Дочь четверых воспитывает, а я им помогаю. Вот сейчас наберу, куплю поесть им и поеду домой. Живу я на левом берегу.
В детстве хотела стать поваром. И мечта моя осуществилась. Когда-то работала поваром на Чкаловском заводе. А потом обнаружилась у меня болячка — грыжа паховая. Тяжелое на работе подымала. И мне не разрешили больше работать на Чкаловском заводе. Да он в то время развалился, там что попало было. Ушла я оттуда, когда мне было 45 лет. Хотела куда-то еще устроиться по профессии, но нужно было комиссию проходить медицинскую, а мне эта грыжа все ходы перекрыла. Это вообще кошмар.
В молодости жила я в Чулымском районе, селе Кабинетном, в тех краях. Потом переехала сюда с детьми. Дети выросли, переженились, внуки начали рождаться. Муж умер в 2000 году, по профессии он был шофером. У меня шестеро детей и еще одна дочь приемная — из своей семьи ко мне перебежала и жила, пока не подросла. И четверо внучат у одной дочери — три сыночка и лапочка-дочка. Почему они позволяют мне побираться? А я им не говорю.
Спасибо, что накормила. Обычно дома поем и до вечера есть не хочу. Да я такой человек, могу неделю не есть или даже две, смотря какое настроение будет, и ничего. Это знаешь какое для организма очищение? Ну конечно, не совсем не есть. Может, салатик какой сделать, его и без хлеба съешь. А кофе — без сахара. Сладкое не ем вообще и нормально себя чувствую, ходить легко. В центре и здесь, в кафе, бываю каждый день. Недавно выбрала это место — здесь лучше подают. В соцслужбу обращаться не хочу. Да и зачем? В дом престарелых тоже не пойду, не хочу туда. Я лучше буду внучатам помогать. Пока я живая, пока бегаю.
Впервые я на улицу за подаянием вышла просто от безысходности. В то время у меня было трое внучат. Нужно было их кормить и одежды купить маленько. А отца у них тогда уже не было. Утром встаю, выхожу из дома и начинаю собирать деньги. Просто у людей спрашиваю. Говорю: «Помогите!» И помогают.
Вообще, в Новосибирске люди отзывчивые, подают. Буржуи, я их «плешивыми» называю, ни один не даст. А вот простые люди вроде девушек, студентов, институтских — дадут. Но бывает, и гадость какую скажут. Ну а что? Промолчишь да дальше пойдешь. Зачем с человеком говорить, если он не понимает? Сидишь иногда и думаешь: «Куда ты, дорогой, гребешь-то? Это же все твое богатство до поры до времени». Я, конечно, не хочу зла этому человеку. Зачем? Но все под небом ходим, от сумы не зарекайся.
Люди на меня, вообще, по-разному реагируют. Однажды, лет пять или шесть назад, одна женщина тут гуляла с собачкой, лет 35–36 на вид… Так с ней хорошо побеседовали, душа в душу! Мне надолго запомнилось это. Она меня поняла. А почему так получилось? Мне показалось, потому, что ей тоже тяжко бывало в жизни. Поэтому она мной не побрезговала.
Что касается алкоголя, вы не подумайте, я вообще не пью. Вот курить курю, потому что это мне нервы успокаивает. Потому что жизнь у меня, прямо скажем, беспокойная. Однажды бабка какая-то с пацаненком шла и заорала: «Сейчас постановление такое сделали, если кто побирается — сразу забирают в дом престарелых!» А я ей: «Ну и че? Силой они же не потащат меня, я согласие должна дать». Ну, она сразу повернулась и убежала. Даже не говорите мне о доме престарелых, я там со скуки сдохну. Без внуков — повешусь. Я ведь только ради внуков и живу. Приедешь, с тем поиграешь, с этим, тот тебе стишок расскажет, этот — таблицу умножения, дроби, все прочее... И веселее жить. А что я буду делать в престарелом доме? Я внуков на престарелый дом не поменяю. Ни за что! Ну как я могу их оставить, маленьких? А дети просто на меня не обращают внимание. Им не до меня.
Сколько наркоманов стало здесь, которые сиротам собирают! Каким сиротам? Которым по 20–30 лет? Эти «сироты» с утра очнутся — им нужно срочно уколоться и покурить. Меня это вымораживает в последнее время. И дают им ведь! Мне не дают, а им почему-то дают. На Телецентре — приходится иногда бывать в этом районе по делу — мне эти же люди встречались, уже уколотые или укуренные. Смеются, плачут, зайчиков ловят палочкой... Сейчас что-то их не стало. Вероятно, раскусили их местные жители. А ведь одно время каждый день ходили. Вот из-за таких и нормальным людям милостыню не дают — тем, кто действительно нуждается в деньгах. А этим дают, верят! Однажды на площади Калинина в одной столовой недели две подряд милостыню собирала. И вот они под лавочкой частенько делают закладки. Приходит пацан и ищет, ищет эту наркоту, шарит под лавочкой. Раз — и нашел. Если бы я своими глазами не видела, я бы не говорила. Я против наркотиков сама. Это же самое последнее дело — себя губить. Полицейских местных однажды спросила: мол, когда вы будете наркоту-то из парка этого убирать? Они как гвозданули от меня молча, только пятки засверкали!
Читайте также: Семья усыновила 10 бабушек и дедушек
Что сказать людям, которые меня осуждают? Просто они не могут понять нищего человека. А тот, кто дает, понимает. Было со мной как-то три или четыре года назад… Вот там, подальше, стоит кафушка. Там дед с бабкой сидели. Я проходила мимо, сказала: «Помогите, пожалуйста!» Бабка сразу зарычала-закричала на него: «Не надо давать!» А он ей хорошо ответил: «Старая, сиди! Чего орешь? Человек не от хорошей жизни побирается…» И она замолчала. И этот случай мне надолго влез в голову. «Не от хорошей жизни она побирается…»Пошла бы я работать, если бы предложили? Нет, уже не хочу. Сил нет, наработалась… Я правду говорю. У меня и пенсия есть — 10 тысяч рублей. Делю ее на четверых и отдаю дочери. А что с ней делать-то, с этой пенсией? Мне бы и одной ее вряд ли хватило, не то что детям. Сейчас ведь одежа на детей дороже, чем на взрослого. Бэушная обувка — полторашка-двушка, а если года на три новую купить — это все пять тысяч надо! Сколько собираю? Да и на вещи хватает, и на еду, и на проезд, и за хату заплатить — ну, коммунальные услуги. А вот сколько конкретно — это я вам не скажу. Не хочу. А вдруг кто-нибудь почитает глазливый газету и сглазит? Может даже через бумагу сглазить, я такой макар знаю…»
Опубликовано в газете «Советская Сибирь» №15 за 10 апреля 2019 года
Комментарии