История почти выравнялась с математикой

Но чтобы по провальным оценкам экзамен по истории почти догонял математику — это уже примета сегодняшнего дня. И примета, побуждающая к горьким размышлениям. Об этом и о многом другом мы и беседовали с профессором и проректором по учебной работе технического университета Юрием Андреевичем Афанасьевым.

— Я уже шестнадцать лет подряд, — рассказывал он, — вплотную занимаюсь приемными экзаменами в наш вуз.

— И какую тенденцию вы бы отметили, отвечая из года в год за эту хлопотную кампанию?

— Одна — очевидная: все время, включая и прошлый год, число абитуриентов росло, а в этом году оно заметно у нас снижается. И я не стал бы объяснять это снижение только тем, что мы попадаем в демографическую яму. Есть и другие причины... хотя демографию, конечно, не отменишь. Она дает о себе знать. Но на количество поступающих к нам, несомненно, повлияло и то, что в НГТУ теперь не будет военной кафедры. Кроме того, мы несколько ужесточили правила приема для абитуриентов, которые имели средний балл четыре с половиной и выше. Мы принимали, например, раньше абитуриентов, когда один экзамен был сдан ими на пятерку, а остальные хорошие оценки «набирали» у ребят из аттестата зрелости. Далеко не со всеми так получалось, но желающих пройти в вуз по такому варианту было много.

В этом году этот вариант исчез и по рекомендации комиссии, которая нас проверяла, посчитавшей, что это не соответствует установленному порядку приема, и по необходимости несколько ужесточить требования при поступлении в НГТУ. Возможно, что и это способствовало уменьшению числа поступающих в НГТУ.

— Насколько заметно это уменьшение?

— На вчерашний день к нам поступает на тысячу человек меньше, чем на это же число в прошлом году. Сегодня поступающих на одно место — 3,6, а в прошлом году было четыре. Как видите, заметно, и это вызывает у нас тревогу.

— Еще бы! Наверное, вы уже просчитали последствия этого снижения? Может быть, как-то снизить требования?!

— Мы не можем этого сделать по многим причинам. В том числе и потому, что экзаменационные материалы уже давно присланы, и мы не вправе их как-то изменять, а тем более — облегчать. Особенно на экзаменах по ЕГЭ, которые начнутся в НГТУ с шестнадцатого июля. На них все предельно строго и утверждено. Так что требования, конечно, снижать не станем, а вот средний балл в конкурсе поступающих, как мне кажется, будет меньше.

— А с первого захода сдавали не по ЕГЭ?

— Нет, не по ЕГЭ, а по материалам нашей приемной комиссии.

— Что же сложнее?

— Мне кажется, что сложнее сдавать по нашим материалам. Обилие двоек как раз говорит об этом.

— Чем вы объясняете такое обилие неудов?

— Здесь тоже нет одной причины. И я уверен, что сложность материалов не увеличилась. У нас одна и та же предметная комиссия. Я не склонен категорически обвинять за такое массовое незнание только школы. Пока окончательных выводов мы не сделали. Но в сентябре проведем тщательный анализ и эти выводы появятся.

— Есть ли заметная разница между экзаменами по ЕГЭ и по прежним правилам?

— Если речь вести по пятеркам, то такой заметной разницы нет. А вот тройку получить по ЕГЭ полегче. И я имею в виду не только математику, но и физику, и русский язык, и историю. Должен вам сказать, что историю почти все сдают слабее или очень плохо.

— Почему же? Мне, например, родившемуся в семье историков, этот предмет всегда был, как говорят молодые люди, в кайф.

— Заверяю вас, что это именно так — плохо. Когда сдают историю и по нашим материалам, и по ЕГЭ — это сплошные и чуть не тотальные тройки. А то и двойки.

— Позвольте предположить, Юрий Андреевич, что это свидетельство заметного снижения общего гуманитарного уровня в стране. Многие молодые люди историю изучают не по книгам, а по пошлым и поверхностным телевизионным сериалам.

— Я думаю, что это свидетельство прежде всего низкого интеллектуального уровня тех, кто сейчас историю преподает. Свою роль сыграли идейный и духовный разлом в нашем нынешнем обществе, мировоззренческая неразбериха. Многим непонятно, что важно в отечественной истории, а что — второстепенно. И как преподавать этот предмет — вопрос очень спорный. Дело доходит до того, что один преподаватель ставит абитуриенту четверку, а другой — двойку. У них разные представления об истории, они противоречиво судят об одних и тех же событиях. В представлениях и знаниях большой разнобой. В наши дни история — один из самых трудных предметов, и это болезненно отражается на молодежи, желающей получить высшее образование. Сейчас историю сдают так же плохо, как и физику. Не говорю уж о математике. В школах почти нет лабораторного практикума по истории, на котором бы «вырабатывалось» понимание и согласие.

