Синдром каменных джунглей

Одиночество в толпе — это плата человека за противоестественно быстрый темп жизни в мегаполисе, за карьеру, которая рождается в муках конкурентной борьбы, за переизбыток общения со случайными людьми, подменяющий милые дружеские откровения на кухне, за катастрофический дефицит внимания к семейным проблемам, за суетность бытия, ведущую к душевной хандре.

Синдром каменных джунглей подкрадывается незаметно и поражает жителей больших городов в самое сердце. Что же делать? Бросить все, удрать в деревню и зализывать раны на лоне природы? Нет, это чересчур радикальный способ. Рубить наотмашь опасно, а главное, неразумно. Пойти к психологу и вылить на него ушат душевных отходов — это тоже не наш метод. Остается одно: собраться с мыслями и понять, откуда у твоего личного одиночества ноги растут.

По восприятию жизненных коллизий я — оптимист. Привыкла решать проблемы по мере их поступления с применением всех доступных бойцовских приемов. Для победы на жизненном ринге у меня есть все — интересная работа, семейный очаг, верные друзья. Однако приступы хандры, ярко выраженной в гнетущем состоянии одиночества, у меня иногда случаются.

Мне было пять лет, когда я вдруг ощутила, что меня в семье никто не любит. После ноябрьской демонстрации в зале накрыли праздничный стол. Взрослые, выпив и закусив, громко разговаривали, шутили, смеялись. Я сидела в сторонке, совсем одна, потому что никто не обращал ни малейшего внимания на девочку в новом платье. Размазывая по щекам соленые слезинки, я залезла в шкаф и притаилась. Добровольное заточение показалось мне вечностью. Первым спохватился дед: «Где ребенок?» Квартира моментально превратилась в муравейник с метущимися по комнатам людьми. Я слышала, как хлопнула входная дверь, как заплакала мама, как бабуля запричитала: «Куда подевалась моя ягодка?» Нашел меня дед, выругал «нерадивых баб», которые за одним ребенком уследить не могут, посадил на колени, накормил пирожками с картошкой. Плаксивое одиночество сменилось абсолютным счастьем.

Одиночество в толпе вновь настигло меня через много лет, когда я уже училась в институте. Чужой город, чужие люди, холодная комната в общаге и вечное чувство голода. Вечером в окнах соседней девятиэтажки зажигался свет. Я с тоской рассматривала чужую жизнь и ощущала себя несчастным Робинзоном, попавшим на необитаемый остров. Душевное успокоение наступило сразу же по возвращении домой.
Говорят, что самое страшное в жизни — терять родного человека. Мама умерла скоропостижно, я не успела ей помочь, попрощаться… Замолчал телефон, никто не врывался в мою квартиру словно ураганчик, не давал дельные советы, не требовал внимания к насущным проблемам, не спрашивал, сколько раз в день покакал внук. Я навсегда осталась с жизнью один на один…

Стратегический план борьбы с одиночеством мы частенько обсуждаем в застольных беседах с подругами. Тема неисчерпаемая, но у каждой из нас есть свой уникальный рецепт. Одна, устав от патологического невнимания мужа, завела себе друга для душевных встреч. Вторая вышла на работу после двадцати лет ведения домашнего хозяйства. Третья купила щенка спаниеля, теперь в ее доме с утра до вечера звучит заливистый лай, звенит битая посуда, а у порога валяются каблуки от итальянских сапог. В общем, столько новых эмоций, что некогда страдать от одиночества...