Новосибирск -16.4 °C
  1. ОБЩЕСТВО
  2. Мнения

Писатель из Новосибирска рассказал, сколько ему платят

Писатель из Новосибирска рассказал, сколько ему платят
Фото из газеты «Советская Сибирь»
Новосибирского писателя, которого Макс Фрай назвал одним из самых удивительных авторов, пишущих сегодня по-русски, в родном Академгородке знают хуже, чем, например, в столицах или даже в Германии. Между тем Олег Постнов продолжает быть новосибирцем и пока никуда уезжать не собирается. Материал опубликован в газете «Советская Сибирь» №31 от 31 июля 2019 года.

Писатель рассказал «Советской Сибири» о том, что связывает Новосибирск с Украиной, о мистике в жизни и о том, сколько можно заработать исключительно литературным творчеством.

Про уральский рубеж

— У меня всегда была удобная позиция, ведь я не москвич и не петербуржец, я — новосибирский писатель. Ну и еще киевский. Родился в Академгородке. Почему меня тут знают хуже? Может, потому, что я сам сделал этот выбор. Знаете, сейчас собираются издавать собрание сочинений Николая Самохина, которого в Новосибирске знают, но по ту сторону Урала этой фамилии не слышал почти никто. Урал — это какая-то такая демаркационная, разграничивающая линия — либо ты там, либо ты здесь. Я выбрал «там». Лучше всего меня теперь знает Германия, потом Петербург — там вышла вторая моя книга, следом — Москва, Новосибирск. А в Академгородке все знают моего отца, а меня — как сына Юрия Сергеевича.

Продали, а про деньги забыли

— С первой моей книгой была такая история. Ее хотели издать в Штатах, но у нас произошли известные события 1991 года. А штатовское издательство держалось на том, что публиковало антисоветскую литературу. Оно тут же распалось, потому что все это стало выходить здесь. Но книжка готова! И американцы все-таки профинансировали ее издание в Новосибирске. Но потом я увидел, что происходит с ее распространением, и сказал, что сотрудничество с этими людьми закончено. Приезжает как-то мой сокурсник, достает из нагрудного кармана деньги и подает мне. Мол, это за реализацию твоих книг. «Почему мне-то? — спрашиваю. — Это же издательству!» — «В «Топ-книге», — говорит, — уже нехорошими словами отзываются о нем. Мол, мы полку под книги выделяем по большому блату, а представители издательства не могут привезти экземпляры неделями! А когда книгу распродали, эти люди и не подумали приехать за деньгами. Может, деньги хотя бы автору нужны?» Вот после этого случая я и решил, что здесь больше никогда публиковаться не буду. Эта история случилась в 1997 году. Прошло 22 года, и с тех пор в Новосибирске появилось только одно новое издательство, да и оно предпочитает не издавать художественную литературу.

Фото Дмитрия ЕЛИСЕЕВА

В Москве, конечно, все иначе. Издательства сосредоточены в одном месте, посреди них стоит известный ресторан «Пироги», в котором продаются очень дорогие книги. И собирается читающий народ, который мало платит за еду и очень много — за книги. Вот в этих самых «Пирогах» и происходят все литературные дела. Я могу пробежаться по издательствам, а потом зайти в «Пироги» и найти всех, кто мне нужен. Там сидят издатели, критики и читающая публика.

О мистике, ведьмах и смерти

— Вся мистика в моих романах — это сплошной реализм. Все это было на моих глазах, я это видел. Например, «черная свадьба», описанная в романе «Страх», — когда мальчика венчают с умершей старухой — это довольно старый обряд, и украинская глубинка все это до сих пор хранит. А что вытворяли украинские ведьмы!.. Видел и слышал я значительно больше того, что написал. И нашего семейного призрака наблюдал я сам, как и моя покойная матушка и даже дедушка, который был атеист и о призраках говорил так: «Мы не все знаем об энергиях. Когда-нибудь наука объяснит, что такое на самом деле призрак…»

Болезнь и смерть играют решающую роль во всех мистических событиях, с которыми так или иначе сталкиваются люди. Врачи долго не могли найти причину одной моей болезни. И только украинская бабка-знахарка сразу мне сказал, что это из-за простуды, перенесенной в детстве. В тот момент я был некрещеный. Бабка молилась перед иконостасом, под ним стояли баночки. И вдруг холодная вода в них начинала кипеть! Она смотрела на баночки и по ним ставила диагнозы, давала указания, как вылечиться. Молилась, молилась, потом говорит: «Тяжело молиться, кто-то здесь некрещеный». Все, кто был в избе, начали кресты доставать. Оказалось, некрещеный я один. Прочие меня хотели выставить из дома, где это все происходило. Она сказала: «Оставайся, только покрестись».

