С другой колокольни

На мой взгляд, эти беседы с людьми на том конце провода можно назвать глубокими и философскими. А труд именно такого осмысления ситуации — приятный труд. Потому что результативный.

Впрочем, сейчас вы сами всё узнаете. Самые яркие сюжеты диалогов перед вами. Как всегда, наиболее важные и обобщающие моменты я вынесла отдельно. Заметьте себе.

Спасатели, дипломаты
— Я классный руководитель мальчика, живущего в семье опекунов. Парню четырнадцать, самый переходный возраст. А ситуация так складывается, что женщина, забравшая парня из детского дома, склонна от мальчика отказаться. Всё дело в том, что он начал употреблять насваи — и пошли проблемы. Ворует, врёт... А его опекунша — женщина решительная. Мальчишки из класса подтверждают, что за любую провинность она лишает воспитанника еды и карманных денег.

Я понимаю, что наркотики — плохо. Голодом ребёнка морить — тоже ничего хорошего. Но и возвращение в детский дом — не лучший вариант. Смогу ли я повлиять на ситуацию?

— Ну, насваи — к наркотикам не относится, хотя этот «продукт» обладает слабым психотропным действием.

А по поводу влияния на ситуацию... Пока не ясно, чего вы хотите: чтобы ребёнок остался в семье или чтобы он перестал принимать насваи?

— Хочу и того, и этого!

— Понимаете, ситуация, которая происходит, развивается в семье. А вы (поскольку не член семьи, а педагог) — внешний наблюдатель. И чтобы повлиять на процесс, вам нужно с кем-то из участников ситуации соединиться, стать союзником. Насколько я понял, вы сочувствуете мальчику. Позаботьтесь о том, чтобы у вас с ним был доверительный контакт. И тогда вы, получая информацию от ребёнка, сможете влиять на его поведение. А уже через перемены в поведении мальчика повлияете на ситуацию в семье.

— У меня свои дети растут. И я не понимаю, как можно наказывать ребёнка голодом... Но читать нотации взрослому человеку неудобно.

— Ругают, читают нотации чаще всего тогда, когда ничего другого предложить не могут. А если начнёте «строить» женщину-опекуншу при ребёнке — есть риск, что она из чувства протеста неизвестно как может себя повести. Потому идеальный вариант — это объединиться и с мальчиком, и с мамой. Покажите, что вы не против неё. Мама — человек со своими проблемами и задачами. Задачами, которые она решает именно так, как решает. И не потому, что она — плохая. А потому, что не видит других путей решения. Как раз для того, чтобы другие пути решения появились, вам и нужно с мамой стать союзниками.

— А как это сделать?

— Почувствуйте себя не спасателем, который с ружьём на перевес начинает защищать то, что соответствует его персональным представлениям о справедливости мира, а дипломатом. Дипломат, как и психолог, как и педагог, должен уметь общаться с любым человеком. Неважно, кто к тебе приходит. Профессионалы не обязаны РАЗДЕЛЯТЬ иное видение мира, но они умеют ПОДСТРАИВАТЬСЯ под него. Подстраиваться, чтобы помочь человеку из кризисной ситуации выйти.


Дипломат от спасателя как раз тем и отличается, что дипломат настроен на сбор информации, на наблюдение. Для него важна реальная картина. А у спасателя есть свои чёткие представления о том, как должно быть. И он под свои представления о мире подстраивает реальность.

«Тут живут драконы»
— У меня сын спивается! — абонентка и не пытается сдержать слёзы. — Ему двадцать семь, думала, станет мне надеждой и опорой. Но ожидания не оправдываются. Я на грани того, чтобы его из дома выгнать. Но мои близкие друзья говорят, что тогда я сына предам. Как мне ему помочь?

— Можно долго философствовать на тему, насколько вообще этично вторжение в чужую жизнь. По большому счёту, проще всего не вмешиваться. Но близких людей не оставишь в стороне. Очень давно в картах неизвестную землю помечали словами: «Тут живут драконы». Так вот, когда человеку ничего иного не остаётся, кроме как ввязаться в бой, он как раз входит в землю, где драконы живут. Другого пути нет, корабли сожжены!

