Борис МОСКВИН: в кадре и за кадром

Кадр этот — символ: никогда не угаснуть хлеборобскому братству, один устал, другой подставит плечо: смена пришла!

Сколько таких кадров в творческом багаже фотокорреспондента «Советской Сибири» Бориса Москвина? Вопрос риторический. Я не считал, но думаю, что не счесть, потому что помню и люблю многие его, опубликованные в «Советской Сибири», работы.
Как помнят и любят их внимательные и благодарные наши читатели, с недоверием, а потом с восхищением приглядываясь к нагрянувшему к ним вдруг нашему фотокорреспонденту: «Неужели тот самый Москвин?» Да, тот самый.

Кажется, он родился с фотоаппаратом в руках. Хотя впервые щелкнул затвором «Зоркого» чуть ли не пятьдесят лет назад, в далеком 1962 году. В школе, на занятиях фотокружка. И сразу понял, это — его, это не развлечение, это возможность самовыражения и влияния на окружающий мир. Пример? Пожалуйста. В том же 1962 году на страницах «Советской Сибири» появился первой снимок Москвина: молоденькая роща, тонкие дерева и к нежному стволу березоньки большими гвоздями прибит громадный плакат: «Берегите лес — наше богатство».

Таких острых, парадоксальных снимков — куча в его архиве. Сюжеты их щедро подсовывает жизнь. Он ведь не эстет, не чурается реальности. Живет среди людей, в социуме. И люди — главный объект его художественного внимания.

Но вернемся чуть назад. После окончания школы Борис Москвин — штатный фотокорреспондент купинской районной газеты «Маяк Кулунды». И когда в 1965 году его призвали в армию, в качестве боевого оружия вручили... все тот же фотоаппарат. Чтобы отражал героические армейские будни защитников Отечества. И он отражал.

Печатался в армейской газете Забайкальского военного округа, центральной прессе. Попутно и поротно запечатлевал бравых сослуживцев-«дедов», чьи воинственные лики, посылаемые на родину, приводили в восторг ожидавших их девушек и родню. Проблемы дедовщины для стрелка Москвина за время службы не существовало. «Борян, если только подумает кто тебя обидеть, скажи!» — мурлыкал очередной «дед», обозревая свое глянцевое, мужественное отражение.

Естественно, никто и не подумал обижать... Как не обижали, впрочем, и на гражданке, когда, демобилизовавшись, вернулся фотокорреспондентом все в тот же «Маяк Кулунды».

Поездки, командировки. Знакомства с новыми местами, людьми. Постепенно учился быть не только созерцателем и сопереживателем, но и психологом, соучастником событий.

«Он хорошо знает весь свой район. Еще до поездки на место съемки старается продумать кадр. Больше всего любит портрет. «Я перед съемкой стараюсь расположить человека к себе, объяснить, что мне нужно. Это помогает. А без доброго слова и такта трудно рассчитывать на успех», — говорит он» — это цитата из публикации о Москвине в сентябрьском номере журнала «Журналист» за 1981 год. Этому своему принципу — расположить человека к себе — он неукоснительно следует и по сей день.

Постепенно приходило признание. В 1977 году фотокор районной газеты занимает третье место во Всесоюзном конкурсе фотожурналистов, объявленном газетой «Неделя». Через год он побеждает в этом конкурсе.

Редакции некоторых столичных изданий заинтересовались самородком, скрывающимся где-то на просторах Сибири, в городке со странным названием Купино. Летом 1981 года в правление Новосибирской организации Союза журналистов пришло очередное письмо с просьбой сообщить адрес таинственного Москвина из не менее таинственного Купино с перспективой дальнейшего приглашения на работу в столицу. Тут уж лопнуло терпение тогдашнего председателя правления и редактора «Советской Сибири» Николая Васильевича Безрядина. Он срочно вызвал провинциального фотохроникера и без обиняков предложил: «Переходи в «Советскую Сибирь»! Было это двадцать пять лет тому назад.

