Чем объяснить, что в пространной статье о «Вечёрке» в энциклопедии «Новосибирск», где достаточно подробно сказано обо всех главных редакторах, в разное время стоявших у руля городской газеты, и об их вкладе в развитие «Вечернего Новосибирска», Василию Александровичу Блиновскому посвящена всего лишь одна строка? «С февр. 1984 гл. ред. В. А. Блиновский». Вот, собственно, и все, что счел нужным сообщить и о главном редакторе, и о «Вечерке» тех лет автор. Между тем как раз редакторство Василия Александровича пришлось на самое начало горбачевской перестройки, когда многое в стране, а стало быть, и в Новосибирске начало стремительно меняться, и газете надо было поспевать за этими переменами, осваивая новые темы, осмысливая происходящее.
Именно тогда кардинально изменилось оформление «Вечерки», отказавшейся от жирных черных линеек. Появился постоянный сатирический раздел. В нескольких районах города открылись общественные приемные газеты, а заочные встречи с читателями у «прямого провода» редакции с непременным участием городского начальства занимали порой по несколько часов…
В 1988-м Василий
Весна
Владимиру Нарбуту
У реки на оживших ракитахЯрко-желтые
Будто чайка, в окошке раскрытом
Машет белым крылом занавеска.
За оградою с жухлым пыреем
Куры,
Это вывел, кичась опереньем,
Свой гарем тут известный всем кочет.
У ограды его лишь обитель,
А соперника — шпорой и клювом!
Кто его самого б мог обидеть,
Тот еще и яйца не проклюнул.
До конца не оттаяли вроде
Груди плоские стареньких грядок,
Но селяне — день кормит! — наводят
Во дворах, у заборов порядок.
Чистят возле домов, чистят в стайках,
Рыболов просмолил уже лодку.
Сразу видно тут всё без утайки —
Кто хозяин, а кто просто лодырь.
В поле темные всюду прорехи.
Веет с луга свежо и прогоркло.
Тракторист к нему быстро проехал,
Доломав в лужах синюю корку.
Тает снег, тут, крестьянин, не мешкай.
Деловит тракторист этот Сеня —
Прицепил к «Беларуси» тележку,
Чтоб забрать там последнее сено.
Скинув белые шубы, папахи,
Хорошо, но, конечно, не розой
Всюду улицы густо запахли
В талом снеге размокшим навозом.
Вот у речки еще передышка.
Простучали по берегу дроги.
И щенка, как полешко, под мышкой
Мальчуган тащит прочь от дороги.
На наличник забравшись окошка
И с позиции этой наглея,
Смотрит сверху презрительно кошка,
Спинку в теплых лучах солнца грея.
Теплый ветер — предвестье апреля.
Лишь в логах лежат белые свитки.
С крыш свисая, сверкают капели,
Как хрустальные звонкие нитки.
И, как юная девушка, солнце
Улыбается птицам и пашням.
Не жара, но в раскрытых оконцах
Чайки белыми крыльями машут.
А в лесу снег — с весною в ладах ли?
Он растает, и, скрасив ту прозу,
Мужиками, что крепко поддали,
Загорланят грачи на березах.
Сквозь лески и речными песками
Катит вдаль золотая карета.
В ней — Весна. Что она расплескает,
Подберет тороватое лето.
Улица, которой не стало
Есть улица, где каждый шаг твой гулок,Где дорог тебе каждый пустячок.
И не беда, коль это переулок
Иль тихий, незаметный тупичок.
Моя была вот именно такая,
И я вчера с ней на свиданье шел —
Минута за минутой протекали,
Но улицы своей я не нашел.
Куда девались крыши и заборы,
Скамейки под густою бузиной?
Сюда пришел могучий, шумный город,
И вся округа предстает иной.
Вон там товарищ жил мой по соседству,
Но дома нет. И это жесткий факт.
