Вождь Смоленской воробейни рожден на стыке менталитетов

Да, КВН, в чем его знатоки не сомневаются, всегда был призван живописать в оригинальном (желательно остроумном) ключе ум, честь и совесть той или иной предлагаемой эпохи. Но поиронизировать так откровенно над «самими себями», как это делают участники самой многонациональной в мире команды веселых и находчивых, пожалуй, никому еще доселе не удалось. И вряд ли удастся. Поскольку юмор данного формирования в целом исходит из специфики его «ингредиентов». А такой разноликой специфики больше нет. Ни у кого! Вот.

Впервые сборная КВН РУДН — Российского университета дружбы народов — засветилась (всеми красками) на легендарных подмостках, возглавляемых Александром Масляковым, в 2001 году. Во время традиционного сочинского фестиваля. До того же в означенном вузе существовал коллектив, именуемый «Дети Лумумбы». Чернокожая творческая бригада несколько иной концепции, более упрощенной, нежели КВН: африканцы шутят по-русски. Просто шутят. Без каких-либо кандибоберов с исподвывертами там всякими... Но случилось так, что талантливых людей, чувством юмора (безграничного, причем) не обделенных, оказалось в университете слишком много. И не только среди «детей», упомянутых выше. Впрочем, сейчас вам белорусский игрок Вадим Бакунев, золотой голос «рудээна», сам все расскажет.

— Так вот, талантливых людей нашлось у нас много, — продолжает заданную мысль Вадим, — и эти таланты надо было куда-то выплескивать. Не давить же в себе, правильно?

— У каждой национальности есть собственный повод для смеха. А что изначально стало для вас, так сказать, объединяющим поводом?

— Вещи, как ни странно, прямого отношения к юмору не имеющие. Ведь наша команда возникла в эпоху неспокойную — как раз началась кампания США против Ирака. И мы, наверное, были единственными, кто получил возможность сказать со сцены о том, что пора бы поставить Америку на место. Люди разных национальностей это продекларировали, и общий наш политический — Первый — канал это воспроизвел. Таков был наш первый значимый шаг к большой популярности.

— Сколько национальностей представляет сегодня ваша команда?

— В общей сложности более ста сорока трех.

— Потрясающая точность. Но, мне кажется, вас в команде при этом столько не насчитывается...

— В том-то и соль. Просто в каждом из нас понамешано много разной крови. Однажды мы решили посчитать, у кого какой и сколько — где армянская вперемешку с абхазской, где белорусская с казахской, где... Ну и так далее. Посчитали, словом. Дошли до числа 143. И сделали вывод, что каждый из нас — в своем роде универсальная система.

— Прямо скажем, система универсальных систем! А как складываются отношения внутри команды?

— Абсолютно в любом творческом коллективе существуют некие разногласия, это закономерно. Но мы всегда пытаемся найти консенсус, решая возникающие вопросы. Надо понимать такую особенность: если кто-то среди представителей разных национальностей будет кричать, что он — лидер, то это вообще может привести к разжиганию межнациональных страстей... Поэтому мы изначально сошлись на том, что в нашей команде лидеров как таковых не будет.

— А как же капитан? Так, для проформы?

— Есть капитан, конечно, который весь коллектив «держит». Но это не значит, что он по национальному признаку выбран и что без него коллектив тут же возьмет и рассыплется. Вот и в этот раз мы гастролируем без Сангаджи. Как видите, команда никуда не делась — выступает!

— Скажите, Вадим, случалось ли в вашей сценической практике такое, чтобы вы сами себя сильно удивили, поразили, сымпровизировали особенно удачно или же...

— О, актерских баек достаточно! Хотя навскидку особо выдающиеся вспомнить тяжело. Потому что вся жизнь в этом проходит. Много, например, смешных историй связано с нашим африканцем Эндрю (да что ты будешь делать — и этого не привезли! Он, как потом пошутили со сцены, никак из Барнаула не может выехать, где намедни тоже был концерт. — Авт.). У Эндрю имеются небольшие проблемы с русской речью, многое приходится ему объяснять, каких-то определений он еще не понимает. И когда, скажем, идет игра в «разминку», команда должна очень быстро отвечать на вопросы, тогда как ему надо еще несколько раз все перевести. Вот в этой связи были курьезы.

