 |
Среди любимых книг моего детства - книга Фриды Вигдоровой «Дорога в жизнь». Это повесть о том, как ученик Антона Семеновича Макаренко, Семен Карабанов, в 30-е годы поднимал «на ноги» ленинградских беспризорников. Встреча с Валентиной Александровной Алчиновой напомнила мне эту книгу. Может быть, потому, что в удачный исход ее дела мало кто верит, как мало верили и в удачу Карабанова. Может, потому, что она тоже пошла наперекор всем традициям и правилам, потому что отдает себя без остатка своей работе. Но главное - потому что вот уже полгода, как она пытается вернуть к нормальной жизни десятерых детей. Правда, не просто детей, а детей-наркоманов. Необычность ситуации заключается в том, что Валентина Александровна создала из этих ребят группу, коллектив - именно то, что, по мнению большинства специалистов, делать настоятельно не рекомендуется.
- Валентина Александровна, вы - социальный педагог. Как же вы «дошли» до жизни такой?
- Я работаю в «Нике» - центре социальной и психологической реабилитации подростков. На Мичурина у нас есть отделение по профилактике наркомании. И там в одном кабинете сидят нарколог, фельдшер-нарколог и я - социальный педагог. Ребята приходят на учет к наркологу именно в этот кабинет. Из их числа я и решила создать свою группу. Но предварительно, конечно, познакомилась очень близко с каждым из ребят. Досконально изучила их жизнь, даже посмотрела, как они колются, что они курят, что употребляют. Для того, чтобы работать с наркоманом, нужно знать, где и с кем он живет, чем дышит.
- А как отнеслись к вашей затее остальные сотрудники «Ники»?
- Идея была именно моя - создать группу я решила на свой страх и риск. Так что и «расхлебываю» все сама. Были разные разговоры, к моему поступку и сейчас настороженно относятся. Многие не понимают, зачем я взвалила этот груз на себя. Тем не менее хочу сказать спасибо своим коллегам, которые поддерживают меня в трудные минуты, несмотря на то, что не до конца понимают и одобряют меня. И отдельное спасибо - директору нашего центра Ларисе Ивановне Копаневой - просто не представляю, как бы я со всем справилась без ее помощи и поддержки.
- Не могу сказать, что педагогика - моя сильная сторона. Но, как мне кажется, создать из ребят группу, коллектив не так-то просто. Тем более, из наркоманов. Ведь не скажешь же им просто: «Вот, дети, вы и коллектив. Любите друг друга и живите дружно!»
- Нет, конечно. Сначала они ко мне приходили вечерами. Вечерами-то делать нечего, они болтаются на улице. А кругом продают наркотики. Так что я была альтернативой всему этому. Мы с ними разговаривали, чай пили. А потом я предложила попробовать куда-нибудь вместе съездить. Так что коллективом они стали, наверное, после нашей первой поездки:
- ?!
- Это целая история! Детишки же из неблагополучных семей, денег ни у кого нет. Пришлось побегать, попросить помощи у администрации нашего района и отдела молодежи. А потом я стала приставать к Валерию Михайловичу Лопуху, директору «Витязя» (подросткового клуба). Он как раз собрался вывозить своих ребят на море, на Бердский залив. Стала просить, чтобы он взял и нас с собой. Он, конечно, в ужасе: «Да ты что, отстань от меня, у меня дети нормальные, в отличие от твоих!». Через неделю опять подхожу: «Валерий Михайлович, возьмите!» Он мне: «Уйди, не подходи!» Но, в конце концов, я его уговорила, хотя он потом никак не мог понять, как это он позволил ввязать себя в эту авантюру.
В общем, поехали мы на залив, жили в палатках. Система воспитания там была достаточно жесткая. Каждое утро начиналось с зарядки, пробежки. И на это было и смешно, и больно смотреть - они же все больные, да и к физическим нагрузкам не привычные.
