«Я заключил договор с землей…»

Александр Михайлович ГУБКИН фермерствует без малого пятнадцать лет. В сельское хозяйство пришел, вы не поверите, из системы Министерства внутренних органов. О профессии следователя мечтал с седьмого класса. В принципе состоялся как специалист. Однако система никак не соответствовала его внутреннему миру. От этого начались и неурядицы в жизни. Когда после скитаний вернулся в родную деревню, понял, что никуда отсюда больше не уедет. Сначала работал в стройцехе. Потом, как сам говорит, на волне демократизации его избрали председателем профкома. Работа нравилась. Юридическое образование было для нее хорошей основой. Но во времена приватизации и развала в сельском хозяйстве управленческие аппараты стали сокращать. Да и люди начали относиться по-другому к многочисленным управленцам: кормим, мол, вас! Губкин был не из тех, кто держится за кресло. Ну а чем в те годы мог заняться в деревне человек с его характером? Он, конечно, стал своими руками выращивать хлеб. Вышел из совхоза «Филипповский» Ордынского района, получив на себя и на жену земельную долю. С этого и началось его хозяйство.

Дешевыми кредитами воспользоваться не успел — только один «газик» и ухватил под них. Остальную технику покупал уже на займы под высокие проценты. Однако об этом нисколько не жалеет.

— Есть такая тенденция: дармовые кредиты никому не пошли на пользу, — замечает он. — Как пришло, так и ушло, говорят в народе. Мне труднее доставалось все, но, наверное, поэтому и ценю больше то, что имею. Технику, за исключением «газика» (который я называю халявным), покупал не новую. Трактор МТЗ брал у одного местного фермера. Сейчас этой технике 16 лет. Позже гусенечник и комбайн покупал тоже уже старенькими.

— И тем не менее «старички» не подвели в очередной раз. Как нынче отсеялись?

— Нормально. Я же слежу за машинами. С запчастями сейчас проблем нет. Пшеницу закончил сеять 28 мая, овес — второго июня. Погода, можно сказать, благоприятствовала. А трудности… Как без них? Тем более этот год високосный. Проблем будет больше. Хотя он находится под управлением двух планет, поэтому к земле идет двойная энергия, значит, и результаты деятельности человека на земле будут удваиваться. Я сделал выборки по своим записям за несколько последних лет — действительно, високосные годы были намного урожайнее. Но больше было и трудностей. Так, в 2004-м снег лег 26 сентября. Получается, что природа дает земледельцу возможность получить урожай в два раза больше, но потребуется и в два раза больше усилий, чтобы его вырастить, убрать. Словом, такой год — это высокая планка, однако, чтобы ее достичь, ты должен поработать над собой. Если что-то не получилось, значит, не смог преодолеть эту планку.

— Вы настоящий философ. А почему, имея специальность юриста, стали фермером?

— Вначале пошел в фермеры по необходимости — надо было жить. Но потом это дело понравилось. Мне очень помог поначалу одноклассник — бывший главный агроном «Ирмени» Александр Иванович Шушаро. И вообще среди работников сельского хозяйства встретил много хороших людей. Стал с ними общаться. Так и втянулся. Больше того, полюбил это дело. Оно, по сути, очень творческое. Стал изучать землю и философские моменты земледелия.

— И каковы же ваши воззрения?

— Вот фермер. Смысл его деятельности — сельскохозяйственное производство. Оно мне нравится. Оно приносит доход, который позволяет кормить семью, существовать самому. Но это для меня не первично. Я хочу больше! Хочу понять эту жизнь, ее законы и… влиять на нее. Я солидарен с Солженицыным, который говорит, что Россия возродится с низов. Когда мы перестанем говорить о том, что у нас плохой глава администрации, власть и так далее, а будем сами активно участвовать в этой жизни, тогда и станет она меняться к лучшему. Для себя я ввел правило: ездить на сессии районного Совета. Зачем? Хочу быть в курсе дел. И через это влиять на события, причем не только на их экономическую сторону.

