Дед Махорка открывает мир

Молодой новосибирский фотограф помогает людям увидеть город, в котором они живут, с совершенно иной точки зрения

Этот двадцатичетырехлетний парень успел «засветиться» не только на российском телевидении и прессе, но и во множестве крупных зарубежных изданий и каналов. Ради захватывающих кадров Вадим Махоров со своим другом Валерием Раскаловым забирается на самые высокие здания мира, но делает он это не из чистой бравады и молодецкой удали, а, по его словам, «преследуя благую цель». Молодой фотограф таким образом старается донести до людей собственный взгляд на мир, а также помочь остальным посмотреть на реальность под новым углом.

Вадим оказался очень занятым человеком, и поэтому ловить для интервью его пришлось буквально в перерыве между поездками. Кстати, одно из последних крупных путешествий этим летом было в Европу: парни побывали в 12-ти городах Швеции, Чехии, Польши, Германии, Голландии, Франции, Испании и Португалии.

\"Просьба: не повторять!\"
— Принципиально ли для тебя фотографировать именно высокие объекты?

— На самом деле, для меня не важно, на какую высоту мы поднялись, главное то, какие снимки мы там сделали. По крайней мере, я бы хотел, чтобы люди расценивали наши поступки именно так. А выбор здания зависит от того, что это за объект: например, Кёльнский собор – это было что-то невообразимое. С его высоты мы наснимали очень много хороших видов.

— Почему фото объектом было выбрано именно здание?

— Когда я в первый раз взял фотоаппарат в руки, я и кошечек, и портреты пытался снимать, однажды даже свадьбу снял. В процессе я понял, что это совершенно не мое. Потом попробовал фотографировать город, сначала с земли. Мне очень понравилось, я решил попробовать другие ракурсы и перспективы, залез повыше. И внезапно получились кадры, которые мне понравились. Я решил, что буду снимать город с высоты. Дальше это переросло в нечто большее, появились собственные проекты.

— И все-таки почему точкой съемки выбраны именно высотные здания? В чем идея ваших проектов?

— Если раньше просто нравилось запечатлевать города с высоких точек, например, Новосибирск, Москву, Питер, то сейчас с Виталием Раскаловым мы путешествуем и показываем людям, как можно это делать нестандартно. Мы показываем им их города, которые они обычно видят с земли, которые для них стали привычными, с другого ракурса, которого они еще не видели. Это часть философского действа. Мы не просто сумасшедшие парни, которым лишь бы куда-нибудь залезть, мы преследуем благую цель.

— Страшно бывает на высоте?

— Если человек не подготовлен, то, конечно, он испугается. Я вообще считаю, что за нами повторять не нужно. А мы уже привыкли. Конечно, бывают моменты, когда волнуюсь за своего друга, но за себя я обычно спокоен. Страх – это неуверенность. А мы в себе уверены, поэтому не боимся.

Стражи порядка в ступоре
— А экстремальные моменты были?

— Очень страшно было на Кельнском соборе, потому что там не было ничего, за что можно было бы держаться. Мы просто сидели на здоровенной лестнице на высоте 157 метров над землей. И все огромное пространство вокруг очень давило, было страшновато, но чувство восторга все равно все это пересиливало. А в Чехии нас отвели в полицейский участок, из-за того что мы забрались на здание, но потом отпустили, потому что не знали, что с нами делать — в их практике просто не было ничего подобного.

— Сейчас очень модно делать перфомансы, флеш-мобы…

— Наши поездки можно назвать своеобразными перфомансами. А флеш-моб… Мне кажется, наше взаимодействие с публикой может стать для нее смертельным в силу его специфики. Возможно, фотография в дальнейшем перерастет в нечто большее: например, в видео. Мы будем стараться делать что-то более впечатляющее. Я сейчас занялся Time-lapse – делаю видеоролик про Новосибирск. Может быть, сделаю и про другие города.

— Ты можешь назвать себя профессиональным фотографом?

— Мой основной род деятельности – да, именно фотография. Еще я езжу в путешествия, но это происходит не так часто, поэтому в перерывах я живу в родном городе. Но это время я тоже не сижу без дела: фотографирую, к примеру, промышленные объекты. Но я не хочу приклеивать к себе ярлыки типа «я – фотограф», я просто занимаюсь интересующей меня на данный момент темой. Возможно, в дальнейшем это будет кино или просто ролики. А, может, создам свою компанию, которая будет заниматься рекламой.

