Что делал Колчак в Новониколаевске?

Одним белым пятном в истории стало меньше

Об адмирале Колчаке в последнее время издано немало книг, счет статей вообще идет на десятки. Но вот о том, что, к примеру, делал адмирал, после того как покинул свою столицу — Омск и до момента его ареста недалеко от Нижнеудинска, известно, прямо скажем, не много. В книгах по истории Сибири можно прочесть о том, что из Новониколаевска адмирал уехал 4 декабря 1919 года. А когда он сюда прибыл, сколько времени находился и что здесь делал —

на этот счет никакой информации не было…

И лишь недавно известный новосибирский историк, доктор исторических наук Александр Посадсков (ГПНТБ СО РАН) внес ясность в этот вопрос.

— Александр Леонидович, почему до сих пор о пребывании адмирала Колчака в Новониколаевске было так мало известно?

— В советское время историки этим мало интересовались. Например, писатель Константин Урманов написал повесть «Верховный правитель», где сообщил, что адмирал добирался от Омска до нашего города целый месяц, тогда как на это ушла всего неделя. И ни о чем другом, кроме как о банкете, якобы устроенном адмиралом в офицерском клубе, сказано не было.

Надо признаться, что источников информации у нас очень мало. Когда Колчак выехал на восток, то вся информационная ситуация была нарушена. Как ни странно, в тот период в Новониколаевске белогвардейских газет практически не издавалось. Редакции двух самых крупных из них — «Военные ведомости» и «Русская речь» — с приближением красных войск поспешили ретироваться из города. Филиал колчаковского официоза — новониколаевское издание «Нашей газеты» — также закрылся в конце октября. Так что узнать о том, что происходило в городе, можно, читая, например, «Алтайский день», который выходил в Барнауле, или томскую «Сибирскую жизнь«.

В архивах тоже мало что сохранилось — известно, что во время отступления документы бросали в пути целыми обозами. В архивном фонде Новониколаевской городской думы и городской управы, например, нет никаких протоколов заседаний этих учреждений, начиная с сентября 1919 г. — по-видимому, все они полетели в думские печи, как только красные приблизились к городу.

Кое-что есть в мемуарах. Например, все даты продвижения эшелона Колчака можно проследить по неопубликованным воспоминаниям генерал-майора Павла Рябикова. Это был очень информированный человек, возглавлявший в штабе Колчака разведку и контрразведку, — и очень экзотический персонаж: щеголь с роскошными усами, всегда курил умопомрачительные английские сигары, ездил в дорогих авто… Курировал, помимо прочего, и всю военную пропаганду. Именно он называет точную дату прибытия Колчака в Новониколаевск — ночь с 19 на 20 ноября — и точную дату отъезда — ночь с 4 на 5 декабря. Получается, что адмирал пробыл в нашем городе ровно две недели.

— Вернемся к 19 ноября 1919 года…

Здесь выступал Александр Васильевич Колчак. Фото из альбома «Новониколаевск-Новосибирск»

— В этот день в Новониколаевск прибыли пять литерных поездов и один блиндированный состав, в котором хранился золотой запас России. Но прибытие Верховного правителя России первые сутки хранили от горожан в строжайшей тайне.

В Новониколаевске Колчак находился дольше, чем в каком-либо еще городе по дороге на восток. Интересно, что по законам белой России верховная государственная власть принадлежала не правительству, а главе государства, то есть Александру Васильевичу Колчаку. И значит, «столицами» белой России становились все станции, где останавливался Колчак, в том числе и наш город.

— А действительно ли Новониколаевск был «белым»?

— Иркутск традиционно считался эсеровским, Барнаул — меньшевистским, Красноярск — большевистским, Томск — «профессорским», а вот Новониколаевск действительно считался тогда, летом и осенью 1919 г., оплотом белой власти.

Надо сказать, что еще в августе белые предприняли меры, чтобы организовать на линии Новониколаевск — Барнаул — Томск рубеж сопротивления красным. Из чего они исходили? В Новониколаевске были серьезные экономические силы, которым никакой большевизм не был нужен, на территории севернее Барнаула и южнее Новониколаевска создавались крестьянские отряды так называемой самоохраны. Кроме того, в нашем городе активно развивалось движение по созданию дружин Святого Креста и дружин Зеленого Полумесяца. Поэтому и возникла идея организовать «преграду» именно здесь.

