«У нас в семье хранится реликвия — серебряный напёрсток. Не знаю, кто был портным из предков, но что он был отличным мастером, сомнений нет. Ведь такой напёрсток — не для повседневной работы, это была награда», —уверена сузунская мастерица Ирина Вагайцева.
С пяти лет она «брала уроки» у мамы. Эту историю про новые шторы, выполненные мамой в технике «ришелье», тоже будут рассказывать в семье в следующих поколениях. А тогда маленькая девочка, видя, что взрослых рядом нет, взяла ножницы и занялась «кройкой». Только что повешенные шторы «сдались» на милость маленькой кутюрье. Огорчение мамы было так велико, что случай этот надолго отбил охоту у девочки играть в ателье, заниматься куклами, шить наряды.
Росла с мальчишками, играла в машинки. Но с наступлением декабря каждый раз с удовольствием примеряла карнавальные костюмы, которые шила мама. «Тогда все женщины рукодельничали сами, дочери были в помощницах, нас учили мастерить на уроках труда в школе. Ничего не было удивительного, что я поступила в Новосибирске в швейное училище», — рассказала Ирина Александровна. В училище было много практики, наставником была мастер группы.
В 1984 году Ирина приехала с красным дипломом устраиваться в сузунский Дом быта. Там работали несколько закройщиков, а в цеху сотрудницы «отшивали» заказы. У Ирины был интерес к конструированию женского лёгкого платья. Её послали поучиться на закройщика, общение со специалистами новосибирского Дома моды дало уверенность в своих силах. Казалось, заказ любой модницы теперь будет по плечу. Клиенты шли ровным потоком: обсудить модный силуэт, продумать детали, раскроить, сметать, пройти через две примерки — и готов наряд хоть на юбилей, хоть на конкурс. В Доме быта устраивали показ мод, демонстрировали костюмы и лёгкие платья.
Но наступили девяностые, закрывались предприятия, сузунцы месяцами ждали зарплат… Как и во что одеть подрастающих детей? Профессия закройщика и швеи стала мгновенно очень важной не только для модниц. «Мы ещё работали в цеху, а вечерами нас дома ждали заказы соседей, друзей, родственников. Портные старались сочинять что-то из лоскутов, перелицовывали одежду. Запомнился заказ, когда из большого зонта попросили сшить для ребёнка ветровку. Было и такое. Что там говорить, и своим детям шила одежду из взрослых вещей, перешивала из своих. Старалась заработать живую копеечку. Ведь настали времена бартерной экономики. Со мной рассчитывались продуктами: яйцами, молоком, мясом. На радиозаводе то ли зарплату выдали продукцией, то ли ещё по какой причине, но помню, как клиенты приходили с транзисторами», — Ирина Александровна сейчас удивляется, сколько было пережито. И уточняет, что с журналами мод, с «Бурдой» и германскими каталогами не расставалась.
Читайте также: «Почему исчезли формовки –легендарные шапки из 90-х».
Опубликовано в газете «Новая жизнь» №41 от 15 октября 2020 года.