Экономика все же определяется развитием человека — его нравственностью, деловыми качествами. Уровень духовности общества должен быть впереди экономики. А если наоборот, тогда мы имеем Израиль, Америку. Почему там такие катаклизмы? Просто у них духовность отстает. Экономика на первом месте. Деньги определяют статус человека. Россия же выцарапывается из экономического кризиса, не утрачивая до такой степени, как там, своей духовности. И я уверен, что она может стать примером гармонии, примером того, как, развивая экономику, душу не потерять.

— Вы занимаетесь исключительно земледелием?

— Да, выращиваю пшеницу, ячмень, овес, рожь. Даже небольшого подсобного хозяйства практически нет. Я ведь в основном сам тружусь. Привлекаю наемных работников лишь на сев и уборку. А поэтому все лето в поле допоздна. Вот и не завожу скотину. Зато в деревне из-за таких, как я, люди держат лишнюю корову. Я же лучше лишние десять гектаров засею, получу деньги и куплю молоко. Тем более покосов у меня нет. В пай вошла только пашня. А чтобы держать скот, придется выделить из нее покосы, пастбища. Кроме того, потребуется и другая сельхозтехника. Я посчитал, что это нерентабельно.

— Слышала, что в прошлом году вы единственный в районе сеяли рожь?

— С рожью ситуация такая. В последние годы ее почти повсеместно перестали выращивать из-за низких закупочных цен. Поначалу и я занимался исключительно пшеницей. Паровал землю и получал больше 25 центнеров с гектара. Потом смотрю: урожайность падает, качество зерна снижается. В последние годы собирал не более двадцати центнеров, даже меньше. Тогда я задумался: почему? Взялся за специальную литературу и нашел причину. В книгах четко написано, что если монокультура возделывается более пяти—семи лет, она деградирует, поля становятся более засоренными, и урожайность падает.

Вообще-то об этом нетрудно было догадаться. Любая хозяйка на своем огороде меняет местами все, что на нем выращивает. А мы как-то не думали об этом. Я попробовал ввести в севооборот овес, другие культуры. И получил положительный результат. Стало интересно. Увеличил перечень культур. В прошлом сезоне мои поля почти полностью были заняты ячменем, рожью, овсом. Пшеницы сеял гектаров пять — чтобы заплатить людям за земельные доли. А нынче уже снова ее ввожу в оборот.

— Удалось рожь продать?

— В первый год я засеял для пробы десять гектаров. Получил 29 центнеров зерна с каждого, в бункерном весе — 32. И что интересно: всю рожь у меня тут же, на месте, купили инвесторы, организовавшие в нашей деревне ООО «Филипповское». Причем даже дороже, чем перекупщики. Нынче у меня ее побольше — 18 гектаров. И уже есть покупатели. Хотя как такового рынка ржи у нас нет. И овес спросом не пользуется. Цена на него небольшая. Весной я продал его по три тысячи четыреста рублей за тонну. Пшеница в два с лишним раза была дороже. Но дело-то не в том. Эти культуры нужно сеять. Рожь — хороший улучшитель земли. Рядом с ней никакая сорная растительность не может пробиться. Овес тоже естественный очиститель. Нынче он снова у меня есть в обороте. И я нисколько не жалею, что их сею. Дело в том, что я уже несколько лет не пользуюсь никакими химикатами — ни гербицидами, ни минеральными удобрениями.

— Денег не хватает?

— Почему денег не хватает? Пробовал «химичить» первые годы. Потом ради эксперимента обработал одну половину поля гербицидами, вторую — нет. И увидел, как на первой половине пшеница болеет. Пусть на необработанной стороне посевы были засореннее, но культура не болела. Так я пришел к пониманию, что природу не нужно травить. На этот счет перечитал потом много литературы и понял, что не один я придерживаюсь такого мнения. Тот же Терентий Мальцев был против применения химикатов. Он говорил, что ими можно пользоваться на первых порах, если поле очень засоренное. Но у настоящего агронома не должно быть такой проблемы — засоренности полей. И только тот специалист, который не достиг нужного результата за счет агротехнических мероприятий, пытается замазать огрехи в технологии путем применения гербицидов. Поэтому я принял принципиальное решение, можно сказать, заключил с землей договор, что не буду ее травить.

