Сегодня директору ИПП «Советская Сибирь»
В.Ф. Комову исполняется 65 лет
 |
Как становятся чемпионами в массовых видах спорта, даже в дуэльных, таких как борьба, бокс, фехтование, понятно и малышу. Человек состязается с человеком, команда с командой, и побеждает сильнейший. Это прописная истина. Иное дело - штанга, вид спорта, несмотря на свой преклонный возраст в качестве олимпийского, все-таки стоящий особняком по отношению к другим. Да, и в этом виде спорта как бы соревнуются между собой выходящие один за другим на помост соперники. Да, кто-то из них становится чемпионом, а кто-то занимает лишь почетные второе и третье места.
Но соревнуются ли они между собой?
Да. Но только в том смысле, что одновременно все оказываются в одном месте. И по очереди демонстрируют то, чего достигли за время монотонных, ежедневных, иногда изматывающих тренировок. То есть штангист становится чемпионом уже заранее, он уже брал, и не единожды, чемпионский вес на тренировках, а во время игр, на глазах у публики и собратьев по штанге, он только демонстрирует свое достижение. Фиксирует его для других. Его собратья тоже фиксируют свои достижения, но в том-то и дело, что во время тренировок они, возможно, несколько щадили себя, и вес их «чемпионской» штанги был меньше веса штанги чемпиона.
Выходит, штангист, тренируясь, находится в состоянии постоянного соревнования. Можно сказать, в состоянии соревнования со штангой, но правильнее - с самим собой. И, покорив однажды, казалось бы, запредельный для себя вес, зафиксировав его на людях, он делает очередной шаг вперед.
Нет, это не «открытие Америки». Просто прежде как-то не приходилось над данной истиной задумываться. Озвучил ее для меня Валентин Федорович Комов, директор издательско-полиграфического предприятия «Советская Сибирь». Озвучил, рассказывая о себе, и в процессе рассказа раскрылась еще одна истина: постоянное «поднятие тяжестей» для последующего достижения более высокого результата - алгоритм жизни Комова, если хотите, методика освоения пространства, имя которому - жизнь.
|
| фото из личного архива В. Ф. Комова |
Родился он в Приволжье, в Ивановской области, в городе Фурманове. Вообще-то, в тех местах все рядом: и Фурманов, и Приволжск, и Кинешма, и Дзержинск. Когда, например, через полгода после его рождения родители купили домик в селе Сандырево, отец, Федор Васильевич, ходил на работу за несколько километров в Приволжск. Был неплохим закройщиком, портным. По воспоминаниям Валентина Федоровича, Федор Васильевич в семье был строг, нередко несправедливо. С детьми был строг, не позволяя лишнего. Такого, например, что позволялось в семье одного из братьев Федора Васильевича. У того детей была куча, девятеро, жили бедно, но шумно, за детьми никакого надзора, что очень нравилось маленькому Валентину, который с удовольствием общался с двоюродными братьями и сестрами, нередко, заигравшись, оставался ночевать у них. В семье же Федора Васильевича и Павлы Михайловны, домохозяйки, каждый ребенок был присмотрен. Если сказал отец: сегодня в кино не пойдешь, значит, так тому и быть. Хотелось, например, сыну на праздник принарядиться в магазинный костюмчик, но отец-то сам портной, сам и костюмчик сошьет, и фуражечку, а там, нравится - не нравится, надевай, что есть. В семнадцать лет Валентин впервые попробовал спиртное. После посещения приписной комиссии выпил с однокашниками водки. А что, взрослый ведь, раз в армию берут. Так и отцу попытался объяснить, почему пьян. Но и после такого, казалось бы, вполне резонного объяснения, мало не показалось.
Время потом рассудило, хорош ли, плох ли был устав, заведенный Федором Васильевичем в семье. Все его дети, оба сына и дочь, с образованием. В люди, как говорится, вышли. А те, двоюродные, - по поговорке: от тюрьмы да от сумы...