Кстати, о физике. Была совершена очень большая ошибка. Это когда физику исключили из обязательных предметов при сдаче экзаменов даже в некоторые технические вузы. В том числе и Новосибирска. Если учесть, что сейчас идет профилирование, то физику можно было бы исключить на экзаменах для гуманитариев. Тем более что они все равно ее не знали и знать не будут. Но уж для будущих инженеров она обязательна. Это нонсенс, что и здесь физику исключили из экзаменов.

— Юрий Андреевич! В вашем рассказе что-то мало оптимизма. Может, качество молодежи ухудшилось?

— Я никогда этого не скажу, — отчеканил профессор Афанасьев. — Молодежь у нас хорошая. Просто она другая, более целенаправленная. Она строже и заметнее вбирает в себя то, что считает необходимым для современной жизни. Я так сужу не по абитуриентам — это еще терра инкогнита, неизведанный народ, — а по нашим студентам. Они разные, и настолько разные, что их в одни рамки не загонишь. В них словно заложен весь спектр современных интересов. Среди них есть те, кто лучше, и те, кто хуже. Если их сравнивать со студентами моего поколения, то у нынешних студентов выше информационный уровень, они больше знают, но глубина знаний скорее ниже, чем выше. Они более реалистично подходят к тому, что им надо знать для жизни. Сегодняшняя студенческая молодежь намного прагматичней, чем было мое поколение. Она часто задает вопрос: «А зачем нам это надо?» Или откровенно заявляет: «В моей работе это не понадобится». Но могут потребовать и дополнительный курс, если сочтут, что он понадобится в работе. Молодые сегодня основательнее готовятся к жизни, потому что хотят жить хорошо и заботятся об этом смолоду. У них есть программа жизни.

— Но это отражается как-то в государственных образовательных стандартах?

— Сейчас готовится новое поколение таких стандартов. И в них будет предусмотрено примерно до пятидесяти процентов, в рамках которых сами вузы будут определять, что им надо, какие дополнительные курсы вводить, а какими можно и пренебречь. Некоторые новые образовательные программы я уже смотрел. Среди важнейших критериев предусматриваются уровень компетенции, что обязательно должны знать и главное — уметь будущие специалисты. В свое время мы справедливо гордились своими знаниями. Но вот применять их на практике многие специалисты не умели, а то и не хотели. Больше того: многие полученные знания никогда не применялись. Спроса на них не было. А сейчас жизнь быстро меняется. Одного образования на всю жизнь недостаточно. Надо учиться и переучиваться. И вузы должны на это ориентироваться. Современное общество более динамично развивается. Обновление происходит гораздо быстрее, чем раньше. Вузы не имеют права этого не замечать. Теперь с одним багажом знаний прожить жизнь интересно и достойно трудно. А раньше можно было. Сейчас — нет. Особенно в технике и информационных технологиях. Перемены идут быстро, а иногда и стремительно.

— Буквально на днях читал, как министр обороны сказал промышленникам в Самаре, что никто сейчас не будет восстанавливать то, что было. Нам нужны новые решения и новая промышленность.

— Так и есть. И технический университет должен ориентироваться как раз на это — на новое. В этом году мы примем в университет около трех тысяч человек. Примерно половину, ну, чуть меньше, бюджетников и полторы тысячи контрактников. Приблизительно столько же мы приняли и в прошлом году. Учтите, что у нас в университете готовят специалистов не только по автоматике и вычислительной технике, электронике и физике, механике и энергетике, но и гуманитариев много. Они составляют, пожалуй, уже одну треть. Ну, не тысячу, а человек 700 — 800. Это филология, регионоведение, социология, социальная работа, новая специальность — методика преподавания английского языка и еще одна новая специальность — по антропологии, социально-культурный сервис и туризм и т. д. Словом, для технического университета гуманитарных специальностей уже много...

— Вижу, что институт разрастается и развивается.

— А без этого нет будущего. Да и власть к высшей школе стала внимательнее относиться. Бюджет университета растет из года в год. Зарплата тоже повышается. А осенью еще повысится. Так что мы смотрим не только с надеждой на свое будущее, но и с уверенностью на дальнейшее развитие университета.

На снимках: Юрий Афанасьев; смотрим оценки.