Два лица одного Гюнтера

Поэт, журналист и фельетонист Эдмунд Гюнтер одинаково сильно любил и немецкий, и русский языки, а больше всего — сибирскую природу

Этим летом увидела свет книга стихов «Эдмунд Гюнтер. Избранное», изданная к 90-летнему юбилею поэта спустя 30 лет после его смерти. Современной молодежи имя этого человека, наверное, не знакомо. А вот люди старшего поколения, должно быть, его хорошо помнят. Долгие годы поэт жил в Каргатском районе Новосибирской области, работал на военном заводе, в колхозе, заведовал сельским клубом и активно печатался на литературных страницах районных газет и «Советской Сибири».

И вечно, как душа…
По воспоминаниям коллег и родственников, Гюнтер был неисправимым оптимистом и всегда говорил: «У жизни две стороны — серьезная и веселая, мы слишком мало улыбаемся».

Что связывало человека с немецкой фамилией с Новосибирской областью? Тем, кто хорошо знает историю военного времени, догадаться не трудно. Когда семью Гюнтер, как и других лиц немецкой национальности, в 1941 году переселили в Новосибирскую область, Эдмунду было всего 19 лет. За плечами он уже имел несколько переездов с места на место, хождения по деревням с просьбами подать милостыню, школу-семилетку, работу в колхозе. И несколько стихотворных подборок на немецком языке, опубликованных в молодежных газетах Поволжья. Впереди ожидала тяжелая, полная забот жизнь переселенца, но поэзия, казалось, не умолкала в его душе ни на минуту.

«Встает заря, сестрице синеве протягивая розовые руки», — таких нежных метафор у Гюнтера не счесть. Но все-таки ближе и роднее абстрактных понятий для автора были его святыни, с детства знакомые лес и пашня. «И вечно, как душа, живет во мне волнистый шар степного окоёма», — писал поэт, и эти слова были очень понятны и близки простым людям, особенно сельчанам, всю жизнь работающим на земле.

Проникновенна и гюнтеровская любовная лирика: «Твой стих про осень чист, правдив и светел, как нота ля», — обращается лирический герой к героине, и чуткое читательское ухо замирает от чистого звона этих слов.

Как угодить барбосу?
Современникам был знаком и другой Гюнтер — Гюнтер-стилет: сатирик, фельетонист и автор басен. Не надо быть литературоведом, чтобы ощутить живость, прелесть и актуальность, к примеру, вот этих строк:

«Задумался осел — кого премировать — индюшку или утку, но так, чтоб не обиделся барбос… Попробуй только премию не дай, на все село облает, так и знай».

Или вот еще одна история: «Козел, Осел, Барсук и Бурундук в один июльский вечер собрались и план зимовки обсуждать взялись… С ораторским искусством заостряли, серьезно пятидневку углубляли, затем на должную подняли высоту». В общем, обсуждали-обсуждали герои басни «Назревший вопрос», но так ничего и не решили, пока наконец не пришла зима.

«Осужденный» Федот», «Подсудимый еж», «Промах соловья», «Попробуй-ка, уволь» — названия его басен напоминают заголовки криминальной хроники. Истории эти, высмеивающие человеческие слабости, распущенность, пьянство, бюрократизм, жадность, зависть, всегда воспринимались читателем на ура, а вот цензоры, надо полагать, то и дело были недовольны и не гладили Гюнтера по голове (прокурор Медведь — не вышло бы такое словосочетание боком). Но этот автор, прошедший большой жизненный путь, не имел привычки плыть по течению.

СПРАВКА
Эдмунд Гюнтер (30.06.1922 — 5.11.1982) — автор шести книг и соавтор 40 поэтических сборников. Родился в крестьянской семье в селе Мариенберг Саратовской области, на Волге. Умер и похоронен на Алтае, в Славгороде.

КОММЕНТАРИЙ
Пейзажная лирика и басни — как сочетались в творчестве Эдмунда Гюнтера такие, казалось бы, не сочетаемые жанры?

— Папа с детства интересовался литературой, очень много читал, постоянно занимался самообразованием, — пояснил нам его сын Анатолий ПИНИСИН, житель города Славгорода Алтайского края, — а русский язык вообще учил по стихотворениям Пушкина и басням Крылова. Оттого, должно быть, и любовь к лирике и иносказанию.

РОДНАЯ РЕЧЬ
Эдмунд Гюнтер активно писал и на своем родном языке. Сотни его произведений прочно прижились на страницах немецкоязычных газет, в том числе выходящей в Славгороде «Роте Фане» («Красное знамя»). С 1967 года и до самой пенсии он работал заведующим отделом промышленности и сельского хозяйства этого издания. Многие его произведения на немецком были переведены на русский, татарский, якутский, украинский и казахский языки, отдельно печатались в ГДР и Австрии.