— У местных фермеров, похоже, сложились неплохие отношения с инвесторами?

— Лично про себя я бы сказал так. У остальных — не знаю. Я просто сравниваю «Зерно «Сибири» (это и есть наш инвестор) с другими. У нас идет реальное вложение денег в производство ООО «Филипповское». Сколько техники одной куплено! На такое небольшое хозяйство три новых трактора «Джон Дир» с агрегатами, три или четыре новеньких МТЗ. Все комбайны импортные. Я прихожу иногда на машинный двор ООО «Филипповское» просто, чтобы полюбоваться ими. И в деревне не знаю, все довольны или нет, но зарплату люди получают ежемесячно, все необходимое для работы есть — и ГСМ, и запчасти.

Занимается инвестор и животноводством. Доярок сейчас возят на работу на двух закрытых машинах с сиденьями. Хотя в районе есть примеры другого рода. Совхозы «Приобский» и «Шарапский» распались исключительно потому, что им не повезло с инвестором. Их сначала купили, а потом пустили с молотка.

— Но уж ваш-то, говорят, даже помогает фермерам?

— В прошлом году действительно мне давали в долг под новый урожай семена ячменя, а нынче — пшеницы.

— Удивительно. Вы ведь, в сущности, конкуренты.

— Не думаю, что их рынок в какой-то степени зависит от меня. Просто здесь доброжелательный политический момент, я бы сказал. Были случаи, и они обращались ко мне. На «газике» надо было поработать — я не отказался. Знаете, отношения действительно честные, доброжелательные и деловые. Я вспоминаю время, когда в совхозе произошло разделение на фермеров и общественное производство, так нас тогда не пускали на нефтебазу, еще куда-то. Все было закрыто. А сейчас, когда инвестор пришел, пожалуйста — любая услуга. Только не воруй, не иди в обход. Заплати — и сварные, и токарные работы тебе обеспечат. Ни в чем нет отказа.

— Вы о трудностях принципиально не говорите или их у вас нет?

— Трудности связаны главным образом с тем, что доход от своего производства мы получаем раз в год. Это действительно держит земледельца в напряжении. Требует от него стратегического мышления, что ли. Если б я работал на окладе (меня приглашали неоднократно на юридические должности), то и не переживал бы особо ни о чем. А здесь есть определенный риск. Но именно в этом и какая-то прелесть. Знаете, как говорят: кто проработал в сельском хозяйстве десяток лет, тому никакие другие производства не страшны. Пока не решает финансовых проблем фермеров и кредитование. Нам получить дешевые кредиты очень непросто.

Вот только один пример. Я воспользовался кредитом — купил комбайн, за который сейчас рассчитываюсь. Но положенные, казалось бы, льготы не могу получить. Почему? Дело в том, что оформлен комбайн на мое личное подсобное хозяйство. У «Россельхозбанка» в принципе претензий по использованию кредита не было — засчитано целевое использование средств. Но тем не менее компенсации мне не полагаются потому, что купленный комбайн не относится к малогабаритным. У нас же выпускают только большие комбайны для крупного производства — «Нивы», «Енисеи», «Доны». Для маленьких хозяйств нет специализированной техники. А банковская инструкция не предусматривает для нас компенсацию на обычные машины. Был бы малогабаритный комбайн — тогда, пожалуйста. Только где его взять?

И еще одна проблема: оборотные средства. По-моему, это направление банки абсолютно упустили. Гораздо мобильнее оказываются в этой сфере частные структуры, которые потом будут покупать у нас зерно. Пусть у них немного больше проценты, но там процедура оформления очень простая. Если тебя знают, если ты брал кредит и возвращал вовремя, то просто приходишь, обговариваешь сумму и получаешь деньги на руки. А в банках надо собрать кучу документов. Они не отказывают в кредите, но на оформление уйдет более месяца. Причем справки требуют порой нелепые. Скажем, у меня берут технику в залог в полуторном эквиваленте. Ну зачем еще справки об урожайности за три года и что я не имею задолженности по налогам?! Понятно, инструкция такая.