Крестился я уже в сознательном возрасте — в 19–20 лет. Нашел маленькую церковь на окраине Киева и старого священника, который первым делом заставил меня показать паспорт. Вообще, меня часто за еврея принимали. И в жизни пришлось получать от украинцев как русскому, а от русских — как украинцу. И от всех — как еврею. Вот и батюшка спросил меня, кто я есть. «Отец у меня, — говорю, — из донских казаков, а мать — из запорожских». Тут он перешел на украинский. Я тоже. Только после этого меня отправили заполнять документы на крещение.

Между Россией и Украиной — что?

— Конечно, я наблюдаю за тем, что происходит между Россией и Украиной. Сейчас пишу два романа, которые, как и предыдущие, так или иначе связаны с Украиной. Действие одного происходит в Одессе — правда, в советское время, а другого — в Сочи. Как и всегда, политики там не будет, я ее не люблю и не понимаю. Но считаю, что все, что касается нынешней ситуации, — это та самая история, когда паны дерутся, а у холопов чубы трещат. И еще думаю, что, когда я снова приеду в Тетерев, никому и в голову не придет увидеть во мне русского. Скорее всего, у меня спросят: «За что нас русские не любят?»

На Украине происходят неприятные вещи внутри семей. Потому что люди разных поколений говорят буквально на разных языках. Скажем, мой украинский — не современный, а язык 70–80 годов. В девяностых я был там в последний раз и уже тогда заметил отличие. И кстати, вопрос, кто ты — русский или украинец, в смысле национальности, никого тогда не занимал. Хотя занимал вопрос о самостоятельности Украины. В основном этого хотели западенцы. А большинство людей моего возраста и старше привыкли к тому, что было до 1991 года. Но главное, что в Киеве в девяностые годы на кухнях никто не говорил ни о какой политике, людей занимали совсем другие вопросы

То, что происходит сейчас, уже описал физик Ферми. У него есть интересная статья «Принцип маятника». Если в ванную, полную холодной воды, влить горячую, вода станет теплой, но не сразу, будут колебания температур. У меня такое впечатление, что распавшийся СССР находится сейчас в этом состоянии. А поскольку это макросистема, то размешивание происходит очень медленно. Где-то страсти пылают, а где-то холодно и всем все равно.

Сколько платят писателю

— Несколько лет назад Театр наций поставил пьесу Камю «Калигула» в моем переводе. У них билеты в партер стоят по 5–10 тысяч. Так вот, они сначала просто забрали текст из Интернета. Правда, на афише написали все-таки, чей перевод. Но совершенно не хотели с нами разговаривать — перевод был сделан в соавторстве — и уж тем более платить. В итоге мы подали заявление в РАО. И театр сперва выплатил штраф, а потом начал платить как полагается. Я спрашивал потом у Евгения Миронова по этому поводу: почему все началось со скандала? Наверное, потому, что закончилось все тоже скандалом. Они захотели, чтобы канал «Культура» сделал телеверсию спектакля, а нам опять никакой оплаты. Пришлось вести долгие переговоры.

Мы обычно просим по два процента, на двоих получается четыре. А среднее арифметическое по Москве — пять процентов. Конечно, жить только на гонорары невозможно. И у всех авторов цены и тарифы разные, все зависит еще и от того, какие у тебя отношения с издательством. В Петербурге за книжку в 10 печатных, или авторских, листов можно получить примерно тысячу долларов, в Москве — две. Причем это касается всех авторов. Но можно получить и больше в два-три раза. А если неправильно составлен договор, то и вообще ничего. Молодым писателям я советую брать все авансом, потому что получать деньги потиражно очень тяжело. В России эта практика пока не налажена.

Если писатель сделается писательской фабрикой, то, конечно, сможет заработать, но я так не умею. Некоторые люди, с которыми мы стартовали в одно и то же время, давно превратились, по выражению Андре Моруа, в фабрику по производству книг. А ведь потомки все равно будут тебя помнить только по твоим лучшим вещам. В связи с этим думаешь: а нужно ли писать остальные?

Районные СМИ

Новости раздела

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: