В последнее время встречи с этими людьми в зеленой форме и логотипом ФССП боится каждый десятый новосибирец. Именно столько в нашем регионе сегодня должников — по кредитам, алиментам, штрафам и так далее. А они не боятся запрещать выезжать из страны олигархам, которые «забыли» оплатить штраф за быструю езду, готовы арестовывать и стог сена, и авто премиум-класса. А родителей, которые отказываются заботиться о детях, привлекают к ответственности по самой строгой букве закона.
Но так было далеко не всегда. Благодаря чему удалось поднять престиж службы судебных приставов, на какие хитрости вынуждены идти ее сотрудники, чтобы выявлять должников, и какие еще функции им приходится выполнять, кроме «слежки» за долгами? Об этом и многом другом мы расспросили руководителя Управления федеральной службы судебных приставов по Новосибирской области — главного судебного пристава региона Виталия ЭРЛЕРА, пригласив в редакцию издательского дома «Советская Сибирь».
Востребованная служба
— Виталий Иванович, вы уже почти год на посту руководителя новосибирского УФССП. Как оцениваете работу новосибирских приставов? Можете ли сравнить Новосибирск, например, с Кемеровской областью, где вы работали до назначения в наш город?
— Наша служба федеральная, и принципы организации работы одинаковые. Как и методы работы. Конечно, присутствует специфика региона — почти двухмиллионный город и большая сельская местность. Это не может не отражаться на работе. Но я думаю, что с моей стороны некорректно сравнивать тот же Новосибирск с Кемерово. Я уже практически год здесь и, поверьте, не отслеживаю, что происходит в Кузбассе. Работы здесь хватает. А оценку нам должен ставить Центральный аппарат ФССП и сами новосибирцы.
— Хорошо, как вас оценивает руководство? Наверняка какие-то есть рейтинги…
— Рейтинг есть. Он составляется ежегодно по множеству критериев. Когда я приступил к исполнению обязанностей, Новосибирская область занимала в этом рейтинге далеко не первые места — мы были где-то на шестидесятых позициях. Но я уверен, что уже в 2015 году мы значительно улучшим результат, хотя о попадании в первую двадцатку пока речи не идет. Провалы в работе я видел сразу. Например, одна из первых поставленных мною задач — налаживание работы межрайонного отдела по штрафам, который был создан в конце прошлого года. Мы провели аналитическую работу, увеличили штат, обновили техническую базу. Отработали электронное взаимодействие с ГИБДД, ведь где-то 45–48% от общего числа дел — это именно штрафы. И на сегодняшний день отдел выходит на производственные мощности, если так можно сказать.
Кстати, мы вошли в пилотный проект c Госавтоинспекцией. Со всей России в электронном виде будут поступать постановления о неоплаченных штрафах. Раньше это были письма в конвертах. Ведь люди на своих автомобилях ездят не только по своему региону, но и по стране. Это сэкономит время и немного избавит от бумажной работы, которой у нас по-прежнему очень много.
— В последнее время за деятельностью ваших сотрудников нам, журналистам, стало интересно следить. Вы то стог сена конфискуете, то автомобиль дорогой, то целые спецоперации устраиваете. Это поднимает престиж службы?
— Мы со своей стороны делаем все, чтобы быть максимально открытыми для населения. Конечно, радует, что к нам на работу идет устраиваться очень много молодых специалистов, конкурс есть всегда. Для молодежи это хорошая ступенька в жизни: государственная служба, стабильность. Если мы раньше имели возможность принимать на работу людей без специального образования, то сейчас необходимо обязательно иметь высшее юридическое или экономическое. Мы и внутри ведомства проводим обучение. Сотрудник должен быть грамотным, он должен понимать свои задачи и профессионально их выполнять. Ведь работа судебных приставов еще и психологически трудна: приходится же имущество арестовывать. Иногда и жалко бывает. Но нужно быть принципиальным.
Вынужденное сокращение
— Сложности в российской экономике, кризисные явления как-то отразились на вашей работе? Должников стало больше?
