Свою любовь к музыке за полвека он передал сотням новосибирцев, они — своим детям и внукам с надеждой, что этой цепочке не будет конца
Сегодня, 28 ноября, во Дворце культуры им. Горького состоится особый, внеплановый концерт оркестра русских народных инструментов. И играть они, как признаются музыканты, будут с особым чувством. Потому что выступление это посвящено 70-летнему юбилею руководителя коллектива — заслуженного деятеля Всероссийского музыкального общества Владимира Николаевича Черноглазова.
Это вам не гидропоника
Признаюсь, меня всегда завораживала и восхищала в некоторых людях удивительная нацеленность и затем пожизненная привязанность именно к народной музыке. Кто-то называет их фанатиками, но сами себя они считают просто счастливыми людьми. У каждого современного человека первое знакомство с народными инструментами сегодня происходит отнюдь не «по жизни». Чаще всего это телевизионный или какой-нибудь праздничный концерт. В лучшем случае филармонический. А «по жизни», к сожалению, все реже и реже в семьях можно встретить тот же некогда популярный в быту баян — он тоже постепенно становится инструментом сугубо концертным.
Поэтому в ножки, как говорится, надо бы нам кланяться тем, кто жизнь посвящает служению народной культуре, народной музыке в частности. И слава богу, что есть в нашей жизни еще глубокая и довольно широкая народная культура, которую трудами своими поддерживают на высочайшем уровне такие известные коллективы, как Русский академический оркестр, руководимый народным артистом России Владимиром Гусевым, и неугасаемые пока самодеятельные коллективы при «очагах» культуры.
Перед встречей со своим героем я поинтересовалась у маэстро Гусева, что он думает о творчестве подобных энтузиастов.
— Это как естественная почва для народной музыки, из которой растут таланты и развивается музыкальная культура, — с охотой откликнулся Владимир Поликарпович. — Огурцы, к примеру, могут расти и на гидропонике, но самые вкусные все-таки — с земли. Профессиональных-то русских коллективов у нас осталось раз-два и обчелся, а вот народная музыкальная культура благодаря таким людям, как Черноглазов, к счастью, жива, и надеюсь, что в наш постиндустриальный век еще получит дальнейшее развитие. За десятки лет я бессчетное число раз видел, как самые сановные чиновники, самые пестрые аудитории замирали при хрупком звуке обыкновенной балалайки. Передайте через газету от меня и нашего оркестра привет и наилучшие пожелания юбиляру!
Жаворонок в небе и… в руках
…У кого как, а у Володи Черноглазова любовь к музыке была заложена с раннего детства. Отец, знатный рабочий (теперь уж и такого понятия нет) завода имени Чкалова, не только был квалифицированным слесарем-сборщиком самолетов, но и пел, и плясал отменно. Многодетная семья ленинградцев Черноглазовых оказалась в Новосибирске в годы войны. Володя родился уже после Победы и был пятым ребенком. Детство прошло здесь, в кварталах рабочей Дзержинки (сейчас Калининский район): 57-я школа, ДК имени Калинина, на глазах пацанов той поры вырастал на улице Богдана Хмельницкого и настоящий храм культуры, получивший имя «буревестника революции» Горького.
Как и отец, и старший брат, с юности он тоже работал на авиастроительном заводе. Но однажды с другом Толей отправились на танцы, на Богданку, и тот затащил его на репетицию оркестра русских народных инструментов, который возглавлял тогда преподаватель консерватории Юрий Васильевич Носков. Так и «присох», как выразился позже сам Владимир Николаевич, ко всем этим домрам, балалайкам, звенящим тремоло, как жаворонки в небе, голосам оркестра. Ходил на занятия, начал выступать вместе со всеми в концертах, понемногу изучал ноты, музыкальные знания собирал с миру по нитке, хорошо помогала закончившая теоретическое отделение Люся Корниш.
От репетиции к репетиции приходило понимание: народная музыка — это его. И втихаря ото всех на следующее лето поступил в музыкальное училище. Отец хмыкнул, но особо перечить не стал, потому, видно, что сам всю жизнь тянулся к проявлению души в мелодии и звуках.
