|
| Лидия Егошина (слева) с Раисой Котовой, солисткой новосибирского театра оперы и балета, а позже Большого театра (1975 г.) |
Лидия Егошина из тех театральных людей (сама она не устает повторять: «Я боготворю театр!»), о которых зритель ничего не знает. Но без которых не было бы ни грандиозного оперного волшебства, ни воздушной феерии балета. Ведь она самый близкий артисту человек - массажист. И не только потому, что руки ее знают каждую мышцу, каждую связку и косточку на знаменитых артистических телах. Ее кабинетик слышал все: слезы и горькие признания в собственном бессилии в минуты усталости и слабости, неприязненные откровения по поводу коллеги, горячую отповедь более удачливому или талантливому... Эмоциональные, нежные, ранимые артистические натуры освобождались под ее руками не только от телесных недугов, но и как бы очищались от излишней экспансивности, выпархивая для новых творческих свершений. Далеко не все, что поведала мне Лидия Александровна, она разрешила рассказать в газете.
Почти тридцать лет - до 1991 года - проработала Егошина массажистом в Новосибирском театре оперы и балета. Как раз в ту самую эпоху, когда в области балета мы были впереди планеты всей. Новосибирцы помнят звезд того времени. О них до сих пор с придыханием рассказывает Лидочка, как ее все называли. А Мария Биешу или великая несравненная Галина...
- В театр я попала тайно. После окончания медучилища работала в больнице, и вдруг профессор Куимов, знаменитый, говорит, что вот в оперном нужен массажист, я вас порекомендую. Вы не представляете, как мне было страшно: я в храме танца и музыки... Два месяца разрывалась между больницей и театром. А потом Никита Долгушин - мы на него молились - говорит: «Эта девочка нас устраивает». И я осталась и помню его слова: «Лидочка, вы в наших пенатах». Сейчас Долгушин профессор в Петербурге в Институте театра, музыки и кино. В оперном до меня года три не было массажиста. Я так переживала - выдержу ли эту нагрузку. Да что я! Оказалось, и в малой степени не представляла, что такое балет и как дается легкость и воздушность. Первое время удивление было - до ужаса. Выбегает балерина со сцены за кулисы - пот градом, задыхается... Ну, думаю, все, ей надо «Скорую» вызывать. А она секунду отдышится и снова на сцену, и опять она царица бала. Потрясающе!
- Вы, наверное, все балеты наизусть знали?
- Конечно. Не только музыку и хореографию. Ходила на все спектакли, смотрела, какая нагрузка на какие мышцы. А потом поняла - не могу отдыхать на балетах. Это моя боль... Были гастроли в Большом, как понимаете, очень ответственные. Так получилось, что одна солистка заболела, а второй, тоже очень известной, не буду сейчас ее называть, пришлось три вечера подряд танцевать «Спящую». Балет труднейший для балерины: она почти все время на сцене, много верчений. Я все время была за кулисами, наизготовке. Боялась страшно - ведь только чуть связки расслабятся и перелом. Какое было испытание! Эта солистка потом год не могла «Спящую» танцевать. Мы с ней даже музыку слышать не могли...
- Новосибирский балет тогда очень много гастролировал. с триумфом. вы тоже кое-где побывали?
- Сразу же в первый год - в Японии. А потом во Франции, Испании, Италии, Австралии, на Кубе. Уж потом я сама съездила в Англию, в Скандинавию. Тогда же каждый год гастролировали по Советскому Союзу. Я быстро узнала, где какие травмы танцоры получали. Во Владивостоке и Хабаровске у мужчин коленные чашечки летели. Сцена-то не родная. Наша замечательная, наклонная, привычная. А там ровные, без наклона.
- А почему именно у мужчин?
- Прыжков у них много, к чужой сцене не сразу приспособишься. Каких только ситуаций не случалось на гастролях. Растяжение, например. Ну, не пойдет же он к какому-то чужому врачу. Танцовщики вообще старались врачей избегать: у тех один способ - гипс в любом случае. Значит, на уроки, к станку не пойдешь. Два-три дня, и выворотность, растяжимость связок уже не те. Так что приходилось много чего мне делать. И компрессы, и уринотерапия, это сейчас о ней много пишут. А тогда чуть не шарлатанством считалось. Но ведь главное, чтобы помогло. Они мне говорили: «Лидочка, вы наша спасительница». Люди, побывавшие в моих руках, их уже не забывают. Да хотя бы один случай. Пришла на работу, иду по коридору, вдруг ко мне бросается мужчина, говорит: «Вы меня помните? Смотрите, с того времени рука совсем не болит. Я проездом, зашел вас поблагодарить». Поговорили мы с ним. Был такой певец, но лет двадцать прошло. Что с ним тогда произошло, не сразу вспомнила - уже потом, когда он ушел. Ставили оперу «В бурю», там декорации сложные, много сценического движения. Незадолго до премьеры он упал, руку вывернул. Я что могла сделала, премьеру он спел. Или еще известная солистка - Раиса Котова - с редким контральто, потом она пела в Большом. Высокая, крупная, на репетиции каблуком в щель попала, ногу подвернула. Кричала не только от боли - премьера могла сорваться. Тоже пришлось мне потрудиться. Мы до сих пор большие друзья, перезваниваемся...