— Твои работы — это произведения искусства?

— Если человек снимает и думает, над тем, что именно он снимает и как, то это уже можно назвать искусством. Раз и я размышляю над этим, то и мои работы какое-то отношение к искусству имеют. Вообще, фотография — это один из способов показать другому человеку свое видение мира или какое-то событие. Видео ряд никогда не сравнится с фотографией, которая как бы замораживает момент времени и может заставить задуматься. Здесь фотография уже больше картина, на которой разглядываешь подробности, читаешь геометрию линий. Кстати, у меня уже было множество выставок и за рубежом, и в России: в Питере, Красноярске, Екатеринбурге, Риме и других местах.

— Можно сказать, что фотография занимает главное место в твоей жизни?

— Думаю, да. Вообще все, что связано с изобразительностью, фото, видео, кроме акварельных рисунков. До того, как я начал снимать, я фотографией вообще не интересовался. Получается, что я творчески варился в своем собственном соку, не видел конкурентов, не интересовался мастерами, не испытывал ни чьего влияния. И в результате получился мой собственный стиль.

— Какие авторы тебя вдохновляют?

— В свое время Эдвард Бертински произвел на меня большое впечатление. Он фотографирует промышленные пейзажи, и делает это очень художественно. Он очень близок мне по духу, по тематике. Я смотрю на его фотографии, и мне хочется расти до его уровня. И я очень рад, что узнал о его творчестве уже после того, как основательно увлекся фотографированием, потому что, если бы увидел такого мастера в начале, то решил бы, что мне таких высот никогда не достичь.

— А в нашем городе есть такие мастера?

— Очень много тех, кто занимается подобным, но каждый это делает по-своему. Кому-то просто нравится лазить по крышам, быть на высоте, кому-то нравится снимать виды оттуда. Вопрос в том, кто достаточно хорошо это делает, чтобы заинтересовать и других людей тоже, но их немного.

— Бытует мнение, что Новосибирск – серый и безликий город…

Новосибирск достаточно сложно снимать. Проблема в том, что он сильно завален рекламой. Вот, например, во все здание возле часовни на площади Ленина висит огромный баннер. Как раз за этой многочисленной рекламой прячется та самая архитектура, которая в нашем городе несомненно есть. Поэтому считаю, что Новосибирск не сам по себе такой серый, а мы его сами таким сделали.

— Новосибирск для тебя – это…

— Раньше я к Новосибирску испытывал целый спектр эмоций: от любви до ненависти. А сейчас – это просто место, где живут мои близкие. Я даже не знаю, буду ли я дальше здесь жить. Возможно, для меня он станет перевалочным пунктом или даже местом старта.

— И куда дальше?

— Раньше я мечтал переехать в Питер или Москву, но потом понял, что нет смысла менять один российский город на другой. Примерно одинаковые люди везде, одинаковый менталитет. Есть смысл ехать куда-то за рубеж, но я пока туда не собираюсь.

Вадим Махоров мечтает полностью реализоваться в жизни, но не строит далеко идущих планов. он считает, что жизнь сама выведет его туда, куда нужно. Главное — приложить для этого все необходимые усилия и не стоять на месте, чем, в буквальном смысле, он и занимается. Кстати, встречать Новый год фотограф ездил в Казахстан и уже выложил фото и видеоролик на своей страничке в соцсети, где его кличут Дед Махорка. Сейчас он, судя по всему, — в Китае.

СПРАВКА
Эдвард Бертински (Edward Burtynsky) – ведущий канадский фотограф. Его монументальные индустриальные пейзажи находятся во многих крупнейших музеях мира. Бертински родился в 1955 году. Живет в Торонто.

СЛОВАРЬ
Time-lapse photography, обозначающее покадровую съёмку при помощи цифрового фотоаппарата. Покадровая съёмка или цейтраферная киносъёмка — разновидность замедленной киносъёмки, при которой значительную часть времени механизм киносъемочного аппарата остановлен, а экспозиция осуществляется покадрово с большими интервалами. При демонстрации фильма с нормальной скоростью проекции возникает эффект ускорения движения — иллюзия большей скорости происходящих процессов.