Очарованные лунной радугой

Все мы родом из детства. Каждого из нас весь жизненный путь сопровождает самое яркое и трогательное воспоминание о ранних годах, наполняющее сердце совершенно особым чувством. Для одного это очень болезненное воспоминание (особенно для детей предвоенных и военных лет), связанное с потерей дорогого человека. Для другого — героическое, подарившее мечту, к которой человек идет потом многие годы. А для кого-то — лирическое. Для Сергея Бутакова, родившегося в послевоенном сорок восьмом году, одним из таких незабываемых впечатлений стала встреча с лунной радугой.

Стайка пацанов как обычно отправилась на Элегест, приток могучего Енисея, за хариусом. В руках — удочки, за спиной — ящички для рыбы, уже заметно потяжелевшие.

— Идем и идем по реке. Тут ведь как? Чем дальше пройдешь, тем больше рыбы поймаешь. Не заметили, как время к полуночи подобралось. Вдруг откуда ни возьмись налетела буря… Ветер порывистый, дождь хлещет, вода в реке мгновенно поднялась, — рассказывает Сергей Дмитриевич так же эмоционально и ярко, как будто это было только вчера.

Мальчишки, врасплох застигнутые непогодой, едва не утонули. Когда буря так же внезапно стихла, из-за туч начала выбираться круглобокая луна. Она, по словам нашего героя, в Туве не такая, как в наших местах, — огромная, близкая, словно рукой потрогать можно. Далее цитирую строки из книги С.Д. Бутакова «Там, за Саянами…»: «Мы шли, глядя на успокоившуюся природу, любуясь всем, что она подарила после грозы. Показалась луна, она с каждой секундой освобождалась от плена тучи, и ее набирающий силу яркий свет постепенно начал освещать и тайгу, и реку с бурлящим потоком, и наши мокрые от дождя, но счастливые лица. В траве загорелось желтыми фонариками бесчисленное множество светлячков…

…Вдруг кто-то крикнул: «Смотрите — радуга!» Обернувшись назад, мы действительно увидели ошеломляющее зрелище. На небе огромным коромыслом повисла бледноватая радуга. Она была немножко холодной и не несла дневных удивительных цветов, но все же это была радуга — ночная радуга, о существовании которой никто из нас ранее не слышал…»

Корни
Почетный ветеран Западно-Сибирской магистрали, в недавнем прошлом начальник отдела движения Сергей Дмитриевич Бутаков признается, что не мечтал стать железнодорожником. В роду у него не было ни путевых обходчиков, ни машинистов. Просто так сложилась жизнь.

Он родился в Туране в семье бывшего военного, прошедшего Великую Отечественную и по сугубо личным причинам покинувшего и армию, и родные края, чтобы поселиться в этой полной величественной красоты местности. Впрочем, об этом стоит рассказать подробнее.

Туран расположился в Турано-Уюкской котловине, со всех сторон окруженной горами и лесами, в которых множество дичи, ягод и грибов. В каждом доме — медвежьи шкуры, что никого не удивляет, потому что, считай, каждый мужчина — охотник или рыбак. Рядом замечательные реки, в которых в ту пору водились хариус, таймень и ленок.

Первыми из их рода в Туву попали дедушка и бабушка Сергея Дмитриевича со своими пятью детьми. В голодные и обездоленные тридцатые годы они на теплоходе приплыли сюда по Енисею из поселка Малая Минуса. Первое время жили очень тяжело. Потом, когда главе семейства Антону Лаврентьевичу Киселеву дали работу на строительстве дороги, семейное хозяйство стало крепнуть и помаленьку выправляться. Дом свой поставили.

В вышеупомянутой книге автор пишет: «Дом Киселевых стал притягивать к себе односельчан, поскольку, как сказали бы сейчас, он нес в себе особую энергетику. Люди там проживали с особой добротой и сердечностью. То, что они не получили в жизни сами, отдавали другим, об этом нам постоянно напоминала наша бабушка, и люди тянулись сюда в надежде получить поддержку или совет…»

Одной из пяти девчонок и мальчишек в семье Киселевых была Надя, в будущем — мама нашего героя. Его отец, успевший повоевать, оказался в этих краях и встретил свою судьбу, можно сказать, случайно…

Я тебя найду
В сорок шестом году Дмитрий Павлович Бутаков, выпускник Томского артиллерийского училища, фронтовик, в послевоенные годы служивший военным финансистом, по какой-то надобности приехал в командировку из Новосибирска в Минусинск и снял комнатку в частном доме. А вечером за чайком поинтересовался у хозяев, что это за статная девушка с темными густыми волосами, что внимательно смотрит на него со снимка на стене.