Но это уже было потом. Валентину было шесть лет, когда отец ушел на войну. Он и в «финскую» воевал, и в отечественную... Вернулся только в 1946 году, хорошо, целым и невредимым. Единственная радость для сына за долгие военные годы. Потому что с шести лет парень все военные годы был за хозяина в доме. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Мама с утра до ночи на колхозных работах, а на парнишке весь дом, весь двор, весь огород. Для младшего братишки, родившегося перед самой войной - нянька. Корову подоит, соску молоком и хлебом набьет, малыша покормит. Воспитывал, как мог. Во дворе скотину обиходит. Дом протопить надо - в лес за дровами с тележкой. Каждый день. Благо, лес рядом. Это было самое трудное. А еще огород на нем. Картошку посадить-выкопать для мамы, себя и брата, свеклы кормовой тоже немало садили для скотины. После такого трудового дня падал хозяин замертво от усталости.
 |
Когда восемнадцатилетнего в армию призвали, он был едва ли не самым маленьким, самым щуплым среди сверстников. Военное детство даром не прошло. В армии пришлось служить три с половиной года. В авиации. Специальности: радиотелеграфист, бортрадист. Там понял, что ребятам с десятилетним образованием учиться специальности было легче, чем ему, закончившему «семилетку». В армии же понял, что времени терять не стоит, а стоит заняться собой. И занялся. Гантели, гири, штанга. Штанга сначала казалась неподъемной: сам весил всего 56 килограммов. И технику показать-то особенно было некому. Тем не менее, вскоре на первенстве Хабаровского военного округа стал чемпионом в легком весе. Тренируясь, только за год вырос на четырнадцать сантиметров, двенадцать килограммов веса набрал.
Демобилизовался в 1957 году. Сначала думал: вырос в селе, здесь и жить. До армии механизатором все-таки был. Но армейская мысль об учебе заставила перебраться в Фурманов. Пошел работать в типографию наборщиком, одновременно начал учиться в восьмом классе вечерней школы. Кто заканчивал такую школу в те давние времена, знает: смена на работе, а после работы часов до одиннадцати вечера в школе. С понедельника по субботу те же, что и в дневной, шесть уроков. Особо не разгуляешься, если серьезно к учебе относиться. А Комов в шутку уже тогда ничего не делал. Когда школу закончил, решил в Горьком поступить в политехнический институт. Отговорила директор типографии, где работал наборщиком. «Что в Горький, поезжай в Москву, в полиграфический. Закончишь, заменишь меня».
Она уже в возрасте была, и ушла бы на пенсию, как только бы он вернулся. Но в Москву - не в Горький. Кто поможет?
Типография же и помогла.
В Москве ритм жизни иной. Все бегом. Но привык. Учился неплохо, особенно преуспевал в физической химии. А еще в течение двух лет преподавал «вечерникам» линотипы. Сам-то их как бывший наборщик знал досконально. А еще курировал группу студентов из социалистических стран. И штангу не бросал. Мало того, с его подачи в полиграфическом при кафедре физкультуры образовалась секция тяжелой атлетики. Как только поступил в институт, пришел на кафедру, предложил: неплохо бы такую секцию организовать.
А из кого? Сам и был единственным штангистом. Но договорились: устроили ему показательное выступление на вечере посвящения в первокурсники. Из общества «Локомотив» привезли штангу, костюм. Ректор, присутствовавший на вечере, одобрил инициативу. Появилась на кафедре физкультуры секция тяжелой атлетики с настоящим тренером, мастером спорта. Правда, некоторое время Валентин Комов был единственным, кто в ней занимался. Первыми вслед за ним пришли его подопечные, ребята-поляки. За ними потянулись и другие. В течение учебы дважды Комов выступал на первенстве Москвы среди вузов, выполнил норму мастера спорта, его приняли в республиканскую коллегию судей, и он, наряду с учебой, в качестве судьи участвовал в соревнованиях в разных городах. Бывало, тренировался в одном зале с тогдашней знаменитостью Юрием Власовым.
В тяжелой атлетике расслабляться нельзя даже на самое короткое время. Работа, работа, постоянная работа с железом. Чтобы накопленный в тебе заряд взорвался на соревновании, и ты - первый. Неделю пропустишь, нагонять будешь месяцами. Был с ним такой случай: перетренировался, не мог даже самый легкий вес оторвать от помоста, тренер его тогда до соревнований не допустил. А врачи порекомендовали вообще прекратить занятия. Вот тогда нагонял.
А в жизни разве не так?
 |
Жизнь - не тренировка. Ее не остановишь по рекомендации врачей или по решению тренера. Сам решаешь, кем быть и каким быть. Выделявшая его за успехи в учебе преподавательница физической химии однажды очень удивилась, когда он не ответил на один из вопросов: «Комов, да как же так, вы же прирожденный химик!», на что получила вполне серьезный ответ: «Химиком быть не собираюсь, хочу быть руководителем предприятия».
