Зачем в наше время преодолевать невероятные расстояния, испытывать дискомфорт и подвергаться реальной опасности, когда под рукой Интернет, и там есть всё?
На эти и другие вопросы нашего корреспондента отвечает Леонид КРУГЛОВ — путешественник, этнограф, фотограф, режиссер-документалист, член Русского географического общества, руководитель проекта «Диалог с миром», в рамках которого были проведены экспедиции в самые удаленные уголки земного шара.
Шторм в реале и в 3D
За его спиной не было на этот раз бирюзовой морской дали или изумрудных лиан, но по картинкам в Сети я сразу узнала знаменитого путешественника Леонида Круглова. Он сидел в кафе кинотеатра «Победа» и не то чтобы скучал, но по крайней мере был не занят — презентация его нового документального фильма «Вокруг света 3D» должна была начаться только через полчаса. Я подошла к столику, постучалась в воображаемую дверь и бодро, по-аборигенски, сказала: «Здрасьте!» Так мы познакомились…
…А потом на экране кинозала была кругосветка по маршруту Крузенштерна и Лисянского на самом большом в мире паруснике «Седов» — по морям и океанам, через штормы и штили, а также нешуточные земные преграды на пеших отрезках пути. Формат 3D не давал расслабиться и зрителям: шум шквального ветра и морские волны, брызжущие, казалось, прямо в лицо, заставляли публику всех пятнадцати рядов кинозала втягивать голову в плечи, чтобы потом по-детски тянуть шею к экзотическим красотам. Были и волнующие до полуобморока моменты. Ну, например, когда наш проводник в этом экстремальном мире Леонид Круглов (кстати, его голос в кадре и за кадром был как бы страховочным ремнем — «не дрейфьте, я с вами!») забирался с кинокамерой на 58-метровую мачту парусника. Что в реальности, за время путешествия, случалось более сотни раз, тому свидетельство — многочисленные головокружительные панорамы сверху в разное время года и суток.
— Самый первый свой подъем на мачту я помню в деталях, — объяснял потом Круглов. — Мне, честно говоря, было дико страшно. Наш парусник не двигался, он был пришвартован в порту небольшого германского городка. Ну, думаю, пока он здесь, поднимусь, мне потом предстоит это много раз. Привыкну. И я до сих пор помню: пока я лез, у меня все внутри переворачивалось. Решил: умру или поднимусь наверх! И в этом обостренном состоянии замечаю — вдруг мимо меня сильным порывом ветра сносит куда-то вниз, в море, бабочку. Все — плохой знак! А у меня как раз финальные пять метров, и там лестница так сделана под отрицательным углом — какую-то часть подъема висишь буквально вниз головой. Потом этот горб пересекаешь и оказываешься уже на самом верху. И вот, когда я выбрался наверх, закрепился, застраховался, мимо меня пролетели два лебедя, один с одной стороны мачты, второй — с другой, и где-то там, внизу, сели на валуны. Хороший знак, думаю, теперь бы спуститься отсюда…
— Вам было это необходимо — самому подниматься на высоту двадцатиэтажного дома?
— И не только на высоту, но и спускаться под воду и так далее. Потому что это документальное кино, а брать с собой на целый год команду операторов и других специалистов просто нереально…
Мечта центрового мальчишки
Это история про мачту, а сколько их с эмблемой «на волосок от смерти» в путешествиях по морю и суше случалось с ним — не перечесть!
Леониду Круглову немногим за сорок, его стаж путешественника в самые отдаленные и труднодоступные уголки земного шара, в том числе те, где до сих пор живут первобытные племена, — двадцать лет. Каким образом и зачем «центровой» столичный ребенок (он родился в Москве, на улице Горького, правда, по собственному признанию, рос не пай-мальчиком, а искателем приключений во дворах Маяковки и Пушкинской площади) выбрал себе такую экстравагантную беспокойную судьбу?
Он говорит, что, как и другие сверстники, читал книжки об индейцах и великих путешественниках, при этом мечтая своими глазами увидеть что-то подобное и свято веря (в чем оказался прав), что не все открытия на нашей планете уже совершены. В 90-е окончил исторический факультет университета, и поскольку как раз в это время наша страна стала открываться миру, стал собирать деньги на свою первую экспедицию.
— Меня часто молодежь на встречах спрашивает, где я нашел деньги. Убеждал спонсоров, зарабатывал сам — снимал, писал, фотографировал. Словом, все, что ко мне приходило, вкладывал в путешествие.