— Это Надюша, наша племянница. Двадцать три года, а уже вдова — муж на фронте погиб. Надя вместе с родителями и пятилетним сынишкой живет в Туве… — услышал в ответ. И призадумался.

Скоро рассказ сказывается, да не скоро дело делается. Молодые люди долго переписывались, все лучше и лучше узнавая друг друга. Наконец Дмитрий Павлович приехал в Туву, как говорят, с серьезными намерениями. Встретившись лицом к лицу, Дмитрий и Надежда понравились друг другу еще более. Однако будущая теща Елизавета Григорьевна была решительно против отъезда дочери с внуком в другую область, чем повергла молодых в уныние.

Помощь пришла непрошенно. Легендарный для Тувы человек, герой трех войн Сергей Кузьмич Кочетов, под руководством которого работала Надежда Киселева, заметил поникшее настроение своей подчиненной и, вникнув в суть проблемы, предложил Дмитрию Павловичу уволиться из армии, переехать в Туву и начать работать в системе госбанка. Так дело уладилось миром.

Брак оказался счастливым. Помимо старшего сына Надежды Антоновны Володи, в семье вскоре появились дочка Тамара и сын Сережа.

— Мамин день рождения был 20 сентября, но праздновали мы его всегда 1 октября — в именины, когда православная церковь отмечает день Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Отец все подшучивал, что мама и сама точно не знает, когда у нее день рождения, — рассказывает Сергей Дмитриевич.

Отец руководил работой госбанка в Чедане, затем в Туране. Семья жила сложно в материальном отношении. Спустя годы Сергей Дмитриевич напишет: «Мои родители были простыми советскими людьми, как и все тогда живущими иллюзиями о будущей прекрасной жизни и трудившимися не покладая рук и не разгибая спины. Они были объединены одной общей бредовой идеей, спущенной сверху коммунистическими съездами, строить загадочное свободное общество, живя на его благо и ничего не оставляя для себя и своих детей…»

Самые теплые воспоминания того времени у нашего героя связаны с удивительной природой щедрого тувинского края, а также с самыми близкими людьми: друзьями, мамой и папой, дедушкой и бабушкой. В книге «Там, за Саянами…» есть такие строки: «Это была набожная, неграмотная, но очень мудрая, бесконечно трудолюбивая женщина, беззаветно любившая своих внуков… Она очень вкусно готовила. Ее фирменный суп, сваренный в русской печке на углях, до сих пор для меня является эталоном кулинарии. Пацаном, возвращаясь из школы, я всегда без приглашений заходил на бабушкин суп и с калачами непременно уплетал пару тарелок».

«Дед Антон в моей памяти сохранился как человек очень добродушный, бескорыстный и простой. Весь его внешний вид говорил об этом. Совершенно непритязательный, он был одет очень просто и почти всегда не выбрит, что не мешало его порядочности. Он всегда шутил с нами. Мне особенно запомнилась одна песенка «Елка-елка, черная иголка…»

Дед Антон Лаврентьевич в мальчишеской памяти остался не только близким и дорогим человеком, но и исторической личностью — в мятежные предреволюционные и революционные годы он был балтийским моряком. Служил на разных кораблях, в том числе на знаменитой «Авроре».

С такой же нежностью и благодарностью Сергей Дмитриевич вспоминает еще одного человека, оказавшего большое влияние на формирование системы его нравственных ценностей — свою первую учительницу, преподавательницу туранской школы Татьяну Владимировну Шишигину. «Педагогом она была необыкновенным, отдавала нам и сердце, и душу…» — говорит о ней Сергей Бутаков.

