Мы не виделись пятнадцать лет. Признаюсь, получив неожиданное приглашение, я некоторое время размышляла: ехать или нет. В сущности, зачем нам встречаться, ведь мы теперь совершенно чужие люди. Конечно, десять лет, проведенных бок о бок, из жизни не вычеркнешь, но мы тогда были детьми, а теперь, возмужав, пожалуй, и не узнаем друг друга. Однако в назначенный час я отправилась в гости...
Встреча
 |
Дверь открыла Инка.
- Привет, ты совсем не изменилась, - сказала она так буднично, будто мы встречались с ней ежедневно на протяжении всех пятнадцати лет. - Проходи в комнату, там мальчишки уже стол собирают.
Мальчишки!.. Они стали очень привлекательными, рослыми мужиками тридцати двух лет от роду. Где же раньше были наши глаза, уши, руки, а, девочки? Почему мы всегда гоняемся за чужими, когда свои, оказывается, во много раз лучше? Что ж, остается только позавидовать их женам.
За столом было шумно и весело. Мы засыпали друг друга вопросами:
- ...А Сталину Ивановну помните, а Фаину... хорошая все-таки тетка... Сколько у тебя детей? Трое! Ты обалдела, мать... Кто мне записки про любовь в пальто пихал?.. Да, мужик ушел - это неприятно, хотя еще неизвестно, кому повезло...
- Здорово, мальчики-девочки, - тихо, но весомо проговорил коротко стриженый мужчина, неожиданно возникший в дверном проеме.
- Что притихли? Не узнали?
Смущенный шепоток между сидящими, потом неуверенное:
- Пашка?..
Он был таким хорошеньким, нежным белокурым мальчиком. А теперь перед изумленными одноклассниками стоял здоровенный амбал с колючим взглядом. Девчонки засуетились, усадили опоздавшего за стол, налили «штрафную».
- А теперь все по очереди должны рассказать о себе, - скомандовала Инка, когда народ, опрокинув еще по рюмочке, наконец совсем расслабился. Мальчишки кокетничали, изъяснялись намеками: дескать, дети есть и жены, а работа... - ну кому это интересно. На самом деле добрая половина нашего класса попросту вкалывала на барахолке. Время нам такое досталось, когда учителя, врачи и инженеры стали вдруг никому не нужны. Девчонки были откровеннее. Каждая подробно рассказала о количестве мужей и детей, прихвастнула жилищными условиями, успехами на работе. Очередь дошла до Пашки. Он нехотя приподнялся и сказал только два слова: «Я служу». Остальное договорила Инка:
- Паша у нас прапорщик. Он через два дня уезжает в Чечню...
Мы встретились после его возвращения из командировки. Сначала он наотрез отказался говорить со мной о Чечне. Сказал, что вообще не любит журналистов: дескать, лезут куда их не просят. Но потом разговорились...
Стрельба по крестам
Четыре командировки в Чечню - это уже стаж. Воспоминания о прожитых там днях и ночах слились воедино и проплывают перед глазами, как разноцветные узоры в детском калейдоскопе. Только вот цвета у них одни и те же - зеленый и красный...
Вот палаточный лагерь. С одной стороны он соседствует с русским кладбищем, с другой начинается «зеленка». Вокруг лагеря минное поле. Кладбище тоже заминировано. Ребята из лагеря без дела не выходят, да и куда тут пойдешь в этом чистом минном поле - ни пивных ларьков тебе, ни женщин. Ночью в «гости» пожаловали боевики, которых практически поголовно истребили на территории Чечни. На кладбище не сунулись и давай по спящему лагерю автоматными очередями «шарашить». Ребята ответным огнем по «гостям» прошлись. Несколько крестов посшибали, а гранитные памятники устояли, лишь следы от пуль остались. Почему не догнали и не уничтожили нападавших? Да кто же ночью по незнакомой местности в одних подштаниках бегать станет. Вот наступит утро, тогда и повоюем.
Телефон под подолом
На окраине села наши БТРы встретили старейшины. Заверяли - ни боевиков, ни оружия, ни наркотиков на территории села нет. Старлей с БТРа спрыгнул, говорит: «В селе работает спутниковый телефон. Сдайте его добровольно, и мы уедем». Старейшины пошептались и опять: «Ошибаетесь, уважаемые, нет у нас никакого телефона».
Начали зачистку. Бабы во дворы не пускают. Голосят. Ребятня под ногами снует, так и норовит камнем вслед кинуть. Шесть дней чистили село. На чердаке в мечети склад оружия обнаружили, а телефон как в воду канул. На седьмые сутки нашли... у девицы под подолом. Зазвонил не вовремя...
Вообще зачистка иногда превращается в забавное мероприятие. Чего только не прячут люди в самых непредсказуемых местах. Одна тетка по просьбе мужа закопала в огороде целый арсенал, а сверху редиску с укропом в качестве маскировки посадила. Так, говорят, вместо воды машинным маслом грядки поливала, чтобы оружие к приходу мужа с гор не заржавело. И надо же было нашим солдатикам пойти именно в этот огород за зеленью. Они ее рвут, а она у них из рук выскальзывает.
Есть еще так называемая адресная проверка. Например, осведомитель (такие люди имеются в каждом населенном пункте) сообщает, что боевики в определенный день и час пожалуют в село на постой. И вот, получив приказ, пять вертушек со спецназом, полк десанта, СОБР и ОМОН в назначенное время берут горное село в кольцо. Ошалевшие жители выходят навстречу войскам, недоумевая: что же те в таком количестве собираются искать, ведь в селе всего-то десять дворов. Однако у боевиков тоже есть свои осведомители...