Да, его ждали в Фурманове именно руководителем.
Но прежде чем уехать в родные места после окончания института поработал в издательстве «Советский спорт» выпускающим, предлагали ему и работу в издательстве «Правда» начальником газетного цеха.
Была, была возможность у Валентина Комова остаться в Москве. И он был там нужен - специалист. Но при одном условии: если в течение двух месяцев найдет невесту и женится. Даже не найдет, ему уже подобрали: только женись. Ради прописки.
Знали как специалиста, но не знали как человека, самостоятельно выбирающего свой путь. Уехал на родину. Но не в Фурманов. Слишком мала для него местная типография. Всего-то в ней работало восемь человек. Сначала работал в типографии Кинешмы Ивановской области начальником цеха, потом в Горьком, главным инженером. Горьковская типография считалась экспериментальной. Достаточно крупная типография все же поражала молодого специалиста своим несовременным оборудованием. Вот и приходилось ему вместе с главным инженером управления Спиридоновым обновлять оборудование в технологическом режиме. А это значит, подмечая недостатки отечественных станков, давали рекомендации заводам-изготовителям по их совершенствованию.
Можно сказать, бедой союзного уровня для того времени было появление полупустых строк при отливке на линотипах. Работает, работает линотип и вдруг начинает выдавать некачественные строки. А виной тому «изгарь» от частиц бумаги и краски, накапливавшаяся в гарте в процессе его неоднократной переплавки. Попадала такая смесь в линотипный котел, и строка уже не та. Как избавиться от напасти? Перепробовали массу способов, но самым результативным оказался самый же простой. В полутонный котел с расплавленным гартом опускали пару килограммов чисто вымытой картошки, и все шлаки спекались на ней. А что, крахмал, содержащийся в картофеле, - природный адсорбент. Но ведь его просто так в котел не бросишь, он ведь и сам «изгарью» может стать. А картошка - материал компактный... В общем, кто интересуется, может прочитать об этом методе в журнале «Полиграфическая промышленность», где подтверждено авторство Спиридонова и Комова.
Такой успех, думается, поважнее спортивных достижений. Тем более, они не вечны. Придет на помост кто-то моложе, сильнее - и твой рекорд уже не рекорд. Другое дело, интеллектуальные мышцы, складывающиеся из знаний, опыта, трудолюбия, чего Валентину Федоровичу не занимать. С помощью этих мышц новые высоты можно покорять бесконечно. И никто рекорд, добытый с их помощью, уже не побьет. Потому что это будет уже другое дело.
Вот сейчас Валентин Федорович утверждает, что ему было легко договариваться в верхах о строительстве жилых домов для работников издательства и журналистов, что так же легко ему пошли навстречу, когда он «под глубокую печать» решил построить для работников профилакторий. По меркам того времени профилакторий полагался только издательствам республиканского значения.
И сам же эту легкость опровергает: «Да когда я появлялся там, у меня с собой были документальные доказательства того, что издательство «Советская Сибирь» по объемам продукции превосходит не одно республиканское издательство».
Когда-то в Кинешме он пытался добиться строительства жилья для работников типографии. Знал, что многие из них живут по углам, сам снимал комнату. Там не получилось. «Вес был взят» здесь, в Новосибирске. Чем не проявление «методики поднятия тяжестей по Комову»?
Расчетливое накапливание сил, потом такой же рассчитанный запрограммированный взрыв. И результат.
ОТец Валентина Федоровича, Федор Васильевич, был крут. Что-то в характере сына от него есть? Есть, признает Валентин Федорович. Во-первых, ответственность за слово. Сказал - должен сделать. Или лучше не болтай. Во-вторых... В послевоенные годы отец работал егерем и постоянно брал на охоту старшего сына. А места там богатые боровой дичью. Стрелком отец был отменным, охотился не ради добычи, а из спортивного интереса. От него - любовь к природе. Если за зайцем, то пешочком по следу.
И еще, пожалуй, порой излишняя эмоциональность. Были моменты, когда из-за неоправданного всплеска эмоций терял друзей.
Сыновьям не потакал, росли, как все их сверстники. Совсем иное - внуки. Но деду слабость к ним можно простить.
***
В прошедший вторник рабочий день Валентина Федоровича закончился в десять часов вечера.