Парадоксальные приёмы, которые можно применять к зависимым людям (а природа наркотической и алкогольной зависимостей схожа), неплохо срабатывают. Но это выход за привычную зону комфорта.

— А что это за приёмы?

Когда мы делаем то, что от нас не ожидают. Главная наша задача, чтобы игра на нашем поле шла. Например, от вас сын привык слушать уговоры не пить. А вы вместо этого вдруг говорите: «Ты будешь пить не меньше трёх бутылок. А я буду следить!»

Смена постоянной опёки на предложение, адресованное вполне взрослому сыну, жить самостоятельно, оно, на мой взгляд, не из серии предательств. А как раз из серии парадоксальных приёмов.

— Вот говорю, а сама понимаю, что сложно мне будет сына выдворить. Как ещё влиять можно?

— По мне, самое экологичное поведение, когда люди вместе живут, — это отзеркаливание. Без оценок и чтения морали, просто констатация фактов и собственных ощущений. Вы озвучиваете события, которые происходят: «Вчера ты выпил — и тебя побили». «У тебя случился сердечный приступ, мне тяжело было на это смотреть».

— Да я и так уже устала с ним ругаться!

— Ругая сына, вы нарабатываете негатив против себя, а не против алкоголя. Вот поэтому я и говорю о безоценочной констатации фактов.

Применяющий парадоксальный приём оказывается в выигрышной ситуации. По крайней мере, одно преимущество у этого человека есть: он знает, что происходит. А человек, на которого воздействуют, бывает сбит с толку. И в этот момент он уже может быть открыт для вмешательства.

Праздники в подарок
— Скоро новогодние каникулы. Можно время с пользой для себя провести. А многие наши люди умудряются их себе во вред применить. К концу праздников в автобусах запах перегара стоит... Неужели наш народ на самом деле не умеет отдыхать по-иному, кроме как за рюмкой водки. А правительство, зная подобную слабину, длинные праздники придумало, чтобы граждане спивались быстрее?

— Вряд ли правительство в истреблении народа заинтересовано. Потому что оно без народа тоже существовать не может. А поиски врагов, я так думаю, — это вариант психологической защиты. Искать причины внутри себя бывает сложнее. Когда тебе что-то покоя не даёт, проще заняться «поисками врагов». А вот искать причину внутри себя — задачка более сложная.

— Да я от политики далека. Просто мне очень жаль, что люди так бездарно время разбазаривают. Оно же — настоящий капитал.

— Когда человек очёнь чётко видит свою цель, он знает, что ему делать. И он все свои ресурсы (будь то свободное время, деньги, работа) использует для этого движения. Одни люди так живут.

Другим трудно думать о своей жизни. Они предпочитают, чтобы кто-то об их жизни подумал и позаботился. Чтобы начальник чётко сказал, что делать, и, значит, определил для них ритм, задачи. Живя в ритме заданной программы, человек может позволить себе такую роскошь как не задаваться вопросом: «Что я хочу?» Понятно, что, сталкиваясь со свободой, человек встречается сам с собой. И тут оказывается: он живёт не для себя, а вообще непонятно для кого, что жизнь проходит впустую! Подобные мысли способны травмировать. И чтобы в них не барахтаться, некоторые начинают водку пить.

— И я про то же! Для многих свободное время — беда получается.

— Если отойти от представлений о том, как должно быть... Почему бы не использовать праздник с другой целью? Допустим, мечтает человек, что скоро выйдет на пенсию, и тогда он займётся какими-то делами. А праздник — это вариант свободы в миниатюре. Понаблюдай, как ты временем распоряжаешься! И в этом смысле праздничные дни — подарок. Потому что они воспитывают очень хороший навык — умение думать. В результате многие люди рискуют лишиться иллюзий, поскольку перестают жить в придуманном мире. Столкновение с реальностью вышибает из бреда.