— А где жил адмирал во время пребывания в Новониколаевске?

— Судя по отрывочным воспоминаниям участников тех событий, все-таки Верховный правитель находился в своем поезде. Но, естественно, он не проводил там все время. Например, 21 ноября Колчак выступил в городской думе с большой речью. Главная мысль была такая: «Падение Омска не является крахом, а лишь этапом борьбы». Выступление адмирала приняли очень хорошо. Назвали его «бодрым».

Что касается того самого банкета, то его дали офицеры в честь Верховного главнокомандующего русской армией. И проходил банкет в офицерском Собрании — это здание нынешнего Дома офицеров, которое в те времена было двухэтажным Домом инвалидов. По военным делам адмирал Колчак бывал в здании гарнизонного командования, где сейчас находится штаб Сибирского округа МВД, и в районе так называемых «красных казарм». Разговоры о том, что Колчак ночевал у городского головы, подтверждений пока не имеют.

— Что же все-таки предпринимал Верховный правитель адмирал Колчак, находясь в Новониколаевске?

— Вопреки расхожему мнению о том, что адмирал решил покориться судьбе, Колчак предпринял в Новониколаевске ряд очень активных действий. Например, уже через день после своей программной речи в городской думе он отправил в отставку премьер-министра Петра Вологодского и назначил новым главой Совета министров министра внутренних дел Виктора Пепеляева, который был сторонником жестких мер.

Именно в Новониколаевске Колчак учредил Верховное совещание из высших представителей военного командования и гражданской власти с задачей помогать Верховному правителю «в объединении деятельности власти на фронте и в тылу», и тут же адмирал предложил принять целый ряд законопроектов. Один из них — об освобождении офицеров и солдат от всех видов налогообложения — был просто беспрецедентным.

Прошло несколько дней, и 25 ноября Колчак издает приказ N 228, в котором объявляет о призыве народного ополчения на добровольческой основе. В этот же день появилось «Воззвание Верховного правителя» к населению. С одной стороны, Колчак признавал: «Наши успехи сменились неудачами, и теперь мы переживаем тяжелое время отхода армии нашей в глубь Сибири», но тут же говорил и о другом: «Вступайте добровольцами в армию, организуйте отряды самообороны».

Впервые адмирал очень жестко расставил акценты по отношению к тем, кого называли «имущим населением»: «Пора понять, что никакие пространства Сибири не спасут вас от разорения и позорной смерти. До сих пор вы думали, что правительство, что армия будут вас защищать без всякого участия с вашей стороны. Помогите ей своим достоянием, деньгами, одеждой, продовольствием, забудьте о чужой помощи, и никто кроме вас не будет вас защищать и не спасет». А подытожил Верховный правитель так: «Я объявляю Родину нашу и все русское национальное дело в опасности».

Если бы Колчак хотел как можно быстрее сбежать на восток, наверное, он не пытался бы предпринять такие энергичные действия, как в Новониколаевске. Другое дело, что было уже поздно: и Красная армия наступала, и Верховное совещание без главных министров, которые в тот момент находились в Иркутске, себя не проявило. Расчет на приток десятков тысяч крестьян-добровольцев также не оправдался. Поэтому Верховный правитель в конце ноября решает как можно быстрее выехать в Иркутск. И в ночь на 5 декабря 1919 года Александр Васильевич Колчак покинул наш город. Буквально на другой день, 6 декабря, в городе вспыхнуло восстание Барабинского полка белой армии, направленное против власти Колчака. Возмездие шло за белым правителем по пятам. Но это уже другая история…

— Две недели — срок небольшой…

— Да, это лишь исторический эпизод, невеликий по времени. Но он позволяет еще раз понять, что вожди белого движения были в действительности волевыми и энергичными руководителями, хотя не всегда расчетливыми политиками и стратегами.

А белых пятен, конечно, в истории быть не должно.