В конце декабря после четырех лет масштабного ремонта для посетителей свои двери открыл Новосибирский краеведческий музей. Здание в самом центре города заметно преобразилось: стало современным, ярким и более приспособленным для музейной работы. В отличие от реконструкции оперного театра, которую завершили в ноябре, вопросов у общественности к Краеведческому музею не возникло. И на новогодних каникулах люди проголосовали ногами — длинные очереди в кассы и на входе в музей держалась все праздники.
Как еще изменится главная музейная площадка города, почему в ближайшее время не стоит ждать выставок зарубежных музеев и можно ли будет проводить в обновленном здании свадебные фотосессии, во время разговора рассказал директор Новосибирского краеведческого музея Андрей ШАПОВАЛОВ.
Ожидания оправданны
— Андрей Валерьевич, открытие основного здания Краеведческого музея новосибирцы ждали четыре года. Почему так долго? Оперный вот гораздо быстрее отремонтировали
— Мы по нескольким причинам долго ремонтировались. Первая и основная — здание очень сложное. Во время реставрации никогда не знаешь, что будет дальше: вскрываешь стену, например, и видишь, что ее нужно укреплять, а не просто штукатурить. А этого не было ни в смете, ни в проекте, поэтому приходится снова все утверждать, ждать финансирования. Кроме того, изначально и общий проект оставлял желать лучшего, с подрядчиками возникали разногласия. Были и объективные сложности с поступлением вовремя денег. Плюс строителям мешал и сам музей, ведь мы отсюда никуда не уезжали, а просто по частям освобождали здание для проведения работ. Для меня было важным в первую очередь сделать все качественно, а не быстро.
— Результатом довольны? Ранее вы говорили, что боитесь не оправдать ожидания горожан. И вот минувшие каникулы продемонстрировали огромный интерес к музею — новосибирцы на морозе выстаивали очереди в кассы. Такое раньше разве что в акцию «Ночь музеев» было. Люди соскучились или пришли ремонт оценить? Сколько горожан за каникулы вас посетило?
— В целом я доволен результатом. Особенно как сработал сам музей — мы в сжатые сроки сделали одиннадцать выставок и полторы экспозиции. Сейчас здание полностью безопасно и для людей, и для наших коллекций. Ожидание публики мы оправдали, и январские каникулы это продемонстрировали: за это время нас посетило двадцать с половиной тысяч человек. Это больше двух тысяч в день. Тем не менее не было людей, которые бы к нам не попали. С одной стороны, каникулы помогли, с другой — эффект новизны сработал. За эти годы люди соскучились по музею. Даже те, кто не ходит к нам, интересовались, когда мы наконец-то откроемся.
— Музей изменился внешне, но что поменялось внутри? Новые экспозиции? Может быть, появились новые экспонаты?
— Экспозиция — это большая стационарная выставка, которая делается раз в десять, а то и в пятнадцать лет. Она сложная и по научной работе, и по экспонатам. Плюс очень дорогая. Сейчас полностью готова только одна — Сибирь в древности», которой я очень доволен. Также на первом этаже у нас расположилась экспозиция «История Новосибирской области», но из-за проблем с финансированием проект мы реализовали не в том виде, в котором планировали изначально, но со временем мы его обязательно доделаем.
Второй этаж у нас отведен под выставочные залы, в которых мы и будем делать показы как из собственных фондов, так и привозные. Например, у нас будет выставка антикварного оружия, булатной стали. Сейчас мы ведем переговоры с историком моды Александром Васильевым, который делает выставку модной одежды разных эпох. Зарубежные выставки пока мы не тянем по бюджету. Для наглядности — привоз самой простой выставки из Москвы в Новосибирск стоит не меньше двух миллионов рублей, стоимость зарубежной — от пяти миллионов рублей.
Кризис в помощь?
— Музей открылся в пик кризиса. Сложная экономическая ситуация как-то отразилась на работе? Может, будете искать дополнительные источники дохода? Например, в обновленных интерьерах проводить свадебные фотосессии?