Без фотоиллюстрации нет газеты. Нет ее индивидуального, графического облика. Мы, тогдашние секретари, обрадовались приходу в редакцию Бориса Москвина. Тогда, в начале 80-х, на открытие газеты часто ставились крупные портреты передовиков — доярок, токарей, пекарей, механизаторов. Чего греха таить, публикуемые из номера в номер герои труда казались близнецами-братьями, кондово-одинаковыми, застывшими в одних и тех же неестественных позах с дежурными улыбками на лицах. Москвин привнес в эти портреты индивидуальность, герои снимков ожили и задышали. Размноженные двухсоттысячным тиражом, эти изображения и сейчас бережно хранятся в семейных архивах и музеях. Он притащил на полосы брачующихся и влюбленных, улыбки детей, на его снимках бегут реки, бредут стада и солнце брызжет из-под свинцовых туч.

В историю фотожурналистики «Советской Сибири» плотно впаялись два Бориса. Один — Шумаков — снимал до войны, в войну и после. Он запечатлел строительство Академгородка, шлюзов и коммунального моста. На снимках Шумакова уставшие рабочие читают сводки Совинформбюро, а худые мальчишки пашут на быках, чтобы дать хлеб фронту.

Борис Москвин на своих снимках надвигает метромост, доит коров и строит дома. Он снимает продуктовые очереди и первые демократические сходки. Среди ежедневного кружения официальных лиц, лауреатов и номинантов, пижонов и фотомоделей поднимается вдруг его одноногий инвалид войны, не потерявший гордости и присутствия духа, а то возникает и щемящая картина современной «школы»: вокруг жалкого костерка раскинулись одичалые бомжи и учат жизни потерявшихся мальчишек. (Вспомните других мальчишек Шумакова.)

Это все правда, сколки жизни, фрагменты, по которым будущие историки выложат полную картину нашего сумбурного времени.

Он однолюб. Предан своей газете и своей судьбе. Принципиально не приемлет коммерциализацию и двурушничество в фотожурналистике. Критерий один — только истина.

Я позволю себе привести еще один абзац той давней публикации в «Журналисте»: «Прихожу пораньше, ухожу попозже, и нет выходных дней. Но я не жалуюсь — работа доставляет удовольствие. Хочется снимать больше и лучше». Он тогда так сказал и сейчас так думает и делает.

Не раз случайно сталкивался с ним в выходные дни на улицах города. Он — с неизменным фотоаппаратом. Я — с неизменным любопытством и удивлением. Оказывается, он так отдыхает. Всегда в сопровождении своего верного друга и «оруженосца» — жены Татьяны Владимировны совершает еженедельный обход вверенной ему территории, караулит бурное течение жизни, чтобы ухватить «картинки с натуры».

Вы их уже видели и еще не раз увидите в газете. И, кстати, обратите внимание. На многих его лирических пейзажных снимках вторым планом присутствует женская фигура, подчеркивающая композиционно покой и умиротворение. А то и придающая динамику статичному кадру. Вы, конечно, догадались, что никакая это не модель, это она, жена Татьяна.

Борис Москвин — признанный лидер в новосибирской журналистике, состоявшийся профессионал. Но он каждый день из номера в номер, снова и снова доказывает свою состоятельность, поднимается, не задерживаясь, по ступенькам профессионального мастерства.
Сегодня заслуженному работнику культуры РСФСР, члену Союза журналистов РФ, фотокорреспонденту «Советской Сибири» Борису Москвину исполнилось шестьдесят лет. Это, конечно, дата. Повод оглянуться на пройденное, глубоко вздохнуть и шагнуть дальше.
Пожелаем же ему здоровья и побольше сил для воплощения новых творческих замыслов. Пожелаем новых удач на нашем суматошном газетном поприще.

Все остальное — опыт, талант, признание и крепкие тылы — у него уже есть.

А теперь взгляните на работы одного и того же, но такого разного Бориса Москвина: «Смена пришла» (70-е годы); дитрих «Атлеты» (90-е годы) и вневременная «Лучезарная тишина».