— Нагрузка по сравнению с предыдущим годом на одного пристава увеличилась более чем на тысячу дел. Это большой рост — по загруженности мы в России в числе первых. При этом нам удалось увеличить количество оконченных производств. Если раньше в месяц пристав заканчивал где-то сто пятьдесят дел, то сейчас мы подошли к цифре двести. Это трудная ежедневная работа, которая приносит результат. Надо встречаться с людьми, разговаривать. Каждая ситуация индивидуальная, под общую гребенку всех должников подгонять нельзя.
— А штат наверняка сократили…
— Штат у нас и без этого был небольшой. Сократились мы на 115 единиц и, учитывая, что это не последний раз, нам важно максимально правильно распределить кадровые ресурсы. Мы сокращали специалистов первого и второго разряда, так называемых помощников приставов, которые занимались технической работой. Также сокращен обслуживающий персонал. В аппарате управления были сокращены больше двадцати человек. В СМИ появлялись сообщения, что это может повлиять и на нашу работу в судах. Так вот по этому направлению штат сохранен полностью. За время, что я в Новосибирске, мне удалось объехать все районные отделы за исключением двух, в которые собираюсь в ближайшее время. Посмотрел, как организована работа на местах. Не должно быть перегибов, когда где-то густо, а где-то пусто.
— Если работать так непросто, что привлекает в вашу профессию людей? Вот вы сами, например, почему выбрали эту работу?
— На государственную службу я пришел уже в зрелом возрасте — мне было тридцать лет, так что необдуманным или неосознанным это решение нельзя назвать. Я занимался предпринимательской деятельностью. Изменилась жизненная ситуация, поэтому я и выбрал службу судебных приставов. А решение о переходе на работу в Новосибирск, точнее, о возвращении, принял легко. Я родился в области, регион мне хорошо знаком. Обратная дорога домой не может быть трудной.
Все средства хороши
— В последнее время широкой огласке предаются дела, связанные с неплательщиками алиментов. Все-таки есть ли реальный результат: стали ли граждане добросовестнее относиться к родительским обязанностям?
— В вопросе взыскивания алиментов все средства хороши: и в розыск объявляем, и баннеры на улицах вывешиваем. Ограничиваем выезд за пределы страны, аресты имущества проводим. Надо сказать, что возросло и количество уголовных дел. Результат — остаток по алиментам медленно, но сокращается.
— Вступивший в силу с 1 октября закон о банкротстве физических лиц как-то облегчит работу вашего ведомства?
— Давайте не будем загадывать. Пусть закон поработает полгода, а лучше год, и тогда мы уже будем понимать, как он на нас отражается. Но, честно сказать, мы надеемся, что в какой-то мере это даст облегчение в нагрузке. Сегодня не то время, когда люди хотят жить на работе. За девять месяцев мы отработали 650 тысяч производств, и невыполненными остаются более 700 тысяч.
— Люди стали грамотнее: имущество переписывают, прячут, да и «помощников»-юристов на рынке сегодня хватает. Есть способы борьбы с такими хитрецами?
— Ситуация защиты вполне логична, поэтому и все больше фирм появляется на рынке, которые предлагают помочь избежать встречи с приставами. Повышается уровень юридической грамотности населения. Но и служба судебных приставов не стоит на месте, мы динамично развиваемся и год от года, безусловно, становимся все более востребованными обществом и государством. Ведь от судебных приставов напрямую зависит, чтобы доверие граждан не было обмануто, чтобы законные требования были удовлетворены не только на бумаге, но и на практике.
— Напоследок хочется спросить, какие еще методы борьбы с должниками на подходе?
— Направление задано — использование в работе новых технологий, информационных ресурсов. Внедряем электронный документооборот. Мы усилили взаимодействие с новосибирскими банками и филиалами, сейчас мы в тесном сотрудничестве с тридцатью тремя финансовыми учреждениями.
Виталий МАСЛЮК