И ту тропинку, что топтал я в детстве,
Безжалостно перечеркнул асфальт.
Тут был такой спокойный, тихий угол,
Подсолнухами, маками пестрел.
А вот сейчас — и с запада, и с юга —
Сквозные магистрали, как прострел.
А мимо пролетали легковые…
И все — как новая непонятая песнь.
Шли люди — незнакомые, чужие.
И не они — я, вроде, лишний здесь.
Вдруг вижу я — как будто бы знакомый.
Спешу к нему, и рвется с губ вопрос:
— Живет тут мама… Вот он, номер дома…
Уехал я, а улицу — под снос…
И человек, что знал меня подростком
(Он неизменный житель этих мест),
Сказал с улыбкой, буднично и просто:
— Дом ее рядом, вон — второй подъезд.
Мне показалось, в землю я врастаю:
Надежно подпирая небеса,
Вокруг, воображенье потрясая,
Стеклом сверкали
…Вся улица и в блеске и в движенье —
Был я в районе дивно молодом.
И через миг, отбросив все сомненья,
Я поднимался в новый, светлый дом.
Встреча
Навстречу шагает прохожий,Он молод и виден собой —
Пронзает мысль эта, как кожу
Пронзает вдруг острая боль.
Идет он, как утро, навстречу.
И ясен, и смел его взор.
И падает снег нам на плечи,
Скрывая окрестный простор.
Сошел я с натоптанной тропки,
Чуть в девственный снег отступив.
Он мимо прошел неторопко,
Но был — весь движенье, порыв.
В нем что-то
А память, а память нага…
Какая-то
И слабость в ногах.
Прошел. Устремленность в нем к цели
И сжатость пружины.
Вслед снежные вихри летели —
И все запуржило…
Лён цветёт
С покоса коротким обозомПо пыльной от солнца дороге
Мы ехали мимо березок,
Мелькали их белые ноги.
Их платьица были неброски,
Изрядно он запылились.
Но кончились скоро березки,
И поле льняное открылось.
Рассветного неба кусочки
Виднелися меж перелесков.
Как чисто! — ни корча, ни кочки —
Цветущего льна всюду всплески.
Был этот простор так лазорев
И так выразительно светел,
Как будто летел тут, и взором
Его ангел Божий приветил.
Короткие стихи
Как-то
Вот жаль, они порой — подобие трухи…
Коротким может быть
А впрочем… есть они — короткие стихи.
Короткие стихи — как росы или всходы,
А иногда — как гром. Да вот один из них!
«Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!»*
* Стихотворение Ф. И. Тютчева «Последний катаклизм».
Сирень
Вода ребенком плещется в лотке,Обманутая некрутым уклоном.
А изгородь в сиреневом платке,
Как падчерица, мокнет перед домом.
Разлучили…
Ой как сильногоревала Таня
и слезою
орошала взор:
— Котика отдали
на закланье —
на чужой
дальний двор…
Ну а там,
улегшись на печурке
или в полдень
оседлав плетень,
котик тосковал
по той девчурке,
что его ласкала
каждый день.
Хороший ветер!
Ветра бывают, как из запани —Нахмурены и холодны.
Люблю я ветер
Порывистый — чтобы под дых,
Да так, чтоб сердце аж запрыгало.
Упал? Быстрее подыми
Свою уду. Шагай за рыбою.
Костром у речки подыми.
Прошел деревню. Уже за полем.
У речки друг мой — старый клен:
— Друг! Дует ветер
— Отлично — значит, будет клёв!
Это мороз по весне —
Всгорблен ручей и порожист.
Это бывает во сне:
Хочется вскрикнуть — не можешь.
Кажется, падает дом,
Все покрывается прахом…
Тяжко ручью подо льдом,
Съежился, бедный, от страха.
Но избавленье придет:
Утром — те ж люди и вещи.
Солнце ледок разобьет —
И ручеек вновь заблещет!
