Ритм «сердцебиения» гидроузла ОбьГЭС зависит и от природы, и от человека
Перебои в пульсе огромного объема воды естественны: вот и нынешней весной у этого гигантского живого организма возникла аритмия. В принципе, несмотря ни на что, Обское море живет и здравствует, исправно вращая турбины гидроэлектростанции, для чего оно и создавалось. И что бы там ни говорили, за полвека мы настолько привыкли к нашему «морю», что Новосибирск и область уже невозможно представить без этой гигантской чаши прекрасной речной воды, которая и поит, и во многом кормит нас.
Вряд ли возможно скрупулезно подсчитать, что за полвека дали нам ГЭС и ее водохранилище, и что мы потеряли. Но если попытаться взвесить на неких огромных весах «плюсы« и минусы», то, несмотря на досужие разговоры некоторых из нас, специалисты-эксперты утверждают: ГЭС очень много дала городу и области. И в январе нынешнего года по инициативе областного Союза научных и инженерных организаций, общественного экологического фонда «Обское море», НГАВТ была проведена научно-практическая конференция, посвященная как раз опыту эксплуатации Новосибирского гидроузла за 50 лет.
Вывод конференции однозначен: спасибо нашим отцам, решившимся на этот первый (!) грандиозный шаг в послевоенном развитии гидроэнергетики страны.
Конференция отметила все положительное, что принесла нам ОбьГЭС, от стабилизации энергопотребления Новосибирска и улучшения условий судоходства до гигантского отстойника питьевой воды, что в колоссальных количествах идет на нужды мегаполиса. И вместе с тем протокольно зафиксировала все негативные стороны эксплуатации гидроузла, в том числе и природного характера, но и, увы, во многих случаях происходящих от неразумного использования водохранилища самим человеком.
Отчего паника?
На прошлой неделе накал страстей некоторой части общественности (немедленно отраженный в СМИ) по поводу «катастрофического обмеления» водохранилища достиг своего апогея. Городу-де грозит недостаток или даже отсутствие питьевой воды, потери производства электроэнергии невосполнимы, «севера» останутся без грузов, рыба потеряет свои нерестилища, эрозия берегов и почв усугубится…
В самом деле — впечатление было не из приятных: едешь с левого берега по дамбе в Академгородок, и вместо ласкающей глаз водной лазури — внезапно открывшиеся бесконечные песчаные пляжи.
Когда мы встречались с начальником отдела водного хозяйства Верхне-Обского бассейнового водного управления Владимиром Селезневым, он терпеливо объяснялся c кем-то по телефону: извините, мол, корреспондент такого-то издания что-то напутал с цифрами. Поэтому мы с ним сразу решили этих самых цифр приводить как можно меньше, потому что неспециалисту они все равно ничего не дают. Лучше о сути явления.
Но прежде все-таки несколько основных понятий. Уровень верхнего бьефа (часть водохранилища выше плотины) измеряется от нулевой отметки абсолютного уровня моря. И возникающая в прессе цифра 108,5 метра означает, что это предельно допустимый минимальный уровень воды в водохранилище, или, как его называют специалисты, «уровень мертвого объема», ниже которого если не смерть, то очень нехорошо. Но этот уровень давно превышен в сторону увеличения, и на момент нашей встречи недобор по отстающему графику наполнения составлял 1,8 метра, и, наконец, началось ежедневное повышение уровня воды на 13–20 сантиметров, с тем чтобы достичь номинального уровня водохранилища в 113,5 метра.
Ниже плотины есть шкала с «нулевой отметкой» (это 91,3 метра над уровнем моря), фиксирующей минимальный уровень реки в самый неблагоприятный год. Его нужно держать всегда выше: водозабор, судоходство и т. д.
Верхний и нижний бьефы очень тесно взаимно связаны, несмотря на плотину, шлюзы и в целом перепад высот. Если свести до минимума сброс воды из водохранилища и начать его плановое наполнение, с тем чтобы спокойно уходить в маловодную осень и зиму, внизу река неминуемо будет мелеть, если нет надлежащего притока в водохранилище сверху. В иные годы, когда паводок обильный и излишки воды колоссальные (доходило и до шести с лишним метров сверх нулевой отметки), ниже плотины значительную часть садов в Первомайке и Советском районе затапливает: воду необходимо сбрасывать не только через турбины с полезной нагрузкой, но и просто аварийно, вхолостую. Поэтому многие земли ниже плотины, особенно правобережные, не подлежат капитальной застройке.
Обычно минимальный уровень сработанного за зиму водохранилища наступает где-то в середине апреля, или даже в конце марта. Лед на водохранилище садится очень сильно, но мы мало замечаем это, потому что «пляжей» не видно. И паводок начинает наполнять опустевшую чашу, когда лед еще не ушел. А вот в этом году действительно случилось непредвиденное. Мы все помним, как весна поманила нас теплом в начале апреля, а потом ударили самые настоящие морозы. Потом снова жара без осадков. Паводок был приостановлен самой природой, и этот самый «мертвый объем» «завис» во времени на целый месяц. Из-за того, собственно, и вся коллизия.
