Здравствуйте, уважаемые читатели!
Не знаю, почему считается, что наши поэты не умеют писать серьезные стихи? Я с этим совершенно несогласен. Вот, например, Владимир Косарев, чьи стихи мы сегодня представляем вашему вниманию. Он пишет о том, о чем пока еще написано очень и очень мало - о нынешних так называемых «локальных конфликтах» или, проще говоря, о войне... А война, вернее, ощущения и переживания человека, попавшего на войну, остаются одними и теми же во все времена. Поэтому стихи Владимира Косарева в чем-то, может быть, и наивны, но зато они по-человечески искренни. Так что давайте не будем долго говорить, а просто почитаем стихи Владимира Косарева.
P.S. По всем вопросам обращаться каждый вторник с 10 до 12 час. по тел. 54-20-15.
Две созидающих руки
Из звездной межпланетной пыли,
Из брызг пылающей реки,
Из скальпа голубого неба,
Из гальки солнечных дорог,
Из крох невыросшего хлеба,
Из неиспытанных тревог.
***
За семью печатями, за семью
заборами,
За стеной за каменной, низко под
землей,
Мы с тобой раскрасили алыми
узорами
То, что в телевизоре названо
Чечней.
Мы в грязи копаемся - по колено
в жидкости,
Руки опаршивели от чужой крови.
Сколько надо подлости, сколько
надо дикости,
Чтобы перепачкать мир с неба
до земли!
Там под Москвою телевизоры
мерцают,
Там «новый русский» покупает
автомат,
А у экранов наши бабушки рыдают:
«Ведь убивают ребятишек», -
говорят.
Жизнь идет красивая, тополь
распускается,
И вокруг коммерции растет
ажиотаж...
А у нас с товарищем взрывы
не кончаются,
И в огонь бросается взвод послушный
наш.
Вся корреспонденция тоннами
погрузится,
И письмо доставит в дом добрый
почтальон:
«Здравствуйте, родители, если все
получится,
Мы в июне встретимся и еще
споем!»
И в репортаже улыбнется с БТРа
Красивый юноша в тельняшке
голубой.
Проснись, Отчизна! Для тебя
святая вера
Стоит в одном строю с
безграмотной толпой.
Все одно забудется, вылетит из
памяти,
В мемуары кто-нибудь что-нибудь
черкнет,
Только вы, родимые, больше врать
не станете -
Эра информации вряд ли повернет.
На крылатых ангелах в синеву
небесную
Полетят товарищи бывшие мои,
И придут на Родину, милую и
честную,
Чтоб узнать, как рэкетом
зашибать рубли.
«Ах, конъюнктурщик! - пусть
ругает кинокритик, -
В эфир такого не пускать и
отогнать!»
Прошу вас божески, вы только не
кричите,
Я в самом деле не умею подавать.
P.S.
Цветами черными пусть мой блокнот испачкан,
Но без пристрастия, поверьте,
не могу.
Я до загривка информацией накачан,
Что успеваю только крикнуть
на бегу.
Забудьте, люди, отвлекитесь, ради
Бога,
Меня, товарища и верный АКС,
Такая доля нам - тяжелая дорога,
Следы от танка и засевший где-то
бес.
А может быть, останусь здесь
навеки -
Сгорю в подвале или заведу семью...
Мы не бандиты, мы душевные
калеки,
Но почему-то я вас все равно люблю.
Ханкала, 1996 г.
***
Вечерами смотрю на восток,
Провожаю багряные дали,
Где сибирский родной уголок,
Где метели стеною вставали.
Я смотрю за высокий хребет,
За гранитные серые своды...
И туда, где субтропиков нет,
Все влечет меня голос свободы.
Здесь не сыщешь холодной пурги
И метели лицо не румянят,
И в прозрачное утро шаги
На пороше следы не оставят.
Здесь огромное солнце встает,
Обнажая скалистые зубы,
А меня неудержно влечет
В край, где снежные хвойные шубы.
Заманила судьба далеко...
Как шаги мне измерить и метры?
Как мне все-таки было легко
Там, где дули холодные ветры!
Где слеза застывала в алмаз,
Где без счета огромные ели.
Не могу позабыть я о вас,
Мои злые подруги-метели.
Вечерами смотрю на восток
За небесные скучные лужи.
Там, где маленький мой городок,
Мне теплей от мороза и стужи.
Ханкала, 1996 г.
***
Заглянул в окошко месяц-неудачник,
Прокурор захлопнул прошлые дела,
Изорвал газету хмурый аппаратчик
И шалава где-то по рукам пошла.
Мчится жизнь нагая, мчит без
поворотов,
Обгоняя что-то, пропустив вперед,
И сопит мальчишка, прилетев
с облетов,
В пирамиду бросив верный пулемет.
И мальчишке снится не кровавый
Терек,
Не седой полковник, умерший в бою,
А родной поселок и Обского берег...
Где-то там оставил лодочку свою.
И девчонка снится из соседней
школы,
За которой днями бегал как
шальной,
Снятся кинофильмы, сборища,
футболы,
Снится все, что нынче спрятано
войной.
Нет того мальчишки, нет родного
дома,
Только тьма тревожит и мешает
спать.
Жаль, что та девчонка с парнем
незнакома,
Остается только верить и скучать.
Ханкала, 1996 г.
***
Уже устал мой мозг
От криков, палок, розг -
Давно пора отправить к санитарам.
Но сердце горячо.
И радует еще
Размеренным и правильным ударом.
Закрыты навсегда
Веселые глаза
И тело заржавело от побоев,
Но добрая душа, волнуясь и дыша,
Еще творит в фантазии героев.
Жестокий вязкий звук
Убил навеки слух,
Прощай, мотив со звонким пересвистом.
Но я дышу пока,
Хоть и слаба рука,
Я устою на поприще тернистом.
Ханкала, 1996 г.
***
С пассажиром ночного трамвая
Я от скуки затеял беседу:
«Извините, - спросил я, зевая, -
Я в каком направлении еду?»
Он поспешно ко мне повернулся,
Испугавшись вопроса и, словно
Передумав, чуть-чуть улыбнулся
И ответил спокойно и ровно:
«Чтоб узнать, по какому маршруту
Скачут наши проворные кони,
Нужно нам отойти на минуту
И отвлечься от этой погони,
В стороне, поразмыслив немного,
Отыскать путеводные звезды,
Что укажут в дальнейшем дорогу
Через время, сквозь зимы и весны».
Я в ответ ничего не промолвил,
И, сойдя к остановочной будке,
Спрятал руки в жужжание молний
Своей старой поношенной куртки.
А потом, глядя в небо пустое,
И окурки на рельсах пиная,
Я подумал: «Спасибо большое
Мудрецу из ночного трамвая».
