Константин РАЙКИН: «Люблю балдеть!»

Встреча с народным артистом РФ художественным руководителем Московского театра «Сатирикон» Константином Райкиным в off-программе фестиваля «Ново-Сибирский транзит» была обозначена как мастер-класс по актерскому мастерству. Заполненный под завязку крошечный зал театрального клуба «Пуля» дышал нетерпением: как это будет?! Сам Райкин, великий, ни с кем не сравнимый, поделится секретами волшебства?! Иначе его пребывание на сцене не назовешь. А Новосибирск, в основном благодаря двадцатилетней уже истории Рождественского фестиваля и гастролей «золотомасочных» спектаклей, воочию видел это великолепие не раз — феерические главные роли в «Превращении» Кафки, «Контрабасе» Зюскинда, шекспировском «Ричарде III». И вот нынче зимой — «Вечер с Достоевским» по «Запискам из подполья», где в течение полутора часов, практически находясь на подмостках один, артист погружал зрителей в такие психологические глубины личности героя, что вынырнуть без его же помощи залу было бы трудно…

Лучшие стороны «Я»
И на этот раз, как и на спектаклях, он появился под аплодисменты. Оглядел аудиторию, положил на стол джинсовую бейсболку, улыбнулся и сказал, что довольно опрометчиво называть это мероприятие мастер-классом, потому что, хотя здесь собрались в основном студенты театрального института, он не хотел бы сейчас делать какие-то упражнения и вести тренинги…

— Я хочу вам кое-чего рассказать, — начал мэтр не интригующе, а как-то очень доверительно, и начался серьезный (разумеется, под взрывы смеха — чувство юмора у Константина Аркадьевича наследственное, выдающееся) разговор о профессии, в которой большинство собравшихся делает первые шаги, а сам Райкин отдал более 40 лет. Столько же лет он профессионально преподает, недавно открыл собственный театральный вуз — Высшую школу сценических искусств, проще — Театральную школу Константина Райкина.

…И получился гениальный мастер-класс — не о форме, а о сути актерского дела, его сердцевине и душе. Причем педагогический дар гостя оказался того же уровня, что и все другие, уже известные миру его таланты. Например, чего стоила история о ГИТИСе советских времен — главной кузнице театральных профессионалов времен СССР... Там, по словам Райкина, студенты-первокурсники по полгода репетировали этюды на тему «Я в предлагаемых обстоятельствах».

— В этой теме, — «умиляется» рассказчик, — студент должен был демонстрировать только лучшие стороны собственного «Я». То есть шла борьба хорошего с прекрасным. Если в этюде герой поссорился с девушкой, то он не посылал ее, как привык делать на самом деле, а вначале, перед расставаньем, вежливо помогал ей надеть пальто… И видеть это было невыносимо.

Мастер-класс о главном
О своих принципах преподавания артист говорил без пафоса, и некоторые вещи, глубокие, сокровенные, возможно, трогали слушателей до слез. Но слезы эти — Райкин не был бы Райкиным! — тут же тонули в смехе и радости сопереживания тому моноспектаклю на тему профессии, который разыгрывался здесь и сейчас.

Встреча продолжалась почти три часа, поэтому вниманию читателей — только фрагменты.

* * *
— Я не всегда знаю, как надо преподавать — и сорок лет преподаю! Но я сам по-прежнему ученик, и это в себе очень люблю. Продолжаю учиться у своих студентов, у очень хороших педагогов. Я совершенно не мэтр, который достиг чего-то в искусстве. Я больше всего люблю в себе состояние удивления и потрясения. Вот я люблю рот открыть. Балде-е-е-еть я люблю! И не люблю тех, которые не любят балдеть. Мне кажется, очень важное качество человека, занимающегося театром, искусством, уметь удивляться и потрясаться, радоваться чужому таланту и понимать, что ты так не можешь…

Вертеться на пупе
— В театре «Сатирикон» работать трудно. Я даже берусь утверждать, что в этом театре артистам работать труднее, чем в любом другом. Потому что этот театр требует невероятной отдачи — невероятной отдачи требую я. Такой добрый и вполне интеллигентный диктатор и убийца. Я люблю своих артистов и студентов — это люди моей жизни. Никого не люблю, как их. Но в этой любви я могу оторвать башку. За несоответствие. Понимаете: люблю и мучаю, потому что люблю. Поэтому мучаю. Потому что люблю...

* * *
— Я просто считаю, что в современном театре только так — выкладываясь полностью — и можно работать. Театру приходится выживать в очень серьезной конкуренции с огромным количеством вариантов досуга — телевизором, кино, ночными клубами и другими способами времяпрепровождения. Чтобы отстоять свое право на внимание со стороны людей, ему сегодня очень надо вертеться на пупе. Это раньше, будучи одним из двух-трех вариантов досуга, театр мог так важничать. (Тут следует гримаса, которая раскалывает смехом зал, и в ней — масса смысла, непередаваемого словами. — Авт.)

* * *
— Театром надо заразиться. Театр, с моей точки зрения, искусство, требующее фанатичного к себе отношения. Без влюбленности, даже оголтелой любви к театру на сегодняшний день ты не выживешь в профессии. Потому что по внешним, мещанским, параметрам дело это проигрышное. Ну, денег нету. Всегда нету. Известности оно не дает. А это же страшные искушения — слава, деньги…

* * *
— Антреприза, кино, телевидение, сериалы, корпоративы — для артистов существует куча бабконосных вариантов. Это, как правило, варианты нехорошие в смысле творчества — дьявольские. Ты чаще всего деградируешь, занимаясь такого рода деятельностью. Театр предлагает вариант творчества бескорыстный и жертвенный. А за это получаешь только самое главное — власть над залом. И это самое высокое счастье. У меня в театре есть артисты, которые через это прошли и ни на что это не променяют. Когда спектакль идет хорошо, вся эта разнородная масса людей в зале добровольно, полюбовно отдается вам в рабство, и как одно большое животное следит за артистом на сцене — в одну сторону головы и взгляды повернули, в другую. Как дети — лица растопыренные! Иногда даже плачут. Такие дураки божественные, отдавшиеся твоей воле…

Не верю!
— Надо сказать, что я сам очень трудно работаю. Всегда. Вообще. И не люблю этих, прищелкивающих пальцами при работе. Я не верю в легкие пути в творчестве. Не верю! Это все легенды про Моцарта, который там — ох-ах! Ничего подобного! Он тяжелейшим образом работал. И никогда не верьте, что театр — легкая работа и работать весело. Иногда весело, а иногда — ну умереть хочется. Почему я на репетиции не пускаю никого из посторонних. Потому что это кровохарканье. Обязательно наступают моменты, когда я вижу — ничего не получится! Не просто: у меня не выходит, а не получится! У меня каждая работа оплачена жутким страданием. Оттого, что женщина рожает несколько раз, ей не становится легче, все равно больно, все равно мучится. Актерство сродни этому...