Обрести свою судьбу

За это время художник не изменил себе ни разу, оставаясь истинным реалистом, хотя менялась его творческая манера, повышалось техническое и в целом профессиональное мастерство.

Как пишет сам Кречетов, «первое соприкосновение с изобразительным искусством случилось в Доме пионеров, в саду им. Кирова под руководством Семена Павловича Ижикова и Бориса Васильевича Щелокова», которые и «сподвигли» юношу на поступление в Алма-Атинское художественное училище. Годы учебы в училище пришлись на призывной возраст. Была армия, но и это время не прошло даром: армия научила дисциплине, четкости мысли, трудолюбию, стала настоящей школой товарищества и дружбы, сделала из юноши молодого человека, знающего, как и где совершенствовать свои навыки, умение, мастерство.

Это, конечно, была уже Академия художеств, институт им. Репина, факультет станковой живописи, мастерская действительного члена Академии, народного художника СССР профессора Виктора Михайловича Орешникова, где в то время с ним работали такие известные живописцы, как Борис Сергеевич Угаров и Виктор Иосифович Рейхет.

«Чтобы выйти в мир, нужна дверь» (А. Плитченко). Именно такой дверью для Виктора Кречетова стала академия.

Преемственность всегда была и остается показателем культуры и уровня развития общества, именно в традиции — гены культуры. Массовая культура рыночного типа ведет к унификации вкусов и предпочтений; все происходит стремительно и агрессивно, нужны люди, могущие противостоять этому. К ним по праву следует отнести и академиста Виктора Кречетова. Вот оттуда-то и идут собственные творческие и идейные установки, которые позволяют художнику находиться на достаточно высоком профессиональном уровне, а его руке не сфальшивить.

Коренной сибиряк, новосибирец, Кречетов после завершения учебы в академии распределяется в родной город, в новосибирскую организацию СХ СССР, куда и прибыл в 1967 году. Спустя всего три года он уже полноправный член СХ, трудится в художественном фонде и параллельно преподает на архитектурном факультете, на кафедре рисунка, живописи и скульптуры НИСИ имени Куйбышева. Может быть, так и преподавал бы там до сих пор, если бы в 1979 году его не избрали сначала членом правления Новосибирской организации СХ, затем его председателем и по истечении двух выборных сроков в 1986 году он не был освобожден от этой должности. Снова появилась возможность преподавать, теперь уже на художественно-графическом факультете НГПИ-НГПУ. Видимо, иначе и не могло быть, так в нем удачно сочетаются педантизм и вдохновение, которые, по-моему, для педагога великое благо, не говоря уже о его великолепном профессиональном опыте.

В настоящее время, имея ученое звание доцента, Виктор Дмитриевич читает курс лекций, ведет практические занятия, принимает экзамены и зачеты по живописи, рисунку и композиции, руководит дипломными работами. Ежегодно организует и проводит летнюю пленэрную практику студентов.

Так было всегда: на плечи нашей молодежи мы взваливаем тяжкую ношу наших надежд и несбывшихся мечтаний. Отец хочет лучшим видеть своего сына, учитель — ученика. Этим же озабочен и педагог Виктор Дмитриевич Кречетов.

Все эти годы, несмотря на большую общественную занятость (а он был членом выставкома областных выставок, экспертной комиссии, зонального выставкома «Сибирь социалистическая» и даже депутатом городского Совета народных депутатов с 1982 по 1987 годы), художник продолжал свою творческую деятельность, активно участвуя в выставках — от всесоюзных до областных, а их было более двадцати, не считая семнадцати персональных.

В различных экспозициях Кречетов был представлен главным образом своими живописными полотнами — это портрет, пейзаж, натюрморт. (Сейчас около двух десятков из них нашли пристанище в Новосибирском художественном музее, картинных галереях Искитима и Краснозерского; большое количество произведений ушло в частные коллекции в России и за рубеж.)

На ранних холстах Кречетова — непосредственность восприятия, какой-то даже юношески романтический флер. Они притягательны бесхитростным сюжетом, поэтичностью, определенным символизмом. В произведениях последних лет — классическая отточенность: они более рационалистичны, хорошо выстроены, колористически безупречны, прекрасно прорисованы. Причем настолько, что некоторые работы при всей своей живописной сути (по форме) графичны, иногда жестковаты, из них как бы изгоняется «воздух», «воздушная перспектива»; они слишком упрощенны, пространство словно «выворачивается» на зрителя, за пределы рамы.

