За вдохновением — под воду

Зачем ныряют дайверы в таежные сибирские речки и какие сокровища находят на илистом дне?

Многих друзей и поклонников известного новосибирского живописца Максима Афанасьева удивила неожиданная трансформация его творческих интересов. Художник-универсал, который в свои тридцать пять уверенно работает во всех жанрах и сюжетах классического изобразительного искусства, участвует во всероссийских и международных выставках и даже выставляется в Третьяковской галерее, вдруг «ударился» в занятия дайвингом. Да еще самым что ни на есть экзотическим — озерно-речным, сибирским!

Договориться с собой на берегу
Добравшись до заветного бережка, он второпях разбивает палатку. Часами плавает, любуясь причудливыми подводными пейзажами, ползает в завалах и коряжниках, продирается сквозь гущу подводных трав или через камыш мелководья. Причем отдается увлечению всерьез, что называется, по-взрослому: оснастившись гидрокостюмом продвинутой модели по технологии «сэндвич», маской Omersub, двумя подводными ружьями-арбалетами Scorpena из карбона и тикового дерева, а также многоцелевым фонарем Light&Morgan, незаменимым для ночной охоты.

Да, охота — важная составляющая в его увлечении. Но не только традиционные, покрытые чешуей трофеи манят его воображение, полное необычных творческих планов. После знакомства с подводным миром чуть ли не главной темой работ художника стало изображение сцен из глубинной жизни водоемов России.

Великая Волга, широкая Обь, царственный Байкал, хрустальное Телецкое озеро теперь заветные места его пленэров. Много интересного приметил он и в омутах и плесах задушевных, таинственных таежных речек Чаус в Колыванском районе Новосибирской области и Шегарка в Томской области. Даже городские и пригородные карьеры и котлованы стали источником вдохновения подводного живописца.

Это вам не фото
Как профессионал Максим знает, что главное в живописном произведении — состояние. Передать его — базовая задача художника. Все приемы и методики служат этой цели. Композиция, динамика, тональные соотношения и цветовые решения имеют лишь подчиненное значение. Потому как именно состояние, образный строй, общая идея произведения и отличают живописное полотно от художественной фотографии, которая фиксирует тот или иной миг действительности, то или иное мгновение.

В погоне за передачей этого состояния не знает покоя Максим Афанасьев. Иногда, вынырнув из речного омута, весь в тине, словно водяной, поспешает он мимо подтрунивающих друзей (еще бы не подтрунивать: «подвох» вернулся без трофея!) к походному столику, где приготовлен альбом для зарисовок, пытается зафиксировать увиденное. Как и все художники, Максим таким образом накапливает впечатления, чтобы потом претворить их в творчестве. Другое дело, что это накопление происходит в обстановке палаточных лагерей единомышленников-«подвохов», а то и в спартанских условиях одиночного бивуака при свете вечерней зари или фонарика. Порой даже кажется, что его этюды и рисунки пахнут дымом таежного костра.

Вертится на языке вопрос: стоит ли овчинка выделки? Стоит ли «заморачиваться» наблюдениями, анализом впечатлений, мерзнуть в засаде. Можно на худой конец ограничиться подводной фотографией. Но нет! Как живописец, воспитанный в традициях классического изобразительного искусства, Максим Афанасьев больше всего доверяет собственному видению. Поэтому такое большое значение придает зарисовкам, мгновенным графическим отражениям. Ничто не сравнится с живым отношением художника к действительности.

Сумрачная красота
Только в качестве вспомогательного средства не пренебрегает он подводной фото- и киносъемкой. Снимает Максим и вполне профессиональные видеоролики о своих экспедициях, чтобы знакомить друзей и близких с волшебным миром подводной охоты.

Надо сказать, что сибирского подводного охотника подстерегают специфические проблемы и трудности: прозрачность воды оставляет желать лучшего; обычны взвесь ила, тины и песка; досадная закоряженность в условиях мелководья и сильного течения; топкие, илистые берега; малодоступность мест охоты. Иной раз обескураживает и малорыбье. Художник знает, что океаническая, особенно рифовая, подводная охота более трофейна. Но он сделал свой выбор!

На упреки в возможном однообразии впечатлений от сибирского дайвинга он знает ответ. Знает, что стоит только приехать на знакомую речушку или протоку-ерик в пору весеннего половодья, и вот оно — новое! Притопленные кусты, развевающиеся по воде космы старой травы делают течение зримым и одновременно загадочно-сказочным. Порой мелькнет яркими полосками окунь; откуда ни возьмись вынырнет разбойница-щука и медлительно проплывет, исчезая в чайного цвета торфяном настое. Максим уверен, что погружение в студеные глубины Телецкого озера или сумрачные воды омутов сибирской речушки может дать впечатлений не меньше, чем теплые комфортные воды южных морей.

Максим Афанасьев сделал свой выбор — он открыл для себя страну чудес. Увиденным он великодушно делится с нами: его работы на подводную тему на последних вернисажах разного ранга были встречены зрителями с большим интересом.

Великодушный дар
…Мы сидим с художником в его мастерской, пьем чай, разговариваем. К обычному запаху масляных красок, растворителей и лака примешиваются тонкие ноты ароматов костра, мокрой прибрежной травы. Проследив за моим взглядом, Максим поясняет: там, в углу мастерской, сохнет надувная лодка, поскольку в последнюю поездку на Чаус из-за непогоды пришлось эвакуироваться в спешке, не просушившись.

Я встаю, подхожу к лодке, трогаю полунадутые боковые баллоны, разговор наш продолжается. В планах художника — найти группу единомышленников и осуществить давно задуманный и обдуманный проект: «Творческий десант. Подводный пленэр. Красота окружающего и подводного мира». Результатом воплощения замысла должны стать полномасштабная выставка и полноценный видеофильм. Тем самым, считает Максим Афанасьев, будет закреплено понятие подводного пейзажа в изобразительном искусстве. Что ж, остается пожелать художнику осуществления его планов!

ФАКТ
В Новосибирской области насчитывается около 430 рек и огромное количество озер — более четырех тысяч