Дачи без отдачи

Удобно: урожай можно хранить в домике в ожидании вывоза.

Социальный портрет дачника в глубинке. Это в основном пенсионер, ветеран труда или просто пожилой человек, которому далеко за шестьдесят. Немало дачников преклонного возраста с костыльком, с палочкой бредут на автобусную остановку, торопясь занять место в салоне.

Молодых дача почему-то не привлекает. В будни и в выходные дни контингент один и тот же: редко-редко мелькнет молодое лицо. Правда, помимо автобусов, есть еще частные маршрутки-газели, на которых ездят те, у кого нет льгот. Молодежь если и приезжает на дачу (обычно под выходной), то «тачка» загружена до предела, в салоне до десятка прыщавых юнцов и девиц. Спешат на очередной пикник, чтобы хорошенько выпить, закусить шашлычком и до утра балдеть, не давая покоя пожилым людям.

Ну а те в поте лица все лето корпеют над грядками: сорняк, знай себе, прет и прет. Сразу после посадок начинается полив. Главные культуры дачных завсегдатаев: помидоры, огурцы, капуста, свекла да горох с фасолью. Помидоры высевают зимой, в марте — апреле в деревянных ящичках и горшочках — кому как нравится. Чуть потеплеет, рассаду пересаживают в парники, а когда угроза заморозков исчезает, переносят в грунт. И все равно случаются неприятности. Помню год, когда заморозки случились уже после десятого июня, погубив труд сотен и сотен людей.

В фаворитах среди дачных культур — смородина, малина, вишня, облепиха, реже ирга и, конечно же, клубника, которую все без исключения называют викторией.

Балуются дачники и фруктами, выращивают яблоки, сливы, груши. Кое-кто увлекается экзотикой: земляным орехом. Один мой знакомый, из дальних странствий возвратясь, привез японскую вишню. Повел меня к себе, показал, как цветет чудо-дерево. Что и говорить: красиво!

Казалось бы, набор ягод, фруктов и овощей (о картофеле мы не говорим ввиду его особого статуса) велик и разнообразен, но почему жалуется и постоянно плачется дачник? Моя соседка Валя, я зову ее Валя-Валентина, женщина не старая, но уже и не молодая, хваткая, практичная, отличная труженица и мать, сын учится в институте, открытым текстом говорит, что дача ее, хорошо ухоженная, никакой отдачи не дает. Выходит, что Валя-Валентина работает по нулям.

— Вот давайте считать, — говорит соседка, волнуясь и даже чуточку нервничая. — Бензин все растет да растет в цене. А перегной, к примеру? Не подкормишь землю — фигушку получишь. Тоже дорожает год от года. Уже полторы тысячи рублей платишь за машину. А привезут глину да щебень...

Здесь, конечно, Валя-Валентина права. Как-то одной дачнице, второй моей соседке, привезли органику из села Северотатарского, получили денежку и тут же смылись. Соседка сразу «товар» не проверила, а как посмотрела — чуть в обморок не упала: то вовсе был не перегной, а глина и еще что-то в этом роде. Да и откуда в Северотатарском возьмется органика? Скота давно нет, извели под корень, да и совхоз давным-давно приказал долго жить.

А Валя-Валентина решительно идет в наступление, загибая пальцы на обеих руках.

— Вот, допустим, саженцы, — говорит она. — Их тоже надо купить. Недобросовестных продавцов развелось до ужаса много — подсунут какую-нибудь дрянь, а сами нахвалят, наговорят семь верст до небес. Научились рекламировать дерьмо, как это делают в телеящике.

Хвалит фермера-садовода из Чистоозерного района. Только он один, категорически заявляет Валя-Валентина, не обманывает людей, продает саженцы высокого качества. Я тоже его знаю, даже писал о нем в газете, а вот фамилию забыл. У него и всякая ягода есть, и цветы — одним словом, молодец!

Существенный вред наносят саду-огороду грызуны. Ранней весной, приехав на свои шесть соток, дачник в первую очередь интересуется, перезимовали деревья, все ли живы-здоровы? Возьмет яблоньку за ветку, за ствол, а он у него в руках остается: корни-то объедены, обгрызены прожорливым кротом или кем-то еще.

Ужасной по своим последствиям была нынешняя зима — морозы за сорок градусов, причем не разово — по неделям держались. Дачники поначалу обрадовались: колорадский жук, поганец этакий, весь как есть перемрет, передохнет: земля промерзла почти на два метра. А он жив-здоров, перезимовал превосходно, потому как давно акклиматизировался, и никакие природные катаклизмы, в том числе и суровые сибирские морозы, ему не страшны.

А вот плодовым деревьям был нанесен существенный ущерб. Сливы почти полностью пришлось вырезать: остались одни былинки. Раньше снимали по пять-шесть ведер и варили очень вкусный компот, нынче пять-шесть горсточек наберется, не более того. Ирга тоже не под-качала, вымерзла малина, чах крыжовник и только черемуха да облепиха порадовали высоким урожаем. Еще белая да красная смородина. Этим ягодам, по-моему, ничего не страшно, мороз для них не помеха.