Готовить они себе должны были сами. А девчонки ничего не умеют. Обычные-то дети дома практически ничего не делают, а уж эти - тем более. Хоть я им и говорила, что едем сами, сами разводим костер, сами варим и отдельно питаемся, они все-таки ждали, что им все принесут готовенькое. Первый день мы очень долго еду варили, костер собирали. Они все не верили, что им это придется делать самим, все ждали, когда их обслужат.
- Судя по всему, все живы, никто не умер ни от голода, ни от чего-либо другого.
- Слава Богу! Но, если честно, то удивляюсь, как я сама там не умерла. Несмотря на то, что с нами поехал инспектор детской комнаты милиции, первые ночи я совсем не спала - боялась за ребят. Там кругом конопля росла, да к тому же дети сами проболтались, что они - наркоманы, поэтому к нам прямо в лагерь стали приходить, предлагать наркотики. Тем не менее, у нас был только один случай, когда ребенок сорвался. За что наказанной оказалась вся группа: запретили купаться.
- Они не злились на вас?
- Злились, наверное. Но именно после этой поездки они стали не просто группкой, а коллективом,единым организмом.
Поверили в свои силы, в то, что они могут держаться без наркотиков и существовать, как нормальные люди. Они стали жить проблемами друг друга. Переживают, если кому-то из них плохо. А я - как центр доверия, мне рассказывали все - вплоть до того, какой мальчик или девочка понравились, как к ним подойти. Иногда меня просили не уходить с работы, посидеть рядом - у кого-то из ребят подходил «срок» принимать дозу. Когда приходит это время, то для них перестает мир существовать, все сосредоточивается на кончике иглы. Ребята научились уже очень тонко чувствовать друг друга, понимают, когда кто-то готов сорваться. И практически всегда в такое время рядом с тем, кто на грани, находятся ребята. Они его ни на секунду не оставляют одного, теребят, отвлекают, ходят вместе с ним, иногда до двух-трех ночи.
- Неужели за все полгода, что вы вместе, срывов не было?
- Были, конечно. Чувствуешь, что ребенок «уходит», начинает обманывать, отводить глаза. Иногда мои подозрения подтверждают и остальные ребята, убеждают меня, что надо этому человеку помогать, не бросать его. Сейчас они уже отдают себе отчет, что вылезают из той грязи, в которой были до этого. Они привыкли к взаимоподдержке, взаимоконтролю. Теперь я уже могу позволить себе сказать: «Знаешь, ты к нам больше не приходи, потому что для тебя главное - наркотики, а не мы!» Конечно, они петушатся, психуют: «Ну и ладно! И не надо! И не приду! И сто лет вы мне не нужны!». А вечером звонят: «Ну и как вы там? Что делаете?». Я говорю: «Да ладно уж, приходи». Им страшно остаться наедине со своей бедой.
- Почему наедине? Ведь у каждого из них есть семья, родственники?
- Знаете, мне кажется, что сейчас просто повальная эпидемия отчуждения.
Причем не только между супругами, друзьями, соседями, а и между родителями и ребенком. Можно жить в разных городах, но быть вместе, дышать одним воздухом. А можно жить в одной квартире, но не знать ни проблем, ни забот своего ребенка. Ведь очень часто родительская любовь заканчивается на том, чтобы накормить ребенка, купить ему одежду и игрушки, и все. А вот на то, чтобы в глаза заглянуть, чтобы узнать, как ребенок день провел, как он, например, в футбол поиграл, родителей не хватает.
Вообще, по моему мнению, дети потому и уходят в наркотики, что им вовремя мама в глаза не заглянула, по душам не поговорила. В общем, от одиночества, ненужности. А уж если со здоровым ребенком родители общего языка не нашли, то что уж говорить о детях-наркоманах? Родители никак не могут понять, что их дети теперь стали совершенно другими людьми, от прежних у них остались только имена да внешность.
- И что делать?
- Посвятить все свое время ребенку, быть ему опорой и поддержкой. Я все время говорю родителям своих детей, что ни в коем случае нельзя оставлять их одних. Ни в коем случае нельзя кричать на них, особенно при посторонних. Пусть это будет секретом между вашим ребенком и вами. И, что еще немаловажно, постоянно напоминать ему, сколько времени он продержался, какой он молодец и как вы гордитесь его волей.
