Массовое возвращение к вере отцов
началось уже в конце июня 1941 года
«И вот о том, что началась война, сказал нам Молотов в своей известной речи», - пел Владимир Высоцкий. Да, миссию сообщить народу страшную весть взял на себя Председатель Совета Народных Комиссаров, фактический же правитель страны Генсек Сталин сказать что-либо вразумительное был не в состоянии. «Мудрый правитель», возомнивший себя богом на земле, на самом деле оказался слабым человеком, нашедшим в себе силы обратиться к народу лишь на одиннадцатый день после начала войны.
О той памятной речи Молотова, прозвучавшей ровно 60 лет назад, знают практически все. Но мало кому известно, что было еще одно обращение к советскому народу, прозвучавшее в первый день войны. 22 июня руководитель Русской православной церкви митрополит Сергий написал и собственноручно отпечатал на машинке «Послание пастырям и пасомым Христовой православной церкви», в котором призвал православный русский народ на защиту Отечества: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже поливает родную землю. Повторяются времена Батыя, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такое испытание. С Божьей помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу». Заканчивалось Послание словами: «Церковь благословляет всех православных на защиту границ нашей Родины. Господь нам дарует победу». Поруганная, растоптанная советской властью церковь в тяжелые для страны минуты четко отделила родину от тех, кто волею судьбы в то время родиной правил, и призвала народ защитить свое Отечество.
В Послании митрополита Сергия 22 июня 1941 года есть один характерный момент, явно не замеченный в суматохе первых военных дней бдительными чекистами, иначе бы быть митрополиту привлеченным за «пораженческие настроения». Среди слов, обращенных непосредственно к священству, в которых митрополит призывает пастырей не отдаляться от проблем своей паствы и поддерживать в ней патриотический дух, имеется и обращение к священникам, которые окажутся за линией фронта. Среди всеобщего шапкозакидательства и уверенности, что война будет вестись только на чужих территориях, такие слова звучали более чем смело.
Многие христианские исследователи называют Великую Отечественную войну войной очистительной, посланной русскому народу в наказание за поругание святынь и отступление от веры, как жесткий, но единственный путь возвращения русского народа к вере отцов. И действительно, очевидцы рассказывают, что 22 июня, в день праздника Всех святых в земле Российской просиявших, в центральном храме Москвы Богоявленском соборе молилось десятка два верующих. Но уже через неделю храм был полностью заполнен молящимися.
Сохранилось замечательное свидетельство возрождения веры в русском народе, зафиксированное в книге «Город в огне» российским эмигрантом первой волны архиепископом Иоанном (Шаховским), бывшим тогда архимандритом в одной из берлинских православных церквей. В первые же месяцы войны в Берлине появились угнанные из России восточные рабочие - «остен». И вот в воскресные дни берлинские улицы начали заполняться юношами с характерными прическами и девушками в белых платочках, спешащими в православные храмы. «Россия, молящаяся, верующая, добрая, жертвенная Россия, к которой мы двадцать лет так стремились, встречи с которой так жаждали, сама пришла к нам», - пишет архиепископ. Бывшие комсомольцы и комсомолки сотнями крестились в православных храмах Германии. И не просто крестились, но и воцерковлялись - каждое воскресенье исповедовалось и причащалось столько народа, что исповедь, которую проводили более двадцати священников, заканчивалась только к концу службы, а причастие длилось около двух часов.
Немецкое начальство поначалу резко отнеслось к скоплению русских людей в одном месте, но ничего не могло поделать. Никакие запреты не помогали. Рискуя жизнью, люди перелезали через заборы трудовых лагерей и отправлялись в церковь на службу. Немцы вынуждены были издать распоряжение, разрешающее «в целях повышения производительности труда» отпускать всех «остен» в воскресные дни в церковь. На оккупированной же территории Советского Союза храмы начали открываться сразу же в первые дни войны. Перед священством встала нелегкая задача - какие власти поминать во время службы? Абсолютное большинство священников остановились на компромиссном решении - молиться о «властех и воинстве ея». Пусть понимает, кто как хочет, о каких властях молятся верующие. Только украинские греко-католики (униаты) молились конкретно «о вожде народа германского» (поддержка фашистской власти послужила впоследствии причиной ликвидации униатской церкви).
Всем было ясно, что легализация Православной церкви была одним из ходов нацистской пропаганды, но сам этот факт вынудил Сталина сделать ответный шаг. 4 сентября 1943 года в Кремль были приглашены три митрополита Русской православной церкви - Сергий, Алексий и Николай. С иерархами встретился Генсек, ставший к тому времени еще и главой правительства, и его заместитель - Вячеслав Молотов. Разговор вел Молотов. Первым делом руководство страны пожелало узнать нужды Церкви. Когда митрополит Сергий после перечисления различных проблем посетовал на отсутствие кадров, Сталин, вынув трубку изо рта, прервал молчание вопросом: «А почему у вас нет кадров?» Момент настал драматический. Как ответить диктатору, что абсолютное большинство священников было перебито в лагерях, а оставшиеся томятся в застенках, подвергаются пыткам в подвалах НКВД и сосланы в ссылки. Но престарелый митрополит Сергий не растерялся и ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священников, а они становятся маршалами Советского Союза». Сталин улыбнулся и стал вспоминать свои молодые семинарские годы. Беседа, принявшая непринужденный характер, затянулась до трех часов ночи. В жизни Русской православной церкви наступил новый этап.
Следственные дела по «церковникам» постепенно сворачивались. По просьбе митрополита Сергия из ссылок и лагерей освобождались оставшиеся в живых епископы. Отпускали, правда, не всех. К некоторым освобождение пришло лишь в 1956 году. И хотя аресты среди церковнослужителей продолжались и в конце войны, и после ее окончания, памятная сентябрьская встреча положила начало возрождению Русской православной церкви. Некоторые же исследователи дату возрождения церкви считают другой.
Существует немало версий причин начала войны именно в июне 1941 года. Вспомнить хотя бы историю вскрытия могилы Тамерлана, когда археологи пренебрегли древней надписью арабской вязью на плите: «Не трогать! Здесь война!». Но есть и еще одна версия. К началу сороковых годов Русская православная церковь в Советском Союзе была практически разгромлена. Из руководства церковью на своих кафедрах состояли всего четыре архиерея, остальные находились в заключении, ссылках или служили простыми приходскими священниками. По всей России осталось всего 100 действующих храмов. Но и эти небольшие сохранившиеся очаги веры Христовой не давали покоя властям. Марксистская идеология, несовместимая с идеологией христианства, подвигала кремлевское руководство к решительным действиям. В некоторых публикациях, посвященных истории начала войны, утверждается, что Сталиным было подготовлено распоряжение об окончательном и полном разгроме Русской православной церкви. Привести в действие распоряжение Генсека намечалось 23 июня.