Поверх стереотипов и границ
Мир народников хоть и распахнут по всей России, но по-своему тесен — в основном они все знакомы друг с другом, знают, где и что происходит в народной музыке. Случилось так, что в ДК детского творчества имени Пичугина (на улице Учительской) ушел руководитель студии народных инструментов. О Владимире там уже слышали как о подающем надежды музыканте и пригласили молодого парня на работу. Он было с радостью согласился, но с чего начинать? Коллектив к его приходу практически рассыпался, это как дети: вырастают — уходят. Отправился в «гастрольный тур» по ближайшим школам: с парой парнишек из оркестра с инструментами приходили в классы, играли, а потом спрашивали: «Кто к нам в студию хотел бы записаться?». Лес рук желающих. На другой день прослушивание, отбор и прочее. Вскоре студию удалось восстановить и даже приумножить. Потом этот прием применял не однажды, пользуется им до сих пор: стоит юным оркестрантам сыграть перед сверстниками, те загораются желанием: и я так хочу! Детская душа открыта прекрасному, родному изначально, это потом возникают стереотипы: модно — не модно, современно — не современно…
Благодаря тому что шеф (и хозяин в ту пору обоих ДК) — Новосибирский завод химконцентратов — средствами располагал по тем временам весьма приличными и поддерживал связи с родственными предприятиями всей страны, только еще начинавший оперяться коллектив оркестра русских народных инструментов смог всерьез гастролировать: Алтай, узбекский Фархад и так далее. Словом, начали приглашать юных пичугинцев с концертами во все республики великого Советского Союза. Так приходили не только популярность, но и опыт, мастерство. А когда из взрослого оркестра ДК имени Горького ушел Носков, руководство пригласило на его место Черноглазова. И вот уже без малого пять десятилетий он — бессменный руководитель известного далеко за пределами Новосибирска коллектива.
Святая к музыке любовь
Сегодня сам уже давно мэтр Владимир Черноглазов работает с двумя оркестрами: взрослым и детским. Оба состава прекрасно звучат, у них большой репертуар, выступают во многих городах России и за рубежом. Фактически в оркестре сегодня играют сразу несколько поколений музыкантов, в том числе внуки тех, с кем когда-то Владимир Николаевич начинал. Иных уж нет, а те далече, как, к примеру, Лариса Дорн, которая ныне живет в Чехии, кто-то волею судьбы оказался аж в Штатах, кто-то в Питере или Москве, и все они, как правило, не расстаются с каким-либо народным инструментом, ставшим для них частицей родины. «Звенит балалайка где-то в Клондайке, русская песня в чужой стороне»...
КОММЕНТАРИИ
Владимир КИРПИЧЁВ (ударные), артист джаз-оркестра «Сибирский диксиленд»:
— Еще первоклассником я пришел к Владимиру Николаевичу в студию «Бригантина», и он начал учить меня игре на балалайке. С полгода я ходил исправно, но потом бросил, на папке с нотами катался с горки... Может быть, потому, что вообще-то я хотел быть скрипачом. В кинотеатрах тогда прошел фильм «Полонез Огинского», и скрипка очаровала меня. Но скрипки не было. Года через два я вернулся к Владимиру Николаевичу и стал осваивать ударные. Он меня нахваливал: у тебя, мол, талант! Вскоре у нас начались концертные поездки по заводам, по селам, по Алтаю. Это было прекрасно: мы — артисты!.. В общем, мне здорово повезло, благодаря Владимиру Николаевичу я рано нашел себя и стал профессиональным музыкантом.
Валентина РЯБИХИНА (балалайка), художник-модельер:
— В оркестр меня привела подруга еще в 1965-м, и я сразу почувствовала, что мне хорошо именно здесь. Так я сюда похаживала вслед за подружкой, пока однажды Юрий Васильевич Носков, первый руководитель нашего оркестра, не сказал мне: «Валя, а бери-ка ты сама инструмент, у тебя пальчики тонкие, тебе домра пойдет». Но я возразила ему: нет, хочу на балалайке, она смешнее. Так вот и стала «артисткой». У нас в оркестре сейчас играют несколько поколений, но это не мешает нам быть очень дружным коллективом. Что сплачивает? Не побоюсь высоких слов, как и у Владимира Николаевича, — «святая к музыке любовь».
Светлана СИДОРЕНКО (домра), радиотехник:
— Я в коллективе сорок лет, и если бы мне сказали: начни жизнь сначала, вы не поверите, я бы предпочла ту же самую, что прожила уже больше половины. Сейчас внучка моя в ДК бегает. Репетиции — это, конечно, основа нашей работы, но выступление на публике — каждый раз отдельное событие. Однажды на Алтае после концерта у нас сломался автобус, мы с инструментами пошли пешком, заблудились. Поздно вечером разожгли на горе костер, ночевали, и ни у кого не было волнения, что с нами случится что-то нехорошее. Мы были счастливы! Или незабываемая в 70-е годы поездка на фестиваль во Францию. Французы вообще не хотели отпускать нас, так им понравилась в исполнении сибиряков народная русская музыка...