А дожди. Бог ты милостивый, это ведь сущее наваждение! За три дня, с 13 по 16 августа, выпало полсотни миллиметров осадков. Но это еще по-божески. В прошлые годы было еще чуднее: прямо-таки тропические ливни, не прекращаясь, шли сутками, неделями. Картошку добывали из грязи, и при хранении в погребе ли, в подвале она скоро начинала гнить.

Дачные участки стали просто-напросто вымокать. Сколько их, брошенных хозяевами, только в дачном обществе «Железнодорожник», особенно в центре большого поселка! Люди работали не разгибая спины: рыхлили землю, вносили органику, тратились на семена, а дождь одним махом уничтожил все труды, свел их на нет.

Что особенно усугубляет ситуацию — дачный поселок «Железнодорожник» построили на болоте. Городское начальство, которое отвело участок (было это более двух десятков лет назад) рассуждало примерно так: воля и труд все перетрут, превратят болото в цветущий сад. Не получилось: природу обмануть сложно, и все обиды, нанесенные ей, она помнит долго и мстит людям.

Конечно, сейчас можно порассуждать о том, что поселок надо было разместить ближе к городу, на огромной, буйно цветущей в летнюю пору поляне, на которой в изобилии растут ягоды, что является верным признаком высокого плодородия почвы. Да и местность здесь повыше. Но близок локоть, да не укусишь — поезд ушел.

— А воры! — вспоминает Валя-Валентина. — Мародеры-крохоборы тянут все, что плохо лежит.

Соседку обворовывают с «завидной» регулярностью — каждую зиму, хотя и сторож при обществе имеется. «Крохоборы-мародеры» тянут из дачного домика буквально все: чашки, ложки, вилки, шторы, пододе- яльники, подушки, напольные коврики, выгребают остатки непортящейся еды. Довольно часты в поселке и крупные кражи: вывозят сложную бытовую технику. А уж как картошку-то копают — и сразу на рынок.

Мой старый знакомый, служивший много лет в милиции в солидном офицерском чине, был тоже подвергнут, причем неоднократно, воровским набегам. Недавно у него выкопали картофель. Полковник в отставке поклялся найти воров и начал каждое утро бегать на городские рынки: муниципальный и райповский. Но у картошки нет ни глаз, ни лица. О схваченных за руку дачных ворах слыхивать автору этих строк не доводилось.

Конечно, я готов спорить с Валей-Валентиной: а кто продает на рынках помидоры, огурчики, капусту, всякие разные ягоды, а осенью, перед началом учебного года, — цветы всех мастей и расцветок... Все они же — дачники-неудачники. Кстати, и соседка приторговывает: сама почему-то стесняется, стыдится, хотя в наше-то время смешно говорить об этом.

— Но это же гроши, — ярится Валя-Валентина, — жалкие копейки.

В каждом деле, так же, как и в дачном, есть профессионалы, которые занимаются делом серьезно, с вложением значительных, солидных сумм. В конце марта — апреле выезжают на участок, в подогретых теплицах выращивают ранние огурцы, также цветы и по хорошей цене продают горожанам. Но таких дачников немного — единицы, основная масса — любители, дилетанты.

Несколько слов об отношении к этой категории жителeй местных властей. До принятия Федерального закона № 122 («О монетизации льгот») было много жалоб на транспортников. Не хотели они возить льготников-пенсионеров, читай ветеранов труда, бесплатно, администрации задерживались с переводом денег на банковские счета. Но вот закон приняли, пожилые люди стали за энную сумму покупать проездные документы, и дело как будто пошло на лад: утром два автобуса и вечером тоже.

— Мы прямо как баре, — млея от восторга, говорили старики. — Все сидим, ни один не стоит.

Но «барство» длилось недолго: автотранспортники скоро сообразили, что на стариках можно кое-что сэкономить, и вечером два автобуса совершенно ни к чему. И вот представьте: уезжают на двух, возвращаются на одном. Сидя на головах друг у друга.

И еще: почему бы не подправить дорогу, хотя бы самую малость, которая ведет на дачи, сразу в четыре общества — «Железнодорожник», «Строитель», «Водник» и «Оптика», —подсыпать щебенки, чтобы ни ям, ни ухабов.

И тем не менее старики с нетерпением ждут дачного сезона. Еще один мой знакомый — бывший работник ГК КПСС, затем он перешел в налоговую, откуда в шестьдесят, как и полагается по закону, вышел на пенсию — хотел трудиться еще, но не позволили: молодым, мол, у нас везде дорога, старикам — почет. Так вот он, встретив меня среди матушки-зимы, прямо со стоном спрашивает:

— Ну когда эта весна придет, где запропастилась? Надоело сидеть в четырех стенах.

Одно дело, когда картошечка да капустка своя, не покупная, когда в наличии маринованные огурчики да соленые помидоры, вареньице с повидлом да малинка от простуды, а другое — когда душа мается, на волю просится. И отсутствие реальных доходов от сада-огорода ее совершенно не пугает. На своем воздухе и дышится легче, и со здоровьем проблем нет.