Его творчество отличается разнообразием техник (карандаш, сангина, акварель, масло) и жанров (сюжетные станковые картины, портрет, пейзаж, натюрморт). В каждом произведении нет равнодушия, тем более — внешней имитации эмоций; это ему органически чуждо. Во всем талант, знание, эрудиция, красота. Искусство, питающее души, несущее добро, свет, надежду…

В его станковых произведениях — мудрое простодушие, отсутствие суетности. Мотивы он черпает из окружающей жизни, сообщая им идеальное опоэтизированное начало, возвышает простые чувства до искусства.

Вот «Весна послевоенная» (1969): похоже, отец-фронтовик и сын, строящие дом, прервались на бесхитростный обед. Яркий солнечный день, кряжистые фигуры мужчин, словно пахнущие смолой бревна, плахи и узкая полоска неба на горизонте — все крепко, основательно, как топор, глубоко всаженный в чурбан на переднем плане. Все это написано свободно и выразительно. Свежесть и сочность колорита, верно найденные для характеристики образов, цветовые сочетания присущи и другим картинам мастера. Даже техника письма работает на образ. К этому ряду относится сюжетная композиция «За возвращение сыновей» (1986). Скорее это картина — групповой портрет семьи, дождавшейся сыновей. Снова весна, солнце, свет, цветущая природа, жизнь, полная надежды и радости, — радости духа.

Особо надо отметить определенное мужество, смелость художника, не порывающего с традициями реалистического искусства. Так, например, к 85-летию прославленного летчика он написал огромное полотно «А. И. Покрышкин в гостях у новосибирцев, 1944 год». Здесь общий профессиональный уровень достаточно высок, однако предвижу, сколько получит Виктор Дмитриевич снобистских упреков от «современных» искусствоведов и художников-модернистов за этот «совковый соц-арт».

Но, надо признать, самые высокие достижения у мастера в портретном жанре. Портреты составляют преобладающую часть его творчества, причем в таких разновидностях: собственно портрет, портрет-картина с тщательно прописанным интерьером и даже в интерьере. Портреты-раздумья, портреты-судьбы — и все они сугубо персонифицированные, в них виден подлинный характер и душа человеческая. Художник знает человеку цену и всегда пишет в человеке его неповторимый характер, содержание и смысл его образа, погружаясь в духовную жизнь портретируемого. Отсюда острота видения, цельность и вдохновенность своего понимания модели. Образ раскрывается глубоко и многогранно. Его портреты окутаны дымкой поэзии, романтики, содержат какую-то тайну, даже драматическую загадочность. На них, как правило, люди задумчивые, ушедшие в себя, за каждым из них стоит «биография». Обычно это так называемый «поколенный» портрет, в котором осанка, изящество позы, преисполненный чувства собственного достоинства взгляд и «говорящие» руки, точнее, кисти рук. Особенно удачны, глубоко психологичны женские портреты, часто романтизированные, в несколько «удлиненных» пропорциях. Наиболее выразительные в этом отношении «Портрет В. С. Кречетовой» (1991), «Аза Георгиевна Ефимова» (1980), «Женский портрет» и другие.

Под стать им и некоторые мужские портреты («Заслуженный работник культуры Чернов Николай Романович»). «Автопортреты» 1988 и 2004 гг. по настроению очень схожи, более выразительный 1988 года — цельный, психологически точный и, опять же, — грустный, почти печальный. Но это не одиночество художника, это его самодостаточность. Говорят, красота природы и женщины — основа мироздания. К такому пониманию близок и Виктор Дмитриевич. У него определенный вкус к классическому мотиву обнаженной женской фигуры. Во всех своих моделях он ищет жизнь во всей ее полноте, спасает их красоту от плена времени, сохраняет необъяснимое и неземное очарование молодости.

Городской пейзаж у Кречетова представлен панорамными «Змеиногорском» (1989) и «Сузуном», того же плана «Зима» (2005). Почти левитановские по настроению — природа вне времени, в состоянии абсолютного покоя и молчания — «Раннее утро» (1986), «Осенний мотив» (1995), «Осенний вечер» (1995), другие. К этому жанру тяготеют и натюрморты Кречетова. Это букеты цветов, особенно хорош, по колориту почти «врубелевский», — «Цветы» (1981). Это на самом деле «одна из острых форм беседы художника с натурой» (К. Петров-Водкин).

Заканчивая обзор творчества мастера необходимо заметить, что «не так уж много в искусстве художников, заглядывающих к нам в душу, озаряющих ее». Для этого надо иметь талант, который, по словам Томаса Манна, «есть способность обрести свою судьбу». Свою судьбу обрел и Виктор Дмитриевич Кречетов…