«Вольер» для лихоимства неэффективен

Причем авторами некоторых инициатив, озвученных на «круглом столе» «Роль и место бизнес-сообщества в реализации антикоррупционной политики», выступали сами представители деловых кругов нашего региона.

Конечно, не прямым оправданием, но все же неким извинением современных масштабов коррупции (мол, «брали всегда») в определенном роде послужил озвученный в самом начале «круглого стола» экскурс в историю мздоимства.

«Не существует таких высоких крепостных стен, через которые невозможно было бы перебраться ослу, навьюченному золотом». Эти слова одного из древних правителей, по мнению начальника отдела анализа и систематизации законодательства управления по правовым и экономическим вопросам Новосибирского областного Совета депутатов Татьяны Деркач, как нельзя лучше характеризуют стойкое явление взяточничества, пережившее не одно государство. А корни зла — в неоплачиваемом когда-то из государственной казны труде древних чиновников. Оплата чиновничьего труда (в том числе и бартерная) на первых порах производилась гражданами, которым предоставлялись какие-то услуги. И с официальной отменой этих, так называемых «кормлений», явление не исчезло, а только усугубилось. Конечно, правителей оно не устраивало, и искоренение сего зла велось самыми разными способами. Иван Грозный впервые ввел смертную казнь за чрезмерность во взятках. Петр Первый установил денежное содержание чиновников, что, как показала жизнь, далеко не искоренило их любовь к подаркам — просто брать стали осторожнее. Екатерина Великая, не мудрствуя лукаво, после бесплодных попыток борьбы с лихоимством, придерживалась философского принципа «кто живет в стеклянном доме, не должен кидаться камнями». Понято, это только способствовало дальнейшему развитию коррупционных явлений.

В советском государстве отношение к коррупции было двойственным. С одной стороны, это одно из наиболее тяжких преступлений, с другой, как отмечает Татьяна Деркач, чиновничество представляло класс, не подвластный контролю общества. В общем, об этом как-то не говорилось, и социум жил по принципу «нет явления — нет проблемы».

Более открыто и официально о коррупции в нашей стране заговорили со стартом глобальных экономических преобразований. Начались проработка этого понятия, поиск путей борьбы с ним. Для сравнения Татьяна Деркач отметила, что во многих других странах точного определения коррупции так и не существует, но борьба с ней происходит на достаточно качественном уровне. У нас же с концептуальной точки зрения, по большому счету, пока только определено, что для пресечения коррупции в госаппарате только карательных мер недостаточно — нужна мощная система контроля за деятельностью органов госвласти.

Законодательные основы антикоррупционной деятельности, конечно, формируются, но довольно сложно. Первым регулирующим эту сферу документом даже без точного определения понятия коррупции, по сути, стал Уголовный кодекс РФ. С противодействием коррупции связаны документы, устанавливающие правила осуществления государственной службы, прохождения государственной гражданской, муниципальной службы. Также — федеральные законы о размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных муниципальных служб.

Приняты два федеральных закона, пока не вступивших в силу, но обязывающих органы госвласти предоставлять информацию о своей деятельности. Это законы об обеспечении доступа к информации о деятельности госорганов и органов местного самоуправления и о деятельности судов.

В 2006 году наша страна ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции и Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию. С февраля 2007 года Россия официально стала полноправным членом группы государств, выступающих против коррупции. Теперь мы обязаны воплощать международные анти- коррупционные нормы в своем национальном праве. При этом коррупция признается не только в государственном, но и в частном секторе — в этом направлении развивать отечественное законодательство нам еще предстоит.

Но и в государственном секторе далеко не все благополучно. Еще в 2004 году Президентом РФ отмечено: корни коррупции подпитываются некачественным законодательством. Так что изначально необходимо наладить постоянную, системную антикоррупционную экспертизу всей российской нормативно-правовой базы, чтобы законопроекты не допускали расширенного толкования. Знаковым шагом стало принятие Федерального закона «О противодействии коррупции», позволившего совершенствовать всю соответствующую законодательную базу страны.

В нашем регионе в первом чтении принят закон «О реализации отдельных мер по профилактике коррупции в Новосибирской области». Документ во многом нацелен на привлечение к борьбе, в том числе бизнес-сообщества. И намерение его представителей подтвердил Вячеслав Маркелов — депутат облсовета, член правления Новосибирской торгово-промышленной палаты, озвучивший антикоррупционные предложения палаты.

Оставляя решающую роль в подавлении коррупции государству, бизнесмены предложили, к примеру, для снижения коррупционного давления на бизнес усиливать защиту прав собственности. В приближении к жизненным реалиям это в первую очередь защита предприятий от разгула рейдерства. Особое внимание предлагается обращать на организацию госзакупок. В этой сфере, судя по оценкам федеральной антимонопольной службы, творятся вопиюще немыслимые вещи. Как сообщил Вячеслав Маркелов, за прошлый год коррупция «проглотила» в виде «откатов» 350 миллиардов (!!!) рублей, выделенных бюджетами всех уровней на государственные закупки. Подобная официальная статистика, как ни крути, морально дискредитирует любую положительную информацию об антикоррупционной деятельности государства. И пока (это признали участники «круглого стола») многие законы и документы антикоррупционного характера, призванные «стать вольерами для коррупции», оказываются неэффективными. Да и того ли мы добиваемся эффекта? «Прирученное, прикормленное» взяточничество корня проблемы не устранит.