— Жёсткие слова вы говорите.

— Приём действительно жёсткий. Но... если подстелить человеку соломку, у него притупляется чувство опасности. И в следующий раз он рискнёт повыше спрыгнуть. А стало быть, ещё более сильный удар сможет заработать.

— Чтобы без ударов обойтись, праздничное время надо планировать?

— Здоровый человек — тот, кто может позволить себе... быть больным. Так и со свободным временем. Запрет на то, чтобы пустить часть времени на самотёк — это тоже не вариант здоровья. Ты зависим от своих планов. А зависимость — это тревожность.

Вероятно, нормальное состояние человека — когда он может планировать. А может и не планировать. И нет ничего крамольного в том, чтобы раствориться в празднике, почувствовать себя маленьким ребёнком, который дурачится. В конце концов праздники для того и даны, чтобы отдыхать, а не превращаться в приснопамятного Огурцова из «Карнавальной ночи».

Единственный совет. Во время праздников стоит относиться бережнее и к себе, и к окружающим. Вот тогда и попьешь, и подерёшься поменьше...

Логово бессонницы
— Я уже двадцать восемь лет на снотворных. А в последнее время беда за бедой — муж умер, я шейку бедра сломала. Совсем спать не могу. А тут мне ещё феназепам отказываются выписывать. Говорят, дадут рецепт после консультации психиатра. И что мне делать?

— Феназепам относится к психотропным препаратам и, действительно, он сейчас без рецептов не продаётся.

Я точно сейчас не готов сказать, должна ли участковый терапевт сама приглашать психиатра. Но вызвать его можно или из поликлиники, или из диспансера. Ваш диспансер находится на улице Инской, 65.

Ещё вариант — перейти на другие снотворные. Новопассит, например, без рецептов продаётся.


Любые снотворные нарушают естественный ритм сна. Ни один грамотный врач не будет назначать такие препараты больше, чем на две-три недели без перерыва. Потому что длительный приём снотворных — это работа с симптомом, но не с причиной. Обязательно нужно найти, что лежит в основе бессонницы. К примеру, это может быть длительная вялотекущая депрессия. И тогда человеку уместнее всего пройти психотерапию и лечение антидепрессантами. Используя препарат по назначению, мы сводим риск войти в зависимость от лекарств к минимуму. Антидепрессанты обычно назначают курсами на 1—2 месяца. Этого времени вполне достаточно, чтобы организм вошёл в «рабочее состояние».

Дедская тема
— Олег Владимирович? Я очень расстроена и уже не знаю, как мне себя вести с родителями. Их возраст крутится возле цифры шестьдесят. Вроде бы сложно назвать их старыми людьми. И уж явно они не беспомощные. Но в последние года полтора папа с мамой активно примеривают на себя роль пожилых людей, усиленно ждут от меня знаков внимания (которые я стараюсь оказывать по мере сил). Меня это родительское увлечение ролью стариков тревожит. На этой почве у нас даже конфликты случаются. Есть ли способы помочь им пережить «переходный возраст» мягче?

— Вы, конечно, можете дуться на родителей и считать, что мама с папой должны вести себя, как вам хочется, как вам удобно. Но такая позиция — детская. И вы рискуете до бесконечности прождать, пока родители захотят под вас подстроиться.

— Вот вы про детскую позицию говорите, но я не инфантильное создание вроде бы.

— Ребёнок смотрит на жизнь строго со своей точки зрения, он — эгоцентрик. А взрослыми мы становимся в те моменты, когда можем посмотреть на ситуацию извне и стать на точку зрения другого человека. И если вы видите, что выбранная вами тактика поведения с родителями не даёт нужного результата, значит, есть смысл её поменять, а не усиливать то, что делали раньше. Между прочим, Томас Эдисон девять тысяч опытов провёл, прежде чем у него лампа накаливания получилась.

— В общем, мне стоит поменять позицию и относиться к родителям как к детям?