- Лидия Александровна, наверное, у вас были любимые артисты...
- Конечно. Никиту Долгушина я просто обожала, Флору Кайдани, Наташу Александрову, Любочку Гершунову... Да многих. А Никита ведь и пел замечательно, романсы, талантливейший человек. Но свои пристрастия показывать было нельзя. Ко мне ходили все и много чем делились, артистам ведь надо высказаться, разрядиться. Театра без интриг не бывает. Если бы хоть что-то слышал директор! Но все оставалось в моих четырех стенах, в моей исповедальне...
- Вы сразу поняли, как себя вести, что можно позволить, а что категорически нет...
- Долгушин говорил: «Лидочка, вы работаете в театре, много чего слышите. Из вашего кабинета ничего не должно выходить».
- О зарубежных гастролях прославленных советских артистов мы лишь в последние годы стали узнавать нечто новое - не только триумфы, но и полунищий быт, когда в отелях жарили мясо между двух утюгов. Но артисты, что понятно, стремились в заграничные гастроли...
- Всякое бывало... А вот отбор, действительно, был строжайший. Одну солистку, как бы второго плана, но талантливую, не пустили в Японию. Так она даже заболела, ее лечили в психбольнице. И дальше у нее как-то не заладилось. На каждого заводилось досье. Если что-то за вами числилось или проштрафились в предыдущую поездку, то никто и объяснять не станет, просто не берут, и все. А человек голову ломает. Одна балерина, молодая, но способная, во Франции позволила себе сесть на колени французскому балетмейстеру. И все - пути за границу для нее были закрыты навсегда. Не так поняла, слишком наивно, что ли, непринужденность встречи. Сейчас многое по-другому. Но тогда явно ощущалось: мы там чужие... В те годы ставил у нас «Золушку», «Ромео и Джульетту» Олег Виноградов, потом он был главным балетмейстером в Мариинском. В его спектаклях танцевал замечательный Женечка Поляков. Потом уехал из Союза. Позже мы были в Италии. Так он при встрече заплакал...
- А совсем знаменитые знают ваши руки?
- Мария Биешу вскоре после триумфальной победы на конкурсе в Японии приезжала в Новосибирск. Нет голоса! Зовут меня, а я ведь с певцами еще мало работала. Но бывала уже на зарубежных гастролях, на наши крохи купила несколько книг по массажу, мне их частично переводили. Читала и про вокальный массаж. Его я Марии и сделала, да плюс общий. К мадам Баттерфляй голос вернулся. После спектакля ей несут огромный букет. А Биешу его мне передала со словами: «Вот кто меня выручил!» Через год она меня пригласила в Кишинев. Мы с ней весь город объездили. А про Галину Павловну Вишневскую рассказ особый!
Лидия Александровна как бы сама вся подобралась и просияла - наверное, великая Галина того стоит...
- Я уже давно не работала в театре, как года два с половиной назад вдруг меня разыскивают и просят сделать массаж самой Вишневской. Она тогда приехала и выступила в драматической пьесе, несколько спектаклей прошло в «Красном факеле». Меня ей представили, а она так решительно, энергично положила мне руку на плечо, сразу чувствуется натура. Помните, как в начале семидесятых о ней и Ростроповиче газеты писали? Но мы-то знали, в чем дело, хотя даже говорить об этом опасно было. Если и обсуждали, то только с проверенными людьми. Делаю ей массаж, а сама переживаю: все ли так, вдруг не понравится. Ведь сколько ей лет, а как выглядит, какая красивая, как сохранилась - порода... Она вдруг, как будто услышала мои мысли, ободрительно: «Мне сказали, вы истинно театральный человек. Так и есть». Я поняла - все хорошо! А наготове, оказывается, еще двое массажистов было. Вишневская: «Зачем? У меня есть Лидочка». Потом в Доме актера ее чествовали, я рядом сидела. Она при всех вручила мне свою книгу «Галина» с дарственной надписью. А потом в мою записную книжку свой адрес написала...
- Парижский?
- Да. И говорит: «Лидочка, в жизни иногда такие повороты бывают, мы и предположить не можем». Я поняла так ее слова, что вдруг вас в Париж занесет, так не стесняйтесь... Через некоторое время один новосибирский режиссер побывал в Париже и привез мне от Галины Павловны письмо. Писала о своих детях, внуках, о своих планах, в частности, в России...