ГЭС явно теряет выработку электроэнергии, которая традиционно весной была максимальной. Но с этим уже все, в том числе и ее хозяева (сейчас это самостоятельная бизнес-структура) вынуждены смириться. Но получилось так, что на реке скопилось большое количество грузов для Севера, и, в частности, около карьера «Борок» под погрузкой щебнем стояли тяжелые баржи. Грузы нужно было спустить вниз по течению. Вопрос непростой: там задействовано много людей — от речников до строителей и жителей северных регионов. Тут экономические и моральные потери подсчитать непросто. Недостаток производства киловатт-часов можно пополнить тепловыми электростанциями, или, что уже произошло, отложить плановый ремонт некоторых из них на время. А вот с тяжелыми баржами для Севера непросто. Но, тем не менее, межведомственная комиссия (это руководители и представители порядка десяти субъектов власти, производственных и ведомственных структур-водопользователей) приняла решение: с 23 мая сброс воды через плотину должен быть минимальным — 1400 кубометров в секунду (будет хороший приток сверху — увеличат). И в это же время, к счастью, в верховьях пошли дожди, водохранилище начало наполняться. А также вот-вот начнется второй этап весеннего паводка, связанный с таянием снегов и ледников Алтая. Поэтому сейчас в Верхне-Обском управлении немного успокоились: к концу июня водохранилище будет полностью, как и положено, заполнено.
Три очень важных момента. Первое: наполнение Обского моря будет происходить при любых природных обстоятельствах, потому что иначе просто нельзя.
Второе: при любых же обстоятельствах Новосибирск не останется без питьевой воды. Из всех причин внимательно следить за уровнем реки и возможностью нормальной работы водозабора снабжение города водой остается главной задачей.
И третье: нижний уровень воды в водохранилище отнюдь не был катастрофическим. Бывало хуже и опаснее. Мы этого просто не замечали. А вот сейчас из-за сдвижки во времени в Бердске даже ходили по пересохшим улицам старого, некогда затопленного города и нашли даже могилу купца Горохова (ясно, что полвека назад представитель «эксплуататорского класса» никого не интересовал).
Пережили. И еще: как ни клянем мы порой гидрометслужбу, она все-таки действует грамотно и обещает довольно влажное лето. Хотя запасы снега в горах невелики, без воды мы не будем. А что касается катастроф — пусть слухи о них останутся на совести авторов — любителей выдумок «погорячее».
Снова о человеческом факторе
Сначала о некоторых частностях. Сотрудник Института водных проблем СО РАН доктор географических наук Валерий Савкин уверен, что факт уникальности явления и совпадения природных обстоятельств нынешней весной имеет место: огромные массивы испаряющейся влаги природой были перенесены куда-то в другое место, быть может, как раз туда, где люди недавно гибли от наводнения. Но не следует преувеличивать размер беды. Экономический ущерб, конечно, будет, тут уж никуда не денешься. Нужно бы грамотно рассчитать все последующие действия ведомств и властей, чтобы он был минимальным. Что касается экологии, то катастрофы нет, хотя рыбные нерестилища, разумеется, пострадали.
Самый главный наш контролирующий орган водопользования — Верхне-Обское бассейновое водное управление Минприроды — в подобных ситуациях, разумеется, опирается на коллективное мнение специалистов — своих и других ведомств. От ошибок в прогнозах и работе никто не застрахован. Об этом автору этих строк, в частности, рассказывал председатель общественного фонда «Обское море», заслуженный эколог России Владимир Битюков. Другие мои собеседники, зная въедливый характер этого человека, говорили: «Ну, Битюков известно что скажет: в наше время этого бы не допустили или не простили!»
Владимир Петрович именно это сказал и рассказал о примерах жесточайшего контроля за уровнем водохранилища в прошлые десятилетия. Сейчас контроль, как утверждают специалисты, не меньше. Но тут видится вот какая принципиально новая проблема. Если при советской власти все вокруг было «народное и мое», то, наряду с известной бесхозяйственностью, все понимали и коллективную ответственность за судьбу той же реки и водохранилища.
Сейчас ситуация изменилась: флот, грузы, щебенка, плотина, хозяйства, предприятия по берегам и т. д. и т. п. кому-нибудь да принадлежат. Чаще всего хозяину-собственнику. И вот тут мы сталкиваемся с новым отношением новых хозяев к тому, что еще остается «народным», государственным: река, ее берега, которые пока никто не охраняет, наконец, все то, чем мы живем, по чему ходим, ездим и плаваем. И есть власть в различных ее проявлениях — от контрольно-исполнительных ведомств до выборных органов, которая пока тоже не всегда успевает за временем: как тут порой разобраться? И когда интерес бизнеса может оказаться даже на первом месте, потому что он тоже, в общем-то, служит людям и задачи жизнеобеспечения решает очень важные. С кого спрашивать? Почему, например, длительное время из-за мелководья в Ордынке не ходит паром? (А это тоже колоссальные потери.) И, с другой стороны, появилось не очень-то почтительное отношение к чужой собственности: что нам за дело до этой щебенки или даже ГЭС, если они уже кому-то принадлежат?
Огромная социально-психологическая задача, которую нам еще решать да решать. Потому что строить наши социальные отношения заново — богатых и бедных, умных и не очень, образованных и нет, здоровых и немощных (и все это граждане одной страны) — задача посложнее сооружения и грамотной эксплуатации ОбьГЭС.