- Сомневаюсь, что, например, 14-летнему подростку захочется, чтобы его везде сопровождала мама...
- Ну и зря. У одного моего мальчика мама потеряла работу. Я сказала: «Ну и замечательно! Теперь, наконец-то, у вас будет возможность все свое время посвятить своему сыну. Когда еще у вас будет такой шанс?!». И что вы думаете? Когда они приходили к нам в центр и я просила мальчика задержаться для разговора со мной, он поворачивался к маме и просил: «мама, ты меня подождешь?». Когда они сидели вместе, он прижмется к ней всем телом, под руку обнимет, голову на плечо положит. А ведь он уже здоровый парень, намного выше мамы. Просто они все дети недолюбленные и недоласканные.
- Мне кажется, что не только родительское невнимание подталкивает подростков к употреблению наркотиков. Существуют еще и другие факторы. Например, любопытство, стадное чувство...
- Да, конечно. И еще - полнейшая безграмотность в этой области. Никто из них не знал и не верил в то, что можно стать наркоманом от одной только затяжки или укола. Ну и, конечно, никто из них не знал о том, какие страшные последствия для здоровья несут наркотики. Один мальчик их нашей группы сейчас лежит в больнице с гепатитом. Все остальные, конечно, всполошились: «Как лежит? Почему? Что случилось?». Я им говорю: «Милые мои, а вы как думали? У вас у всех печенка больная, хоть вы до ста лет доживете, так с больной печенью и умрете». «А мы не знали», - отвечают. Начинаю им рассказывать про последствия, смотрю, глаза у всех круглые, встревоженные. А так как они у меня народ еще и мнительный, тут же начинают проверять, не пожелтели ли у кого-то глаза, не увеличена ли печень...
- Говорят, что когда находишься с человеком вместе каждый день, не замечаешь, как он растет, меняется. А вам перемены заметны?
- Разумеется.
- И в чем?
- Для меня одно из самых больших достижений - то, что многие уже не употребляют наркотики несколько месяцев. Не все, конечно. Но и то, что кое-кто из моих ребят стал колоться не по нескольку раз в день, а по разу в месяц, для меня тоже достаточно большое достижение. Пусть не сразу, а постепенно, но они тоже начинают уходить от мира наркотиков. И что еще меня радует - так это то, что они уже не ждут, когда им все принесут на блюдечке с голубой каемочкой. Теперь они хотят зарабатывать деньги сами - и на свои поездки, и на свой центр.
- Но ведь одного «хотенья» недостаточно...
- Конечно. Но им очень сложно найти работу. Ведь, помимо того, что они больные, они еще и несовершеннолетние.
- Насколько я поняла, вы - опора и поддержка для этих ребят. Не боитесь, что после того, как ребята уйдут от вас, все развалится?
- Вы знаете, сейчас перед нами как раз стоит эта проблема: дело в том, что наш центр - подростковый, а через пару-другую месяцев нескольким ребятам из нашей группы исполнится 18, и тогда они уже не смогут приходить к нам. Конечно, это у них в голове не укладывается, они не представляют, как будут обходиться без нас. Но мы что-нибудь придумаем.
- Скажите, Валентина Александровна, почему вы решили вести именно группу? А не заниматься, например, агитационно-пропагандистской работой?
- Потому что это - реальное, практическое дело, в котором результат, как говорится, налицо.
Результат, действительно, налицо. Но мало кто знает, сколько нервов и здоровья за этим стоит. Мало кто знает, что Валентина Александровна, например, со своей небольшой зарплаты еще и подкармливает ребят. Ведь большинство из них - из неблагополучных семей и попросту недоедают. И мало кто знает, что в планах Валентины Александровны - превратить своих учеников в своих помощников, сделать из людей социально опасных людей социально полезных: она мечтает о том, что эти ребята будут помогать ей вести следующие группы. И тогда она, может быть, наберет не десять, а пятнадцать или даже двадцать ребят.