— Надо признать, в музейном бюджете вырезали довольно много. Пока мы не работали для публики, то с этим справлялись. Сейчас у нас отсутствует бюджет развития — средств на выставки, закуп новых экспонатов просто нет. Это все мы должны заработать сами, если хотим развиваться. Знаете, я пришел на должность директора краеведческого в 2009 году, и из денег здесь были только долги, но мы выжили и развивались, поэтому отчасти нынешнее время для нас хороший вызов.
Свадьбам отказывать я не вижу причин, но мы пока сами к этому не готовы. Будем работать над специализированной программой, чтобы привлекать молодоженов. Мысли по этому поводу есть. Но при условии, что это не будет мешать нашим посетителям и не повредит экспонатам. Вообще я думаю, что после ремонта музей стал привлекательным для проведения различных мероприятий.
— Музеи называют самыми консервативными из учреждений культуры. Современные технологии пришли в краеведческий? Если да, то как это реализуется?
— Это еще вопрос — должен ли музей гнаться современными технологиями и трендами. В музейном деле они постоянно меняются: в 90-е годы было модным позиционировать музеи как центры коммуникации. Потом во главу угла встали новые технологии, но и они в последнее время отходят на второй план. Сейчас я считаю, что они не должны заменить все и вся. Музей — он ведь про предмет и связанную с ним историю, он про атмосферу.
В последнее время набирает обороты другой тренд — музей соучастия, когда людям становится мало смотреть и слушать, им бы хотелось участвовать в каких-то процессах. Мы идем навстречу. Например, в одном из залов установили «Толочею для сору», выполненную по чертежам восемнадцатого века. Ее использовали на Сузунском медеплавильном заводе при подготовке смесей для плавильной печи. Каждый из наших посетителей может покрутить ее ручку, с тем чтобы почувствовать, как за ней работали наши предки. Я по себе знаю, что многим гораздо интереснее потрогать, подержать в руках музейный предмет. Не нужно всегда бежать за меняющейся модой, но не нужно и бояться что-то придумывать, экспериментировать.
В поисках палеонтолога
— Директор Третьяковской галереи считает, что одна из основных проблем российских музеев — это кадры и их старение. Как с этим обстоят дела в краеведческом? Молодежь идет работать?
— С кадрами проблема колоссальная по всей стране — внятно музейному делу в России никто не учит. У нас нет серьезной базовой подготовки, потому что нет образовательных программа, накопленного педагогического опыта. Это скорее теория без серьезной практики. А ведь музейная работа не такая, какой выглядит со стороны, и далеко не всем она подходит. Музей — это то место, к которому нужно прикипеть, если за два-три года этого не произошло, то молодой специалист вряд ли останется работать.
Нам нужны историки, археологи, биологи. Я днем с огнем искал к нам в музей палеонтолога. В итоге нашел парня, который очень хочет им стать. И он, имея высшее образование, поступил на биофак и работает в краеведческом, и я знаю, что через четыре года у меня будет готовый палеонтолог.
Что касается возраста, то у нас произошел некий разрыв: есть когорта специалистов, которые работают в музее по тридцать лет, а есть те, кто по три-четыре года. Нам не хватает среднего звена, тех, кто работает 10–15 лет, чтобы разрыв между поколениями был не такой заментный.
— Как вы в дальнейшем видите развитие музея?
— У нас задача на ближайшие год-два построить еще пять залов экспозиции. Сейчас на их месте выставки. Но они все-таки временные. Плюс в этом году у нас появилось два новых филиала: Музей спорта и музейно-туристический комплекс «Завод — Сузун. Монетный двор». Задачи здесь не самые простые, но, к счастью, работа подкреплена дополнительным финансированием. Также нам нужно оборудовать сервисы для людей с ограниченными возможностями здоровья, чтобы им было комфортно у нас.
Да, надо признать, за время ремонта мы потеряли лидерство в музейном деле Сибири, но в том, что мы его себе вернем, я не сомневаюсь.