— Ясное дело! На ваших разминках и русскому порой трудно с ходу сообразить что к чему...

— Но тут еще веселее выходит. Например, «слякоть» — это у него глагол. А как-то в Смоленске зрители нам задали вопрос: чем вы собираетесь заниматься после КВН? Эндрю сразу ответил: «Я стану вождем Смоленской воробейни».

— Это что такое?

— Ну, губернии, значит. Только слово «губерния» было ему неизвестно, вот и получилось весьма загадочно… Зал ничего не понял. С другой стороны, именно из таких «штучек» наш юмор часто и рождается. Из общения с иностранцами, из недопонимания русского языка, из оригинальной трактовки, казалось бы, всем известных понятий. Где-то на стыке менталитетов и возникает концепция номера. Случалось, представители африканских народов признавались, что откровенно не понимают, о чем пошутили.

— У меня было такое впечатление, когда темнокожий Эндрю (давно еще) что-то там явно «обзывательское» про себя-шоколадку гнал... Или такая могучая самоирония ему свойственна?

— Вот в этом плане мы долго формировались, обтачивали всевозможные остроугольные камни, действительно, поначалу много было недоразумений. Не потому, что кто-то кого-то хотел подколоть или задеть, нет. Шутили просто о том, что видели, что казалось очевидным, но в отдельных ситуациях невольно перегибали палку. В итоге возникали и обиды. Тогда «обиженным» приходилось объяснять, что, например, слово «негр» в нашей стране — это литературная норма. В толковых словарях, в частности, оно трактуется совершенно безобидно. И чтобы прийти к полному консенсусу, к взаимопониманию, потребовался не один год.

— Еще бы! Тем более над представителями других национальностей нам подшучивать свойственно, если взять популярные анекдоты и прочее. Причем поводом для шутки чаще бывает именно какой-то недостаток...

— Хотя бывает и наоборот: то, что воспринимается нами как их недостаток, для них является делом обычным. Все эти тонкости мировосприятия другого нам просто необходимо знать. А если и видеть недостатки, то не в самой национальности — в конкретном человеке. Не памятуя при этом, каких он кровей. Каждый со своей колокольни на одни и те же вещи смотрит. Но все мы — сборная РУДН — стараемся понимать проблемы других народов, особенности их менталитета и так далее. Поэтому внутри команды уже собственная культура сложилась.

— Которая, надо полагать, избавляет от многих рамок, связанных, в частности, с этой разницей менталитетов. Но одно дело, когда вы в своем демократичном сообществе о чем-то шутите. И другое — если подвернется какой-нибудь неискушенный иностранец, которому никто не объяснил, что слово «негр» — совсем не ругательство...

— Когда мы между собой разговариваем, а рядом присутствуют люди, к команде отношения не имеющие, то стараемся просто быть осторожней с высказываниями. И если что, друг друга одергивать — мало ли... Со стороны действительно могут не понять!

— Кавээнщики, как известно, исторически «приговорены» идти в ногу со временем, трактовать на свой лад не только понятия, но и события. А легко ли вашей многоменталитетной сборной это дается?

— Довольно легко. Кое-что даже легче, чем другим командам. Возможно, из-за своей специфики мы международные темы задеваем больше других. Потому что можем позволить себе это сделать по-своему, оригинально. Показать, например, заседание ООН — такую красивую, яркую, живую картинку. Или тот же приезд Кондолизы Райс в Россию, какие-то политические встречи, явления, движения — запросто обо всем шутим! И судя по реакции зрителей, нам это удается. Хотя берем не только злободневные темы, многое находим в самих себе. Все же главная фишка нашей команды — шутить первым делом над собой. Кстати сказать, сегодня многие наши иностранные ребята гораздо подкованнее в русском юморе, чем некоторые русские. Они даже судят игры КВН в Москве, работают в жюри. И все понимают. А как же? Думаю, люди, прожившие в России семь лет и более, просто не могут не проникнуться ее менталитетом.