Пессимизм пока сильнее оптимизма

Правда, редко кто из них сейчас занимается прежним делом. Одни хорошо освоились в торговле, другие стали менеджерами и управленцами, а третьи еще как-то держатся на старой работе, но уже без материального и творческого удовлетворения. Хотя инженерная жилка в них не умерла. Они еще следят за специальной литературой и многое видят и предвидят.

Как ни горько это повторять, но подавляющее большинство из них не верит, что подьем машиностроения в России сейчас возможен. А уж о том, чтобы «догнать и перегнать» и говорить нечего.

— Пойми, — убеждал меня давно поседевший товарищ, — что если у них выпускаются станки с числом оборотов шпинделя хотя бы в два раза больше, чем у нас, да еще с узлами, напичканными программными продуктами, то мы здесь отстали навсегда. В современном станкостроении другая обработка металлов, другая химия, другая металлургия, другая энергетика.

— Тогда, может, и догонять не стоит?! Проще купить то, что нужно.

— Как тебе сказать... Во-первых, все, что надо, не купишь. Да и зависимым быть опасно. Кроме того, ты прав: многое надо и нужно покупать, а не самим пыжиться. Особенно то, что приравнено к стандартам и определяет высокое качество. А мы стандарты, которыми уже в мире широко пользуются, называем инновационными путями развития.

…Технический мир уже переделался и перестроился. Он прошел через специализацию и кооперацию, модернизацию и автоматизацию, а мы никак не хотим отказаться от попыток все делать самим. Наша давнишняя замкнутость все еще дает о себе знать. Например, специализация, даже самая узкая, нередко приносит малым предприятиям и фирмам больше пользы, чем большим заводам. Положим, велосипеды выпускают во многих странах. Но тормоза почти у всех одни и те же. И выпускает их одна фирма. Потому что это стандарт. Лучше никто не придумал. И другим ни к чему голову ломать. У этой фирмы есть свое маленькое ноу-хау. Но из него «выжимают» максимальную прибыль. А другая фирма, к примеру, «господствует» в уплотнениях. Она выпускает такую резину, которая всех машиностроителей устраивает. При этих уплотнениях масло не течет. А это, между прочим, крылатая у нас фраза. Сколько я по молодости лет ни писал о новых машинах и других изделиях, везде слышал: «Масло потекло». Значит, допуски в каких-то деталях были не выдержаны и их плохо обработали. Так бывает, видимо, даже в нашей передовой космической промышленности, если американцы вдруг предпочли покупать космические корабли не у нас, а у японцев.

Чтобы поднять в нынешней России машиностроение, нужны другие инженеры, не те, которые сейчас выпускаются. И совсем не только потому, что во многих вузах их плохо учат, хотя и за большие деньги и при массовых, как теперь стало очевидно, взятках в высшей школе. Вузам надо еще иметь тот набор стандартов и оборудования, которые определяют научно-технический прогресс. Хотя бы минимум, перечисленный в интернет-библиотеках. А то учат на одних приборах и станках, а работать приходится совсем на других.

Дефицит в современных специалистах не просто острый, а угрожающий. Мне рассказывали, что сейчас, найдя далеко не самого талантливого инженера-металлурга, знатока по литью, предприятие платит ему 60 тысяч рублей в месяц. А на некоторых оборонных заводах ищут давно забытых станочников в городах-миллионниках и привозят к себе, чтобы они выточили две-три дефицитные детальки или собрали необходимый прибор. И этим дедулькам платят столько, сколько им хватает на целый год проживания… без другой работы.

Заканчивая беседу со своими давними знакомцами, приведу слова одного из них, в прошлом талантливого инженера-конструктора первой категории:

— Знаешь, на восьмом десятке во мне укрепилось убеждение, что я всю жизнь что-то восстанавливал. Кто-то разрушал, а я восстанавливал. Кажется, что это странное занятие для России любимое.