Событие номер один
Довольно скоро его фильмы, статьи и фотографии стали востребованными во всем мире — в специализированных изданиях, на телевидении. Что касается путешествия по маршруту первой русской кругосветки под руководством Крузенштерна, Леонид обошел массу инстанций и даже написал письмо Медведеву — в ту пору Президенту РФ. Проект поддержали, и полтора года Круглов был в пути.
Представляете, сколько всего он может рассказать?! Но поскольку путешествие было по следам соотечественников, а их дневники стали путеводителем, то событием номер один Леонид называет высадку (парусник не мог подойти к берегу и стоял в море) на полинезийские Маркизские острова в центральной части Тихого океана.
— У меня уже был опыт общения с первобытными племенами в Амазонии, в Папуа-Новой Гвинее, и не всегда это общение было простым. Но эти люди меня буквально поразили. Мой бюджет был на исходе, я приехал практически с пустыми карманами, однако в передвижении по острову они мне помогали с большой охотой. Оказывается, они знают русских с давних времен и, сохраняя родовые традиции, носят татуировки, которые копируют со старинного французского альбома гравюр. А гравюры эти были сделаны по рисункам татуировок аборигенов, запечатленных моряками первой русской кругосветки 200 лет тому назад.
Общий язык существует?
— Леонид, вам доводилось встречаться с людьми, оторванными от цивилизации, чей кодекс ценностей кардинально отличается от общепринятых, с нашей точки зрения, моральных правил. И как тут находить общий язык?
— Маршруты нескольких моих экспедиций пролегали через самые первобытные части Африки — приграничные районы Эфиопии и Сомали, Эфиопии и Судана. Там в принципе нет власти в нашем понимании, все строится на основе первобытных законов. Соответственно, как я смог убедиться, понятия добра и зла, жизни и смерти представляются зачастую иначе, нежели мы привыкли понимать здесь, в прихристианском мире. К примеру, я сталкивался с ситуацией, когда наши проводники обсуждали: не убить ли нас, пока мы находимся на территории их племени (нашего непосредственного проводника затрясло от ужаса, когда он нечаянно услышал этот разговор). Почему такой вариант возник? Несколько старейшин рассудили, что у нас очень много хороших, полезных медикаментов, много одежды, запасов провианта, есть мулы. Все это может способствовать выживанию племени. В этом даже не было какой-то агрессии, человеконенавистничества, направленного конкретно против меня. Это была просто первобытная логика жизни. Слава Богу, что вождь и еще несколько людей придерживались другого мнения: к этому времени я уже заслужил какого-то с их стороны уважительного отношения. Хотя выбраться нам из тех мест было достаточно тяжело. Теперь, размышляя об этом, я думаю, что к людям других культур нельзя подходить со своей меркой. Их логика, если в нее внимательно вслушаться, может оказаться вполне разумной для того окружения, в котором они живут, и той ситуации, в которой они находятся.
— Плюс особенности традиций?
— Да. Один из моих первых фильмов «Инцидент Корубо» — это расследование гибели поисковой группы, которая в наши дни установила контакт с первобытным племенем амазонских индейцев. Все складывалось вроде бы хорошо, но закончилось трагедией — поисковики были убиты. Мы распутали этот клубок, проведя там достаточно много времени. Оказалось, что, получив в течение нескольких дней от европейцев подарки, индейцы попросили что-то еще, им ответили отказом, пригрозив отобрать уже подаренное. А это, как удалось мне выяснить, самое страшное оскорбление для первобытного народа Амазонии.
Начни с себя
— Леонид, есть такая давняя фишка — послание миру. Если бы у вас была возможность обратиться к человечеству, что бы вы, основываясь на своем опыте путешественника, сказали людям Земли?
— Мне кажется, можно сказать какие-то умные вещи, и я бы мог это сделать. Но все-таки я считаю, что люди в основном делятся на два типа — на тех, кто хочет переделать мир, и тех, кто стремится переделать себя, а для этого надо себя поначалу узнать. Так вот, я отношусь ко второму типу. И все мои экспедиции, перегрузки именно на это нацелены. В каждую экспедицию я вхожу, что называется, одним человеком, а выхожу совершенно другим… Поэтому в послании к людям я бы предложил обратить внимание на такой подход к жизни: учиться видеть самого себя с темных и светлых сторон и пытаться самосовершенствоваться. Кстати, бесценна в этом плане книжка о Робинзоне Крузо, отшельнике, который оказался один на один с собой и природой и в этих условиях не потерял, а, наоборот, нашел себя.
