Конкурс «Был такой случай...»
Главное в любом конкурсе - не столько хорошее начало, сколько удачное продолжение. Наш конкурс начался с забавного случая, рассказанного Г. Е. Дементьевой в N 24 «ВН», а продолжается не менее увлекательной историей В. М. Смирнова, которую мы публикуем сегодня. Его письмо оказалось в редакционной почте уже в понедельник, 11 февраля.
Напоминаем, что каждый из читателей «Вечерки» может поведать о чем-нибудь удивительном, невероятном, смешном, что произошло или с ними, или с их знакомыми. И это может быть не только рассказ, а короткий эпизод или даже короткий диалог, телефонный разговор, услышанная фраза и т. д. Пишите. Мы готовы посмеяться вместе с вами!
Трудно найти человека, который бы хоть раз в жизни ни мечтал иметь миллион. Так вот, был я миллионером. В 1979 году, когда работал на электровакуумном заводе. И говорю вам - пустое все. Ничего в этом хорошего нет.
...Началось все в один октябрьский воскресный вечер. В почтовом ящике я обнаружил письмо со штампом сберкассы: «Уважаемый Валерий Михайлович! Срочно явитесь в сберкассу в любое удобное для вас время» - и указаны дни и часы работы. А там у меня на выигрышном вкладе лежали 200 рублей. И главное - жена о них не знала, а приближался отпуск.
Ночь я провел почти без сна. Короткие кошмары сменялись радужными мечтами наяву. Предчувствие чего-то необычного не давало покоя. Что там - сумасшедший выигрыш? Неожиданное наследство?..
Работа на следующий день не шла. И я решил: пойду уж выясню все до конца, чего мучаться? И по простоте своей рассказал все начальству как на духу. И началось!
Цех ожил. Сослуживцы охали и тоже высказывали предположения. Пока шел до проходной, пару раз меня останавливали, чтобы занять трешку: мол, чего уж теперь жилиться, когда миллион на горизонте? А самый занудливый проводил аж до самой вахты и все гундел: «Ну, скажи сколько - миллион или два?»...
- Да я сам не знаю! - вывел он меня из себя.
- А узнаешь - скажешь?
- Узнаю - скажу!
В сберкассе меня отправили к первому окошку, у которого выстроились счастливые обладатели выигрышей. Сердце стучало, как механический пресс.
- Смирнов?! - вскрикнула работница сберкассы, когда я протянул в окошко письмо. - Наконец-то! Пришел! Пройдемте со мной!
Раз приглашают за барьер, значит, дело нешуточное. Может быть, в кассе не держат столько денег, сколько надо отдать? Они, наверное, в сейфе. Все эти мысли приводили меня в сильнейшее волнение.
За спиной завистливо притихла очередь.
Меня завели в служебное помещение и подвели к столу рядом с сейфом.
«Вот оно!» - сердце как-то по-особенному кольнуло и куда-то упало.
- Распишитесь! - предложили мне, протягивая какую-то бумажку, которая лежала в кипе таких же бумажек. - Вы, когда оформляли вклад, забыли расписаться...
- И все?..
- Все! Спасибо, что пришли. А то, знаете, ревизия будет, нас по головке не погладят.
Вот тебе и выигрыш... Вот тебе и наследство...
Злой, расстроенный, обманутый, обсмеянный, я вернулся на завод. У проходной вертелся все тот же зануда. Похоже, он вообще не уходил отсюда.
- Ну, сколько?!
Я буркнул что-то нечленораздельное и побрел на рабочее место. А он плелся следом и ныл:
- А обещал сказать, помнишь? Обеща-а-ал...
Встретилась знакомая с подружками.
- Ну что? Выигрыш? Наследство? Сколько?
Меня прорвало: «Ну, я вам сейчас устрою!». И спокойно так:
- Наследство от неизвестного мне родственника... Через швейцарский банк в Цюрихе. В следующий понедельник в Москве меня введут во владение этим наследством. Обмоем в ресторане «Центральный». Куплю десять автомобилей, и разыграем среди ИТР цеха...
Новость мгновенно распространилась по цеху, обрастая новыми самыми невероятными подробностями. «Умершего родственника» определили, что называется, влегкую. С суммой наследства дело обстояло несколько сложнее: она варьировалась от одного до нескольких миллионов долларов. Правда, изредка все-таки обращались ко мне за уточнением. И чем больше я врал, тем больше мне верили.
Пошло-поехало. На следующий день специально поглядеть на меня, живого миллионера, потянулись работники других цехов. И уже не просто просили взаймы, а предлагали что-нибудь купить - серьги, кольцо, квартиру, машину... Приятель Женя Катаев подошел:
- Михалыч! Ну что тебе стоит построить дорогу к дачам в Рыбачий?!
Откуда-то взялся совсем уж нахальный слух. В обеденный перерыв подошел какой-то тип:
- Михалыч, я слышал, ты миллион собрался на всех поделить. Когда?
Мне даже жалко стало своего «наследства». Почему я должен его так бездарно разбазаривать? К тому же мне уже понравилось быть миллионером, хотя ежедневно по-прежнему получал от жены один рубль на обед.
Правда, больше было тех, кто действительно радовался за меня, предостерегал от грабителей и сожалел, что власти все равно наследство у меня отберут.
На третий день на территории завода на меня уже показывали пальцем. Моя шутка стала неуправляемой, обошла завод и даже вышла за его пределы. Я собственными ушами слышал в автобусе «новость» о счастливчике с электровакуумного завода, который получил наследство.
- Пристукнут тебя, Михалыч! - сказали мне однажды в цехе. - Или посадят...
Я испугался. На следующий день решил рассказать всю правду сослуживцам. И рассказал. И... мне не поверили! Я стал жертвой собственной шутки.
На пятый день меня вызвали в кабинет начальника цеха. Там сидел очень аккуратный, очень вежливый и очень серьезный товарищ. Он строго спросил:
- Валерий Михайлович, что там за деньги пришли вам в наследство?
- Да не пришли никакие деньги! Я пошутил.
- Как пошутил? Цех и завод гудят, за ним просители толпами ходят, слухи по городу пошли, а он - «пошутил»!
Тут уж возмутился я.
- А что вас-то все это беспокоит? Я считаю себя порядочным человеком и, конечно, часть денег отдал бы в Фонд мира!
- Так есть у вас деньги или нет?
- А вам какое дело? Будете на меня давить, я в Инюрбюро обращусь за помощью!
И все-таки истина постепенно восстанавливалась. Правда, расставался я с «наследством» очень трудно. С меня почему-то требовали извинения, кое-кто продолжал «стрелять» по три рубля, а зануда из отдела главного механика еще долго при встрече отводил меня в сторону и шепотом спрашивал:
- Михалыч! Ну. все-таки скажи, сколько тебе денег-то отвалили? Не все же забрали, да?