Солдатское сердце
В пять утра на инженерную разведку местности отправились два БТРа. Тротиловый «сюрприз» ждал колонну под пышной кроной одинокого дерева. Фугас сработал, когда мимо проезжал второй БТР. Всех сидящих на броне солдат сбросило мощной взрывной волной, тем же, кто был внутри машины, повезло намного меньше. Инженеру, внимательному и рассудительному парню из Москвы, как бритвой снесло голову. Девятнадцатилетний срочник Леха, вчера вечером с гордостью показывавший ребятам фотографию любимой девчонки, жил еще два часа. Когда его на вертушке доставили в полевой госпиталь, врачи лишь бессильно развели руками. А он, с обезображенным лицом, смертельно раненый, все же цеплялся за жизнь. Билось сердце. Здоровое молодое сердце...
Окровавленный БТР пригнали в лагерь под вечер. Ребята, отмывавшие его, нашли внутри осколок черепа и нижнюю челюсть. Собрали в пакет и похоронили.
Сбитый прицел
Как утверждают очевидцы, армейцы недолюбливают внутренние войска, и нередко сосуществуют представители этих двух министерств на Кавказе, как кошка с собакой в одном дворе. Вот, например, пока трудяги-самоходчики каждую ночь без устали бьют по горам, то есть по специально назначенным целям, спецназовцы безмятежно спят в своих палатках. Хотя какой уж там сон, когда земля от взрывов дрожит, а палатка ей в такт ходуном ходит.
Теплая летняя ночь. Слышится привычная «серенада» минометов. Вдруг где-то совсем близко с лагерем - ш-ш-шлеп... - и взрыв. А через минуту опять - ш-ш-шлеп... - и танк загорелся. Отряд, конечно, к бою. Залегли. Трут глаза спросонок. Шлеп... Сто метров не долетела мина до палаток. В результате трое раненых ребят. Шлеп... Двести метров до полевого аэродрома, где стоят заправленные на экстренный случай вертушки. Попади хотя бы в один из них - и лагеря больше нет... Боевая тревога оказалась ложной. Боевиков поблизости на этот раз заметить не удалось. А шесть мин на спящий лагерь послал молоденький наводчик. Он нечаянно сбил прицел. Его, конечно, наказали: сняли с самоходки и поставили на блокпост открывать шлагбаум.
Шалинское время
Населенный пункт Шали, как оазис в пустыне. Кругом разруха, а здесь за крепкими заборами стоят добротные даже не дома - дворцы. Куда там нашим новым русским. Их шикарные коттеджи - каморки по сравнению с шалинскими постройками. Едут по улицам БТРы, сидят на броне ребята, с любопытством во дворы поглядывают. А там минимум три иномарки припаркованы, живность откормленная бродит, фруктовые сады урожаем манят. Кстати, местные до поры до времени предпочитают ездить только на УАЗиках, чтобы наших бойцов видом иномарок не травмировать. Бойко идет торговля, причем не только на базарчиках, но и непосредственно в расположении наших частей. На сигареты, пиво и чипсы цены свободные, но ребята все равно берут - больше ведь негде. Есть местное радио, на волнах которого ди-джей Джон очень любит передавать пламенные приветы нашим бойцам. Особенно помпезно он сообщает всем, кто его слышит, о том, что: «Шалинское время десять часов. Московское - одиннадцать». К слову сказать, Чечня и Москва находятся в одном часовом поясе. Просто в свое время Джохар Дудаев отменил на территории Ичкерии переход на летнее время. Многие в Чечне об этом уже не помнят, а шалинцам, видно, запало в душу.
Грозные в Грозном
В то утро генерал пребывал в хорошем настроении, поэтому речь его перед бойцами была живее и красочнее обычного казенного монолога.
- Я умышленно поставил сибирский спецназ на самый большой и криминогенный Ленинский район Грозного, - сказал он в конце своего выступления. - Пусть боевики знают и боятся. Думаю, они хорошо запомнили сибирских спецназовцев по Комсомольскому...
Сопровождение цистерн с водой, конечно, не спецоперация, но веселой прогулкой это мероприятие тоже вряд ли можно назвать. Дело в том, что большинство жителей разрушенного Грозного - безработные. И если вдруг кто-то из боевиков предлагает им «калымнуть», отказываются единицы. А работа, как вы понимаете, специфическая. Например, установка фугаса на пути следования колонны оценивается в 200 долларов США. Выведенный из строя БТР потянет на 1000 долларов, а вот убитый солдат стоит всего 50 «зеленых».
Граната разорвалась рядом с БТРом, сопровождающим цистерны с водой. Двое парней взвыли от нестерпимой боли. «Вон он, в развалины побежал», - крикнул кто-то. Старлей спрыгнул с машины и бросился вслед бандиту. Догнал. Выстрелил. Сплюнул. Совсем сопляк, лет шестнадцать, и кто их только втравливает в мужские игры...
***
Разговор получился долгим. Я просто фиксировала каждый рассказанный Пашкой эпизод, не перебивая и не комментируя услышанное. В конце он сказал, что больше в Чечню не поедет даже за большие «боевые». И еще - что он устал, голова болит каждый день (следствие перенесенной контузии) и душа. Кстати, вспомнил, что девчонки на встрече одноклассников предлагали обратиться в реабилитационный центр. Авось там действительно душевные раны подлечат.