Поэтому мы и идем в другие заинтересованные структуры. У нас, например, есть кредитное агентство «Нока». Там тоже все просто: если брал деньги, вовремя вернул их, то для получения кредита достаточно двух документов — паспорта и страхового пенсионного свидетельства. Утром заказал деньги — вечером получил. И кредит у них не целевой. В банках же кредит берешь только на одну цель. А мне, чтобы дожить до урожая, надо и семью кормить (шесть человек), и детей в школу отправить.

В самом производстве тоже трудно все предусмотреть. Скажем, заметил я мировую тенденцию на удорожание зерна. Что делать, чтобы использовать такую рыночную конъюнктуру? Нынче поступил следующим образом: взял коммерческий кредит на текущие расходы, придержал остатки зерна, а когда цена стала максимальной, продал их. За счет этого перекрыл и затраты на кредит, и еще прибыль получил. Поэтому коммерческие кредиты хоть и дороговатые, но они выгодны полеводам в силу своей оперативности. Банкам же надо упростить процедуру получения небольших, оборотных средств. Система с залогами уместна при оформлении больших сумм — на покупку техники, дорогого технологического оборудования. Но я прихожу в банк и прошу: дайте мне пятьдесят, семьдесят тысяч рублей, а передо мной выкладывают такой же пакет документов… Тогда просто отправляюсь в другое место, в ту же «Ноку». Неужели банки не понимают, что упускают нишу в рынке?

— Что-то вы молчите о налогах?

— А там то же самое. Много говорили, но систему не упростили. Поэтому приходится держать специалиста. По договору он мне помогает составить отчет, за что я плачу ему определенную сумму. Иначе никак. Бумаг не уменьшилось. Было время, когда я сам делал и сдавал отчеты. Но потом решил, зачем я буду тратить время, если могу его уделить земле? Лучше заплачу, и дело с концом. Хотя такое налогообложение — тоже нонсенс.

— Многие считают, что сельхозпроизводство невозможно без дотаций.

— Существующая система государственной поддержки очень забюрокрачена. Пусть будут нормальные цены (не надо их сбивать, коль везде подорожало продовольствие), тогда никаких поддержек не потребуется. При реальной цене на полученную продукцию я буду сам в этом рынке ориентироваться. А дотации... Вот еще один пример из жизни. Я брал кредит в Сбербанке, который уже погасил. По этому кредиту имел право на льготу. Съездил два раза в Ордынское. Потом в департамент. А там в этот день приема не было. Еще раз пришлось ехать. И каждый раз где-то надо было переночевать, покушать. А потом пока субсидии поступят на счет, да еще с опозданием. Знаете, не стоят эти деньги тех хлопот и затраченного времени. Поэтому я кредит гашу и даже не оформляю субсидии.

Единственное — могу сказать спасибо Толоконскому за его постановление, по которому за каждый гектар вновь засеянной земли крестьянину выплачивается по тысяче рублей. Вот я ввел в оборот тридцать гектаров, и мне должны были уплатить за это тридцать тысяч. Пусть дали не все, а только половину, но ведь это реальная помощь. А в остальном, по моему убеждению, все господдержки — только способ увести бюджетные деньги. До мелких и средних хозяйств они не доходят. Это реально. Очень немногие ими пользуются. Конечно, крупные землевладельцы выхаживают свои деньги. Им есть смысл. У них большие суммы. А мне то семь тысяч рублей компенсация, то тринадцать. Но, слава Богу, без них выживаю и умирать не собираюсь. Мое предчувствие такое: тот, кто желает работать на земле и любит ее, всегда выживет. А тех, кто пришел только за тем, чтобы деньги срубить… земля выталкивает. Законы жизни везде одинаковы. Где бы ты ни работал, если это нелюбимое дело, то рано или поздно тебя ждет неудача.

На снимке: Александр Губкин.