Он – младший ребенок в многодетной семье, родился 1 мая 1942 года в Усть-Тальменке. Папу не видел – он ушел на фронт еще до его рождения, на фронт забрали и старшую сестру, еще одна сестренка умерла в послевоенные годы от голода… В 12 лет сын с мамой остались вдвоем, и ему пришлось взять на себя все заботы по хозяйству. А после седьмого класса поступил в речное училище, еще не подозревая, что это предопределит всю его жизнь.
В 1961 году Александра призвали в армию. Из призывного пункта попал в команду «90-А», что означало службу на атомной подлодке. Для этого нужно было пройти более серьезное медицинское обследование: здоровье было отменным. Так он оказался на Северном флоте, в Северодвинске. За девять месяцев учебки получил специальность «специалист по ядерным установкам. После окончания учебки Александра отправили на Тихоокеанский флот.
Время первых
А на Дальнем Востоке попал в 26-ю дивизию, первую дивизию атомных подводных лодок.
– Я попал служить на первую атомную лодку СССР – К-45. Не проходило и дня, чтобы кто-то не приезжал на нее посмотреть: в это время она встала в ремонт. Помню, стоим мы на пирсе, идут двое – один моряк, а другой в летном кожане. Оказывается, это был Герман Титов! Нам настолько хватало своей службы, что мы не обращали внимания на тех, кто ездил смотреть на лодку. Поэтому то, что летчик в кожане был космонавтом Титовым, мы сразу и не поняли. А он посмотрел на нас и говорит: «Ой, ребята-а-а! Какая у вас служба! Вам всем за каждый боевой поход надо давать Героя Советского Союза!»
Время служба Александра Кондратовича выпало на ремонт ядерного отсека, перегрузку реактора – самая первая перегрузка реактора на первой атомной лодке. Все видел изнутри. И чашу реактора, и методику работы.
– В 1963 году вырезали верх отсека и приступили к перегрузке реактора: ни у кого не было опыта. Мне пришлось участвовать в этом. Допустим, поднимают стержень, ставят технологическую плиту… Каждый стержень – а их всего 180 – имеет свои координаты. Старые, отработанные снимали, новые загружали. Каждый стержень состоит из «колбасок» с ураном. Иной раз такая колбаска упадет – все врассыпную, подкрадывается специалист со свинцовым контейнером и туда его! Меня всегда хохот разбирал в таких случаях. Рабочие трудились там по 8-10 минут в день – больше не положено, радиация же. А мы – моряки – сутками вахту несли. Там фонило все! Убирали все руками.
Атомную лодку знал в «вывернутом состоянии», изнутри – как хороший хирург. В последний год службы попал во Владивосток, в новый экипаж на другую лодку, К-10.
– Разложи подлодку в разобранном состоянии на земле – она займет десятки гектаров! Там столько знаний нужно иметь! Это не то, что летчику, которому нужно знать только свой самолетик, да и решение он принимает только за себя. Помню, приезжал к нам Константин Вершинин – Главнокомандующий Военно-воздушными силами СССР, главный маршал авиации. Идут они с адмиралом Горшковым. Горшков спрашивает: «Как тебе техника? Не то что твои мухи!», и пальцем в небо показывает. «Мухами» он самолеты называл.
Сухопутная жизнь
В армии окончил вечернюю школу, получил аттестат – мечтал поступить в мединститут и стать зубным врачом. Словом, даже тогда молодой моряк не думал о том, что флот – это на всю жизнь. Судьба распорядилась иначе.
Мечты о мединституте пришлось оставить. Вместо этого Александр вернулся домой, к матери. Перебрались в Бердск – на родину мамы. Устроился работать на БЭМЗ в цех № 50, получил комнату в общежитии, женился, родили сына. Стал мастером производства, получили квартиру. А потом начались конфликты между мамой и молодой женой – мама выбор сына явно не одобряла. И тогда Александр предложил жене: поехали на Восток служить? – А поехали! На суше Кондратович провел пять лет.
Жизнь по московскому времени
Вызов из ВМФ пришел моментально. Александр Кондратович снова попал на службу на свою лодку – К-10, отслужил там два года. Затем перешел в дозиметрическую службу – обслуживал всю флотилию. В 1973 году получил звание мичмана, попал на лодку в химслужбу, в 273 экипаж.
– Раньше у каждой подлодки было по два экипажа – основной и резервный. Потом резервные экипажи стали сокращать – оставляли один на три лодки. Я попал в резервный. Надеялся: может немножко посачкую, побольше на берегу побуду. Не тут-то вышло! Я там не просыхал! С этим резервным экипажем я сходил в семь автономок! А всего у меня их было восемь.
Кстати, на подлодках моряки живут по московскому времени. Командование по всему земному шару осуществлялось из Москвы.
– В основном ходили в «нашем огороде» – в бассейне Тихого океана. Южно-Китайское, Охотское, Японское моря. Следили, чтобы корабли американской базы не расхулиганились. В Японском море тяжело – там проходят торговые пути и одновременно находятся тысячи кораблей. При этом море неглубокое. Полтора суток «на ушах» – слушали, как бы никого не зацепить!
В 1976 году у Александра Кондратовича был боевой поход в Индийский океан. В это время случился вооруженный конфликт между Китаем и Вьетнамом.
– Когда мы проходили мимо, из Москвы пришла команда – всплыть и пройти в надводном положении. Просто, чтобы обозначить – русские здесь.
Разумеется, нас тут же засекли авианосцы. Ни один из них не вмешался в этот конфликт: раз там русские, делать там нечего.
Самый долгий поход
В 1980 году Александр Кондратович ушел в восьмимесячный поход в Индийский океан. Спустя два месяца впервые всплыли в порту Аден в Йемене. Тогда это был самый «русский» город на Ближнем Востоке – там проживали несколько тысяч советских военных и гражданских специалистов.
– Ждали плавучую базу – чтобы подводная лодка встала не к пирсу, а к своему кораблю. Сколько народу на нас приходили смотреть! Все реакторы были остановлены. А там вода – кипяток! Плавбаза тоже раскаленная. В лодке находиться тоже невозможно – жарища. Командир нам вахту сократил с четырех часов до двух. Через неделю сделали запрос в Москву с просьбой разрешить снова запустить реакторы – этом случае в лодке включается система охлаждения.
Следующее всплытие было в Эфиопии, где была маленькая советская база – «один сарай». Заправились – и снова на дно Индийского океана.
Весь поход длился восемь месяцев.
– Через год я перешел на другую лодку, на которой снова ушел в Индийский океан – на четыре месяца.
«Экипаж»
По льготному исчислению – год за два – Александр Кондратович отслужил во флоте 26 лет.
– Как меня уговаривали остаться еще! Я же специалист по ядерным реакторам, дозиметрический специалист. Кроме того, всегда был председателем союза мичманов, а в одной из частей – председателем партийной организации. Но – служба тяжелая, нервная, опасная. И я вышел на пенсию. Вернулся домой.
За годы службы на атомной подлодке Александр Сергеевич заработал на «Ниву» – на это ушли все накопления. В Бердске ему сразу же предложили возглавить городской комитет ДОСААФ.
На «гражданке» работал на нефтебазе, потом в Горгазе, был инженером по безопасности На БЭМЗе. А в 2001 году собрал моряков и организовал общественную организацию «Союз моряков-ветеранов ВМФ «Экипаж».