Время серьезных решений
Среднюю школу наш герой заканчивал уже в Новосибирске, куда в очередной раз переехала семья. Для паренька, пока всерьез не задумывавшегося над дальнейшей жизнью, это был переломный момент, потому что десятый класс, по его откровенном признанию, Сергей «проотдыхал», общаясь со сверстниками и занимаясь разными подростковыми глупостями. И вдруг словно прозрел: за ум надо браться! И взялся. Весной следующего года он единственный из всего выпуска сумел поступить в вуз. Да еще в какой…

Сначала паренек не прошел по конкурсу в военное училище. Стал в голове перебирать новосибирские вузы. Однажды, проезжая по улице Дуси Ковальчук, увидел в окне величественное здание с высокими колоннами. Поинтересовался: что это? И, выйдя на следующей остановке, вернулся…
Оглядываясь назад, говорит, что просто так вышло. Никакой патетики. Мол, с детства мечтал, тянуло к поездам, романтика странствий… и тому подобное. И тем не менее строки его книги, посвященные НИИЖТу, проникнуты настоящей лирикой…

«Вспоминаю сейчас свое первое знакомство с институтом. Он произвел на меня неизгладимое впечатление. Таких вузов в городе не было, нет их и сейчас. Огромные колонны еще до нас встречали более 30 лет своих студентов, потом провожали в далекий путь по жизни…» (Кстати, свою вторую книгу «На пороге у святых колонн. Через 40 лет» он посвятит родному вузу и своим однокурсникам.)

Далее он вспоминает о напутствии ректора Кондакова, о клятве студентов, которую от имени всех произнесла Люба Кондакова и о заместителе декана, который встретил новичков…

«Это бы Борис Яковлевич Петухов. Я хорошо помню его напутственные слова, сказанные нам сорок четыре года назад. Борис Яковлевич был человеком особо порядочным, пережившим в годы войны немецкий плен, его занятия мы в дальнейшем посещали с огромным удовольствием. Особое впечатление производил его поразительный почерк. Борис Яковлевич любил студентов, а они его еще больше».

По совету членов приемной комиссии Бутаков попал на факультет «эксплуатация железных дорог». Ему повезло с однокашниками, многие из которых всю жизнь отдали железной дороге и добились больших успехов на этом пути. Анатолий Степанович Левченко стал начальником Южно-Уральской дороги и дважды был начальником Куйбышевской дороги. Владимир Константинович Тихомиров, с которым Бутаков оказался соседом по общежитской комнате, стал первым заместителем начальника Байкало-Амурской магистрали. Один из их общих друзей пошел по другой линии — принимал активное участие в афганских событиях, в дальнейшем стал полковником группы «Вымпел».

Николай Емельянович Аксененко, будущий министр МПС, учился на курс младше. Их с Бутаковым объединяла любовь к спорту: и тот и другой пробовали себя в разных видах вполне успешно.

На одном из снимков из личного архива — наш герой по окончании соревнований по прыжкам в высоту стоит на пьедестале рядом с еще одним своим однокашником — Валерием Дмитриевичем Овчаровым, будущим начальником службы пути.

Еще одна страсть студенческих лет Бутакова — выпуск стенгазет. Факультетская, выходившая накануне больших советских праздников, носила имя «Зеленая улица» и, действительно, была похожа на улицу, достигая порой длины в двенадцать метров. Два друга-энтузиаста Сергей Бутаков и Игорь Устинов с выдумкой и азартом трудились над газетой, не жалея ни сил, ни времени. Причем Бутаков все студенческие годы гармонично совмещал два амплуа: главного редактора и главного художника. Он и сейчас любит посидеть над ватманом с карандашом в руках. Отдает предпочтение портретам. С возрастом и жизненным опытом пришла и любовь к стихосложению.

Служба
«Получив высшее образование и специальность инженера железных дорог, десять из нас воспользовались возможностью пойти на службу в Советскую армию. В 1971 году военная служба офицеров считалась престижной, тем более по нашей специальности…» — пишет Сергей Дмитриевич о том периоде, когда ему снова пришлось делать выбор.

Отслужив офицером два года в службе военных сообщений помощником военного коменданта на станции Наушки (рядом с монгольской границей), он вынужден будет признать: «Я определился с дальнейшим выбором, хотя предложения остаться в армии были. Но понял, что мое непреодолимое желание быть офицером также быстро прошло, как и пришло. К тому же из дома стали приходить плохие вести о здоровье отца… Те два года, что я отдал родине, ушли как вода в песок…»

Вернувшись к гражданской жизни, Бутаков в семьдесят третьем году не стал обращаться к однокашникам, а пришел в управление кадров ЗСЖД. Назначение получил на станцию Новосибирск-Восточный дежурным диспетчером.