— Тут есть очень важный момент. Момент ваших ожиданий. Если будете ожидать поведения детского, то родители, вполне вероятно, поведут себя как дети. Да, в физическом смысле пожилые нередко подобны детям. Но в социальном… Помните, на Руси совет старейшин был? Этих людей ценили не за физическую крепость, а как обладателей огромного запаса опыта. Старейшины сами могли не заниматься «мускульной» работой. Они, в конце концов, не мальчики, чтобы за рыбкой бегать. Старейшин кормили ровно так же, как весь организм кормит наш мозг.

Так что сами для себя определитесь, как думать о родителях: как о выживших из ума детях, которые периодически истерикуют, или — как о тех самых старцах.

— Я понимаю, какой ответ должен быть. Но пока остаётся обида на то, что они ко мне не прислушиваются.

— Закон жизни — это закон маятника. Мы говорили, что мировосприятие ребёнка это — взгляд на мир изнутри. (Этот самый мир создан, чтобы крутиться вокруг нас.) Следующее движение маятника — в стадию взросления — и мы, оставаясь в той же плоскости, уже способны снаружи на мир посмотреть (мы для мира). Этот этап — этап наработок и накоплений той самой жизненной мудрости. К старости появляется потребность отдавать накопленное. По сути, старость — это, как и на этапе детства, тоже взгляд на мир изнутри. И взгляд из одной точки. Но она объёмная, вмещающая все точки зрения. И эта объёмная точка расположена уже не в той плоскости, где мировоззрения ребёнка и взрослого находятся, она — где-то сверху.

И если к старости относиться как к некоему качественному духовному переходу… Мы не обижаемся на то, что однозначно ниже или выше нас. Глупо обижаться, скажем, на какое-нибудь животное или, например, на Бога, хотя Бог может позволить себе быть любым: и злым, и капризным. И это мы принимаем как есть. А не принимаем — значит, предъявляем претензии к тому, на что в принципе повлиять не можем.
— «У природы нет плохой погоды»?

— И от дождя, и от ветра можно получать удовольствие.

Всё, что нарушает гармонию в человеческих отношениях — это только наши претензии. И можно чувствовать себя плохо, если относиться к кризисному моменту в отношениях с родителями как к стене, вдруг появившейся на беспроблемной дороге жизни.

Но если эту же ситуацию принять как необходимость движения вверх, тогда она станет ресурсной, очередной «ступенькой». Например, у вас появится возможность показать собственным детям, как им в будущем предстоит заботиться о маме. Ведь невозможно сказать: «Заботьтесь обо мне, как о Боге». А вот показать — вполне.
Общение с детьми и родителями — это косвенный признак действительной религиозности взрослого человека. Потому что дети ещё недостаточно от Бога ушли, а родители уже стали ближе к Богу.
…Одна из главных проблем пожилых людей, пожалуй, в том, что они позволяют думать о себе как об отработанном материале. И не очень полезно считать, что где-то после сорока начинается движение по нисходящей. Просто мы сами себя недооцениваем. В конце концов, существует интеграция: ты физически на что-то не способен, но у тебя — мудрость, опыт. Когда сам человек именно так считает, он и в 60, и в 70 лет активен.
Понятно, мы переходим в новый формат общества. И на стадии капитализма пожилые, возможно, не успевают за развитием. Но у них очень важная роль некоего «стабилизационного фонда». Старики — хранители того, что неизменно, что прошло испытание временем. На таком фундаменте здание будет стоять. А если им пренебречь, получится колосс на глиняных ногах.
...Вообще у нас недооценена важность геронтологии для жизни отдельного человека. Мы как будто боимся своего будущего (а фактически — старости) и переключаемся на детей, пытаясь жить ими. Это особенно видно на примере созависимых семей: употребляют наркотики дети, а родители умирают.
Наверное, это не совсем правильно воспитывать детей так, чтобы они умели жить только для своих детей. Зачем лишать человека ЕГО СОБСТВЕННОГО будущего?

Гостя сфотографировал Никита НАДТОЧИЙ.