сказано: «Лучшая похвала та, что исходит от человека, которому ты ничего хорошего не сделал»...

— Николай Иванович, к чему обязывает звание академика и какие дела академик Кашеваров ежедневно считает неотложными?
— Если поставить меня, директора института, в ранг чиновника, то я прихожу на работу и ухожу домой с раздумьями о финансовых вопросах. Всегда приходится держать руку на «пульсе бухгалтерии». Сложность нашего научного учреждения в том, что мы работаем с десятками сельскохозяйственных культур. У нас весьма широкий территориальный охват: есть Восточносибирский отдел в Красноярском крае, отдел в Баганском районе, опытное поле-стационар в Чановском районе, опытные поля в Черепановском районе, опытные поля близ института, базовое хозяйство «Завьяловское» в Тогучинском районе. И везде работают люди. Бюджетное федеральное финансирование дает нам определенный минимум, всё остальное мы зарабатываем самостоятельно.