— Выбора не было. Я пошел учиться ремеслу самого рядового движенца… На Новосибирске-Восточном в течение двух лет работала наша выпускница Тамара Каширская. Она уже была профессионалом, и я, как мальчик, несколько смен был под ее руководством. Моим постоянным наставником стал Николай Иванович Василенко, человек немножко кипишной, но знающий свое дело, — вспоминает он это время. — Начальник станции Виктор Иванович Шульга — первый мой руководитель. Он воспринял меня не как бывшего студента, а как бывшего офицера, за что я ему очень благодарен. Он составил со мной разговор относительно планов моей подготовки как специалиста и при этом сказал хорошие слова, которые я запомнил. Оказывается, эта станция была разгонным местом для многих руководителей, ставших потом большими командирами на транспорте. В отделении дороги начальником отдела движения в то время был Владимир Филиппович Зайко, который определил всю мою дальнейшую судьбу.

Это случилось примерно через год после описываемых событий. Бутакову предложили заняться научной деятельностью в железнодорожном институте, и он решил попробовать: почему нет? Но В.Ф. Зайко, узнав о его намерениях, вызвал Сергея Дмитриевича на откровенный разговор.

«Послушай меня, — сказал опытный руководитель, — ты в институте пользы никакой не принесешь. Для этого надо и знания специальные иметь, и на железной дороге хотя бы несколько лет отработать, а пока от тебя толку мало будет. Я предлагаю тебе работу поездного диспетчера. Что думаешь?!»

Так в 1974 году наш герой стал поездным диспетчером Новосибирского отделения дороги.

— Поезда тогда шли друг за другом с интервалом в 8 минут в обоих направлениях. Потом, в перестройку, нагрузка резко упала. Сначала я отвечал за участок Новосибирск-Главный — Болотная, а затем Новосибирск-Главный — Чулымская, который в то время считался самым грузонапряженным в мире, — вспоминает Сергей Дмитриевич. — В сутки по этому участку проходило до 140 пар грузовых поездов, не считая пассажирских. Это была напряженная, но очень интересная работа.

Через три года Бутакова назначили дежурным по отделению дороги. В 1979 году Сергей Дмитриевич стал старшим поездным диспетчером. Предложение вновь исходило от В.Ф. Зайко, который в то время уже руководил Новосибирским отделением дороги. «Мы с ним всегда хорошо находили общий язык. Многие считали его очень строгим руководителем. Но на железной дороге иначе нельзя — ответственность огромная. А Зайко и спросить мог жестко, и поддержать в трудную минуту», — говорит Сергей Дмитриевич.

Непосредственно о своей работе в тот период в книге «Там, за Саянами…» наш герой рассказывает так:

«Я отвечал за организацию движения поездов диспетчерами на всем отделении дороги. Это было очень тяжелое время. Оно совпало с выделением части Западно-Сибирской дороги во вновь созданную Кемеровскую. Нерешенные технические проблемы в тот период практически остановили движение поездов. Вначале остановилось грузовое движение и, как следствие, пассажирское.

Такой дезорганизации в движении не видел никто и никогда больше… Работать приходилось с семи утра и до… Это продолжалось не один месяц. Я сейчас с благодарностью и большим уважением вспоминаю диспетчеров, на своей шкуре переживших то тяжелое время и не покинувших профессию. Но тяжелее всего было машинистам, которые зачастую вместо восьми часов трудились на работе по двадцать, а то и более».

На этом посту Бутаков трудился до 1984 года, когда был назначен первым заместителем начальника отдела движения отделения дороги. С большим уважением и теплотой он вспоминает всех руководителей Новосибирского отделения дороги, с которыми ему выпало работать. Сначала это был Виктор Михайлович Скворцов, позже возглавивший Свердловскую дорогу, после него — Пётр Филиппович Мысик, тоже ушедший на повышение, затем Владимир Филиппович Зайко, Василий Тимофеевич Васильев, Владимир Иванович Старостенко, Александр Витальевич Целько…

— В девяностые годы начали реформировать отделения дороги, и нас перевели в управление ЗСЖД. Здесь я работал начальником диспетчерской смены. Примерно в 2000 году мне предложили снова возглавить диспетчерский аппарат, став начальником отдела по Новосибирскому региону управления. На этом посту я и трудился вплоть до выхода на заслуженный отдых, — говорит С.Д. Бутаков.

«Эти последние девять лет, конечно, оставили значимый след в моей жизни. Мне пришлось работать в период особых требований к качеству, поскольку руководили дорогой начальники со стилем, присущим только руководителям Западно-Сибирской, самой крупной железной дороги России. Авторитет В.И. Старостенко и А.В. Целько был высок и непоколебим, а для его поддержания от нас требовалась соответствующая отдача…» — напишет наш герой в своей книге.

Безразличным здесь не место
Сам он тоже, по личному признанию, был достаточно строг. Всегда считал: нельзя прощать нарушений безопасности и дисциплины, а также пьянства. Убежден: человек не может приходить на работу неподготовленным. И безразличие в работе тоже недопустимо. Да, такие люди не закреплялись в коллективе.

«За девять лет руководства отделом у меня было много заместителей, но особенно запомнились умные, порядочные ребята, которые пошли дальше. Это Сергей Чирков, Стас Шацкий. Я вспоминаю всех, с кем работал… С удовольствием всегда общался с коллегами из других служб — Черевко, Бачуриным, Поповым. Все они были для меня не только коллегами по работе, но и просто хорошими людьми. Наши отношения со многими перешли в настоящие дружеские, чем я особо горжусь», — пишет С.Д. Бутаков.

— Так случилось в жизни, что я стал железнодорожником. Мог бы кем-то другим стать… Но не жалею. Узнал много хороших людей. Все начальники отделений дороги и руководители ЗСЖД, с кем довелось работать: Иван Ефимович Трубников, Василий Борисович Николаев, Александр Константинович Бородач, Владимир Иванович Старостенко, Александр Витальевич Целько — высочайшие профессионалы своего дела.

Заявление о выходе на пенсию он написал день в день, как только исполнилось шестьдесят. Александр Витальевич Целько в личной беседе предложил остаться на посту, но Бутаков решил, что старые кадры должны уступать дорогу молодым. Минуло всего два года, и встреча повторилась. Только в этот раз начальник ЗСЖД предложил молодому ветерану активно включиться в общественную жизнь — возглавить совет ветеранов дирекции управления движением. Сергей Дмитриевич не смог ответить отказом. Говорит, неоценимую помощь на начальном этапе ему оказал Пётр Филиппович Мысик, председатель дорожного совета ветеранов. Теперь у него есть пять надежных помощников в самом совете и активисты на линии.

Заботы — обычные. Помощь в приобретении лекарств и путевок, ремонте жилья, посещения на дому, праздничные мероприятия... Вот только ветеранская армия движенцев — одна из самых многочисленных, почти 9 000 человек. И каждому необходимо уделить внимание.

— У нас хорошие отношения с руководством дирекции. Валерий Леонидович Зобнин всегда изыскивает возможность дополнительно помочь ветеранам. К юбилеям у нас выделяют большие суммы, и подарки стараемся делать хорошие. А как иначе?! У нас много заслуженных и уважаемых людей, фронтовиков. Есть человек, который побывал в трех концлагерях. Ефиму Яковлевичу Гендлину, бывшему начальнику службы, — восемьдесят, Юрию Ивановичу Васильеву, бывшему заместителю начальника дороги, не так давно исполнилось семьдесят лет. Они оба прожили трудную жизнь, отдали себя дороге. Таких людей в нашей организации немало.

У Бутакова особое отношение к фронтовикам и к памяти о войне в целом. В книге меня «зацепил» такой фрагмент:

«Не приемлю, что к юбилею Великой Победы некоторые ветераны еще живут в лачугах, а безграничную любовь к ним нас заставляют проявлять путем подвязывания георгиевских ленточек, куда кто захочет. Смешнее и кощунственнее, чем прикрепление их к антеннам автомобилей, придумать невозможно...»

В предисловии к автобиографической книге «Там, за Саянами...» Сергей Дмитриевич пишет:

«Оглядываясь назад, даешь себе оценку, вспоминаешь о беззаботном детстве, о своей малой родине, о бесшабашной молодости и ошибках, совершенных в жизни. Да, их было много, они не позволили создать семью, сделать большую карьеру по службе, тем более что возможности и способности к этому были. Тем не менее, думаю, я добился уважения коллег, друзей и моих близких — это главное. Значит, и при совершенных мною ошибках я могу сказать, что жизнь все-таки состоялась».